Дело леди Евы Гор - Кира Леви

Я уже собиралась ответить, но графиня Стерлинг опередила меня.

— Баронесса Селбридж, — её голос зазвенел, словно острый клинок, — вы так далеки от моды двора, что вам не пристало делать подобные замечания. Тем более, особе из королевской семьи.

В зале повисла тишина.

— Герцогиня Гровенор — законодательница моды при дворе Его королевского Величества. — Графиня изящно склонила голову. — Её Величество вдовствующая королева носит только те платья, что созданы её внучкой. Она образец для подражания всех дам королевства.

И прежде, чем кто-то успел что-то добавить, графиня поднялась из своего кресла и склонилась в глубоком реверансе, выказывая мне уважение.

Вот это поворот. Я подняла руку, останавливая её.

— Поднимитесь, графиня. Вы только что порадовали меня.

Её глаза сверкнули лукавым светом, но она послушно выпрямилась.

Повернувшись к Иоланде, которая сидела с напряжённой спиной, судорожно сжимая веер, я холодно произнесла:

— Что касается вас, милая баронесса, вам стоит задуматься, когда раскрывать свой рот и перед кем.

Я наклонила голову набок, как будто размышляя.

— Кстати, не вижу вашего батюшку. В здравии ли он? Кажется, он занимался поставками продовольствия в армию во время войны…

Не закончив предложение, просто поднялась с кресла и легко отсалютовала Иоланде веером:

— Желаю ему всего хорошего.

Баронесса моргнула, её лицо вытянулось, а гости, сидевшие рядом, вдруг резко отстранились, оставляя её в небольшом, но явном «пустом круге».

Учитесь, баронесса, как нужно элегантно щёлкать по носу!

— Ваша Светлость, — голос графини Стерлинг отвлёк меня от наблюдений за Иоландой, — позвольте мне пригласить вас на террасу. Сегодня чудесный вечер, а вид оттуда просто волшебный.

Я кивнула, принимая приглашение.

Мы вышли на открытую террасу, откуда открывался потрясающий вид на ночное море. Волны лениво плескались о каменистый берег, а лунный свет отбрасывал серебряные дорожки на водную гладь.

— Простите за поведение некоторых гостей, миледи, — тихо произнесла графиня, поправляя манжету кружевного рукава.

— Вам не за что извиняться, — я слегка усмехнулась. — Мы обе знаем, что подобные баронессе Селбридж дамы слишком любят самоутверждаться за счёт других.

Графиня чуть кивнула, но в её глазах мелькнуло что-то ещё.

— Собственно, это не главная причина, по которой я позвала вас сюда.

Она протянула мне небольшой конверт, запечатанный эмблемой, которую я не видела уже много лет.

Я медленно провела пальцем по золотой печати. Письмо от вдовствующей императрицы. От бабушки… В душе вспыхнул тёплый огонёк. С постепенным возвращением собственных воспоминаний стали возвращаться и чувства. Оказывается, раньше я очень боялась и отца, и дядю. Да и вообще остерегалась мужчин. А бабушка… Она заменила мне маму после её смерти. Я её любила. Сильно любила…

— Её Величество просила передать это лично вам, — добавила графиня.

Я надорвала конверт и развернула письмо.

"Моя дорогая внучка, я горжусь тобой. Не сомневайся — ты идёшь верной дорогой. Помни, что ты не одна. Я всегда на твоей стороне. И забудь мои слова о бароне Уоттоне. Знай, я была не права. Теперь я вижу это в линиях твоей судьбы.

P.S. Графиня Элеонора Стерлинг — моя доверенная фрейлина. Ты всегда можешь обратиться к ней за помощью. В Марвеллене она будет твоими глазами и ушами.

Целую и обнимаю, моя маленькая принцесса".

Под текстом стоял изящный уверенный росчерк её подписи.

Я задержала дыхание, сжимая письмо в пальцах. Принцесса — так бабушка называла меня, когда никто не слышал. Да, по праву рождения я, как старшая дочь своего отца, могла ею стать, если бы дед не передал трон младшему из братьев. Ах, папа, насколько ты был глуп и жаден!

— И это ещё не всё, — мягко продолжила графиня. — Её Величество поручила мне стать вашей союзницей.

Я медленно подняла на женщину взгляд. Прочитав об этом в письме, и слыша слова графини, я осознавала, насколько своевременным было её появление в Марвеллене.

— Что ж, я принимаю вас, леди Элеонора Стерлинг. Добро пожаловать в мои владения.

*** Карета медленно двигалась по заснеженным улицам Марвеллена, убаюкивая размеренным покачиванием. После светского вечера у графини Стерлинг в голове всё ещё звучали отголоски музыки, смеха, а в пальцах будто оставалось тепло веера, которым я отсалютовала баронессе Селбридж. Как приятно было поставить её на место, не теряя достоинства.

Я откинулась на спинку сиденья, разглядывая заиндевевшие стёкла. Морозный воздух пробирался сквозь щели в дверях, но в салоне было тепло — нагревательные кристаллы работали исправно. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь нашим с Габриэлем дыханием.

Друг, сидевший напротив, наблюдал за мной, явно ожидая, когда я заговорю первой. Я видела, что его забавляло моё сегодняшнее представление, но он, как человек воспитанный, не комментировал это вслух.

— Ты довольна? — наконец произнёс он, сцепив пальцы в замок.

Я склонила голову набок.

— Скорее, удовлетворена.

— В чём разница?

Я усмехнулась.

— Удовольствие — это мимолётное, лёгкое чувство. А удовлетворение — глубокое. Его испытываешь тогда, когда всё сложилось так, как ты того хотела.

Габриэль хмыкнул.

— Поразительно, насколько ты умеешь выбирать слова, чтобы прозвучать ещё более надменно и весомо.

Я усмехнулась, не удостоив его ответом, и вновь уставилась в окно.

В этот момент карета резко дёрнулась. Кучер вскрикнул, лошади рванули в сторону, и я, если бы не Габриэль, врезалась бы в стенку, когда экипаж резко остановился.

— Что за… — Габриэль мгновенно приподнялся, бросая взгляд на улицу.

Я уже потянулась к дверной ручке, но мужчина остановил меня, предостерегающе качнув головой. В его ладони уже мерцала атакующая сфера, и он закрыл меня собой, приоткрывая дверь. В следующее мгновение кучер распахнул дверь. Его лицо было встревоженным.

— Миледи… Человек! Он… он просто бросился под колёса!

— Что?

Я тут же выбралась наружу, подтягивая манжеты перчаток.

Улица освещалась магическими фонарями, их свет падал на сугроб, в который врезалась карета. А у колеса, едва не оказавшись под ним, лежал мужчина.

Я сделала шаг вперёд.

Он выглядел как бродяга — грязный, изношенный плащ, потрёпанные сапоги, небрежно отросшая щетина. Его волосы, спутанные и выбившиеся из-под капюшона, были невнятного серого цвета.

— Живой? — спросила, не отводя взгляд от неподвижного тела.

— Дыхание есть, — подтвердил кучер, присев рядом.

Но меня насторожило другое. Что-то в этом человеке не совпадало с обликом простого бродяги. Осунувшееся, но не грубое лицо, правильные черты, широкие плечи,