Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
— Джинхён-а, у драконов два.
Тот непонимающе посмотрел на неё и переспросил:
— Хвоста?
— Нет, Джинхён-а, не хвоста, — неоднозначно добавила Кохаку и выразительно посмотрела на него.
Вскоре его взгляд наполнился прозрением и он воскликнул:
— А! Не хвоста, значит…
Он усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Это я могу исправить, только не очень понимаю, как выглядит, — задумчиво произнёс он. — А остальное?
— То есть хвост ты понимаешь, как выглядит, а это — нет? — хихикнула Кохаку. — Остальное мне нравится.
Она бросила взгляд на Рури, который стоял у выхода из лавки и с надеждой смотрел наружу. Кохаку и подумать не могла, что друг её детства тоже интересовался жутким чудовищем, жестоко убившим несчастную женщину, и, возможно, желал с ним поквитаться. Но раз он всю жизнь провёл в другой стране, то только какая-то серьёзная причина заставила его прибыть в Сонгусыль, и вряд ли ей являлась Кохаку, раз Рури даже не помнил её.
До неё доходили слухи об ордене монахов Цзяожи, охотящимся за нечистью, и похоже, её друг являлся их адептом.
— Спасибо, нуна, — Джинхён с улыбкой забрал страницы. — Тебе что-то нужно?
— У вас тут запасной одежды не найдётся? А то я привлекаю к себе внимание. — Она чуть приоткрыла плащ и продемонстрировала жёлтые и персиковые цвета своего наряда.
— Женской нет.
— Давай сюда мужскую.
Кохаку поняла намёк, чем вызвала улыбку на лице Джинхёна.
— Она внизу, нуна может спуститься и переодеться.
Ноги уже несли её к лестнице в подвал, но тут она вспомнила про Рури и ещё раз посмотрела на него, крикнув:
— Никуда не уходи, я быстро!
Она мигом скинула с себя плащ, развязала ленту и стянула верхнюю одежду, небрежно отбросила светло-жёлтую чогори в сторону, оставляя лишь нижнее бельё. По полу были разложены разрисованные свитки, некоторые скомканы. На низком столе, возле которого находились две подушки, лежали начатые иллюстрации, а также кисти, тушечница и сама тушь.
Кохаку скомкала свою одежду и положила на свободную часть пола. Из ящика достала светло-коричневую чогори и тёмные мужские паджи*, которые быстро надела. Захватив с собой свой плащ, она взлетела по лестнице и взглянула на Рури, боясь, что он мог сбежать, но тот по-прежнему стоял у порога. Джинги протирал пыль, а Джинхён сидел у прилавка, рассматривая свои иллюстрации.
* Паджи (кор. 바지) — свободные мешковатые штаны.
— Джинхён-а, — позвала Кохаку и подошла к нему, — до тебя доносились слухи о монстре?
Он с подозрением прищурился.
— Ты же не собираешься ловить его?
— Ещё как собираюсь!
— Нуним, это опасно, — с тревогой в голосе произнёс Джинхён, а Кохаку нахмурилась. Ему оставалось только вздохнуть. — Раз ты уже приняла решение, то всё равно найдёшь его, так что лучше узнаешь от меня. В нескольких часах ходьбы отсюда, в сторону деревни Паллюн, находится разрушенный храм — в нём и… — Джинхён сглотнул. — Убили женщину.
— Это северный или восточный выход? — только и спросила Кохаку, совершенно не испытывая чувства страха.
— Северный. — Джинхён замолчал, но вновь решил попытаться: — Нуна, это, правда, очень опасно.
— Я с нечистью лучше другого справлюсь, — усмехнулась Кохаку и гордо приподняла голову.
— Стой, — её друг обошёл прилавок и подошёл к ней со спины. — Хотя бы косу заплету, а то неприлично с распущенными волосами здесь расхаживать.
Он протянул ленту, чтобы та подержала, пока сам взял несколько прядей и ловко разделил их на равные части. Кохаку прожила в Сонгусыле лет двадцать, но до сих пор не могла привыкнуть к местным причёскам. Как можно ходить, когда что-то сжимает и тянет волосы?
Пока Джинхён заплетал косу, Кохаку краем глаза заметила, как Рури вышел на улицу.
— Джинги, держи его! — завопила она во всю глотку и сама рванула вперёд, но айкнула, так как волосы по-прежнему держал Джинхён.
— Зная тебя, нуна, ты всё равно найдёшь своего знакомого, даже если он убежит, — попытался он обнадёжить её.
— Твоя правда.
Однако она нервно грызла губу и переступала с ноги на ногу, пока Джинги не вернулся с Рури — только тогда Кохаку смогла вздохнуть спокойно.
— Чтоб больше не убегал! — требовательно воскликнула она, а Рури промолчал.
Джинхён наконец-то закончил с её причёской, Кохаку поблагодарила и накинула плащ на плечи, натягивая капюшон. Даже с более простой одеждой не хотелось бы, чтобы кто-то узнал её лицо. Она подошла к Рури, сердито сверля его взглядом, и собиралась уходить, но напоследок обернулась:
— Кстати, Джинхён-а, у ящериц тоже два.
С этими словами она вышла из лавки, а друг, задумавшись, крикнул ей вдогонку:
— И почему ты разбираешься в этой теме лучше кого-либо ещё?
Несколько часов прошли в почти полной тишине. Кохаку пыталась завести разговор на какую-нибудь отстранённую тему, рассказывала о странностях Сонгусыля и о жизни в столице, обращала внимание на необычные кусты и растения, комментировала красивое и местами раздражающее пение птиц, но всё, что она добилась от Рури, — это «м». Он не отвечал многословно, не рассказывал ничего о своей жизни — правда, детали о себе Кохаку тоже умалчивала. В итоге она сдалась, надулась и дальше шла молча.
— И откуда нам знать, что мы не прошли мимо? — не выдержала она и выпалила. — Кстати, если не Рури, то какое имя ты считаешь своим? Как к тебе обращаются? Меня вот можешь звать нуной.
— Сюаньму, — наконец-то он ответил что-то кроме «м». — Или монах Сюаньму.
Однако на Кохаку напал ступор.
— Что? Как? Шуаньму? Как ты это произнёс?
— Сюань.
— Шуань, — немедленно повторила Кохаку.
Как она ни пыталась произнести «сю» в «сюань», всё равно выходило что-то среднее между свистящим и шипящим.
— И чем тебе Рури не нравится? — пробурчала она себе под нос и продолжила попытки выговорить «сюань».
Вдруг она вспомнила недавний разговор с Джинхёном, а также его яркие и подробные иллюстрации. Кохаку хищно улыбнулась и помчалась за Рури, который уже успел обогнать её на несколько джанов. Слегка склонив голову на бок, она остановилась перед ним и резко вытянула руку, хватая его между ног.
Сначала Рури не понял и тупо посмотрел на неё, затем опустил взгляд и отскочил назад. Его щёки, как и всё лицо, налились красным, а глаза расширились от ужаса, напоминая две большие пиалы. Кохаку подумала, что он сейчас закричит:
«Ты что себе позволяешь?!»
Хоть что-то эмоционально скажет, однако его хватило только на:
— Ты!
У Рури оказалось слишком много слоёв одежды: и толстый верхний халат, и нижние то ли штаны, то ли юбка, поэтому Кохаку не успела прощупать то, что собиралась.
— Извини, Рури, я хотела проверить.
Однако он в ужасе развернулся
