Околдованная - Лора Таласса
Я еще не перестала скользить, но бью магией снова – без слов, словно хлыстом.
Мемнон крякает от удара, но я вижу, как он поднимается на ноги.
А магия все течет по моим рукам.
– Взорвись.
Бросаю заклятье прямо с пола.
Но на этот раз щупальца силы Мемнона перехватывают его, и магическая бомба взрывается среди кустов и деревьев, калеча растения. Гости кричат.
Кое-как поднимаюсь, слыша шаги Мемнона. Он приглаживает волосы, он окровавлен и жесток – в самом первобытном смысле.
Пытаюсь вытянуть из него силу через нашу связь…
– Ах-ха, маленькая ведьма. Славная идея, но, боюсь, сейчас я не намерен с тобой делиться.
Тогда я самозабвенно швыряю в колдуна свою магию. Его сила поднимается навстречу моей. Темно-синие тучи сталкиваются с оранжевыми, удерживая их.
– Изумительная половинка, – говорит колдун, и глаза его разгораются. – Я бы сражался с тобой весь вечер, только чтобы любоваться твоей свирепостью. Надеюсь, ты знаешь, что меня переполняет гордость, когда я вижу, как ты раскрываешься. Но, к сожалению, – продолжает он, – мне все еще нужна твоя помощь, чтобы снять наше проклятье.
Я вытираю губы: в уголке выступило немного крови.
– Я никогда на это не соглашусь.
– О, согласишься, – настаивает он. – Видишь ли, я знаю твое сердце, Селена, лучше, чем кто-либо, так что знаю, что хотя ты, возможно, и готова расправиться со мной в одиночку, ты никогда не станешь подвергать риску других.
Ледяные щупальца настоящего страха стискивают мое тело.
– Я не пощажу никого, если ты не согласишься снять проклятье, – клянется он.
Магия течет из меня вместе с паникой.
– Мемнон.
– Как же мне нравится, когда ты произносишь мое имя вот так. Давай, соглашайся помочь мне снять проклятье, половинка. Ты же сама сказала, никто больше не должен пострадать. Это касается только нас с тобой.
Я смотрю на него исподлобья. Он использовал против меня мои же собственные слова.
– Или мы пойдем трудным путем.
Едва эти слова слетают с его губ, я слышу рядом резкое оханье.
Справа от меня ведьма с темными кудрявыми волосами хватается за горло. Внешне с ней все в порядке, но она шатается, наваливается на соседа, пытается – и не может – перевести дыхание.
На противоположном конце танцпола точно так же сдавленно сипит молодой маг, и его канареечно-желтая магия беспокойно вертится вокруг него.
Гости один за другим начинаю царапать собственные шеи; воздух отказывается покидать их легкие. Все в оранжерее задыхаются – от одной лишь магии Мемнона.
Взбудораженная паникой магия так и хлещет, переплетаясь и смешиваясь, туманя воздух. Однако вскоре все затмевает темно-синяя сила Мемнона.
На этот раз моя магия высвобождается прежде, чем я решаю сознательно дать отпор. Она наполняет помещение, ее бледно-оранжевый оттенок вливается в синеву магии Мемнона. Чувствую, как она вгрызается в силу моей половины, пытаясь оторвать смерть от глоток ни в чем не повинных суперов.
Стискиваю зубы, встречая сопротивление.
– Согласись снять проклятье, моя половинка.
– Нет.
Волна силы вырывается из меня, на миг отбрасывая Мемнона. Слышу десятки судорожных вдохов: отчаявшиеся люди жадно глотают благословенный воздух.
Голова гудит, в глазах туманится, воспоминания сгорают одно за другим. Не знаю какие именно, но в груди саднит от потери.
Потом сила колдуна возвращается, забивая легкие суперов, затягиваясь петлей на их шеях.
Раздосадованно вскрикиваю и удваиваю усилия.
Я тяну энергию из земли под ногами и из лунного света над головой, тяну столько, сколько могу вместить.
Грубо формую силу и направляю ее в руки, в ладони.
– Сними с их шей магию Мемнона, – приказываю я, запоздало осознавая, что говорю на сарматском.
Магия вырывается из меня, снова атакуя силу древнего супера.
Тщетно. Этого недостаточно.
Я черпаю больше, больше, больше. Мой разум в огне, моя магия перенапряжена, как натруженные мышцы.
– Впечатляюще, царица моя, – говорит стоящий напротив Мемнон. Его глаза полыхают как угли, его волосы развевает сила. – Действительно впечатляюще. Я не ожидал, что в этом бою мне придется уступить своей истинной натуре.
Его магия укрепляется, и все, что я, казалось, отвоевала, превращается в ничто.
Я кричу от изнеможения, ноги подгибаются. Выброс такого количества магии разом причиняет боль. Такое чувство, что я отдираю от костей собственные мышцы. Магия мало-помалу разрушает мое тело.
Но хуже всего то, что, несмотря на все мои усилия, люди продолжают задыхаться: я вижу, как выпучиваются их глаза, как синеют их лица от недостатка кислорода.
Зачерпываю еще магии. Пульсация в черепе усиливается, дымка, застилающая глаза, становится плотнее.
Первая ведьма падает, ударяясь о пол с глухим стуком.
– Остановись, – молю я.
– Соглашайся, и я остановлюсь.
Еще один стук. И еще, и еще несколько.
Теперь и я падаю на колени, обессиленная; трясусь. Я едва вижу колдуна.
– Пожалуйста, Мемнон, прекрати это.
– Прекращу, как только ты согласишься на мои условия.
Горит, все горит, все сгорает… Воспоминания о старшей школе, о детстве. Я уверена.
– Кстати об условиях, – продолжает он. Невидимый ветер развевает его волосы. – Есть еще одно требование, о котором я забыл упомянуть ранее. – Он идет ко мне, и магия хлещет из него при каждом шаге. – Мне нужно, чтобы ты согласилась и на него.
Смотрю на него снизу вверх. Зловещая фигура нависает надо мной.
– Выходи за меня.
Глава 43
– Что?
Мне хочется рассмеяться. Мне хочется закричать. Вокруг нас продолжают падать тела, я стою на коленях, и это никак не может быть настоящим предложением.
Пальцы Мемнона поддевают мой подбородок.
– Выходи за меня.
Я плохо вижу его из-за застилающей глаза пелены, но уши мне пока не изменили. Я расслышала правильно.
– Согласись снять проклятье и стать моей женой, и я отпущу всех этих людей.
– Ты больной, – выдавливаю я.
Хватка его усиливается.
– Время уходит, маленькая ведьма. Решай быстрее.
– Нет, – выдыхаю я. – Выбери другие условия.
Он смеется, как будто во всем этом есть хоть что-то забавное.
– С чего бы? – говорит он. – Ты сейчас именно там, где я хотел. – Он становится серьезен, а взгляд его обжигает. – Мне все еще чудовищно горько из-за тех гребаных тысячелетий моего заточения.
Он тоже опускается на колени передо мной, и теперь наши глаза примерно на одном уровне.
– Но я люблю тебя, – продолжает он, весь словно смягчаясь. – Я всегда любил тебя. В ту ночь, когда я нашел тебя полумертвой в лесу, мне открылась правда, которую я пытался похоронить. Я не могу жить без тебя. – В голосе его
