Старая жена, или Развод с драконом - София Руд
Я Ольга, Оливия. И я не собираюсь вращаться в этом порочном круге. Я скоро окончательно налажу свою жизнь и если и впущу в сердце мужчину, то достойного, надежного, а не того, чья вторая жена сейчас стоит на коленях и отдает свои ценности, чтобы я исчезла с горизонта.
— Забирай это и уходи, — только и говорю Люции, а сама отворачиваюсь, потому что не могу на нее больше смотреть.
За такое счастье она боролась? Ради этого мужчины предала доверие той, кто был ей наставником?
— Но Оливия…
— Ни ты, ни Кайрон меня не интересуете. И потому ни один из вас больше не явится на порог моего дома, а если все же вернетесь… — хриплю в ответ, мечтая уже прекратить этот жалкий, позорный разговор, как вдруг…
— Хозяйка! Хозяйка! — раздаются тревожные возгласы со двора, а затем и топот.
Дверь не просто открывается, она едва не слетает с петель, когда сюда врываются родственники больных.
Вскакиваю, напрочь забыв про интриганку, и смотрю на переполошившихся людей. Напуганные не на шутку.
— Что случилось? — требую ответ.
— Жандармы! Во дворе жандармы, они пришли вас арестовать!
Глава 64. Жандармы
Тут же кидаю острый взгляд в Люцию, полагая, что все это подстроила именно она, но девушка сама бледнеет так, будто является преступницей в бегах. Шум и грохот, доносящийся прямо во дворе, вынуждает действовать быстро.
— Присмотри за ней, — велю кухарке, касательно Люции, а сама спешу с мужчинами на выход.
Но едва открываю дверь, как на пороге уже стоят мужчины в темно-синих мундирах и странных черных фуражках.
— Леди Оливия Кайрон? — спрашивает один из них.
Мужчина лет сорока пяти с ярко-рыжими усами и бакенбардами.
— Да, это я. С какой целью вы прибыли? — отвечаю строго, а сама кидаю взгляд на других мужчин в униформах, которые вовсю шарят по двору, переворачивая каждый камень.
— Отойдите с прохода. Мы должны проверить дом! — приказывают “рыжие усы”.
— На каком основании? — не двигаюсь с места, и мужчинам ох как сильно это не нравится.
— Что?! — переспрашивают они так, будто им ящерица возразила.
— На каком основании вы собираетесь обыскивать мой дом?! — повторяю так же строго и кошусь на других жандармов, которые продолжают ворошить мой двор, и теперь даже простыни рассматривают так, будто в них тайники наделаны.
И толпа народа за низеньким забором становится все больше. Мужчины в приметных белых одеяниях первым делом бросаются в глаза. Местные лекари. Они даже стоят обособленно, а рядом с ними знакомое лицо. Тот самый гад, который напал на меня в “Фиалке”, только уже без своей шикарной шевелюры и с приличным фонарем под глазом.
— На вас поступил донос! Вы варите неразрешенные отвары и ими травите людей! В ваших интересах сейчас же отойти с порога и не препятствовать закону! — выпаливает главный жандарм.
— Я не препятствую. Я по закону имею право знать о целях и причинах. Я еще имею право спросить, есть ли у вас разрешающий документ! — на свой страх и риск выдаю я, надеясь, что в этом мире тоже есть понятие, как “постановление на обыск”, и тут-то мужчины меняются в лицах.
Ага, не ожидали, что женщина будет в таком разбираться? А у меня было время немного изучить правила этого мира в перерывах между работой.
— Сейчас же выведете своих людей! — командую жандармам, и они переглядываются, пытаясь решить, что делать.
— У нее в доме обустроена незаконная лекарня! — выкрикивает один из лекарей.
Тот самый, что когда-то не хотел впускать меня с Бертоном на порог местной лекарни.
— Она губит больных! — подает голос худощавый слева от него. — Мы стольких людей после ее лечения спасли!
Да вы что?
— Вы должны немедленно это прекратить! В эту самую минуту там люди умирают! — выкрикивает третий.
— Если кому-то угрожает опасность, мы имеем право войти! — чеканит мне жандарм с таким видом, будто только и ждал повода прорвать мою оборону, и вот он у него появился.
— Крики слышите? Или стоны? Где свидетели? Кроме голословных обвинений тех, у кого на меня зуб, иных оснований войти у вас нет! — чеканю я. — Войдете, и я сама на вас жалобу напишу. И уж поверьте, она дойдет куда нужно!
— Женщина! — гаркает на меня жандарм. — Не знаешь своего места?!
— Не знает! Еще как не знает! Нормальная женщина в своем бы уме не посмела бы делать то, что вытворяет эта! — вопит из-за забора один из лекарей.
— Еще и вам дерзит, господин капитан! — подначивает другой. — В Бездне ей гореть за это!
Слышу последние слова, и внутри просыпается такое пламя, что будь у меня магия, я бы вспыхнула, как феникс.
— Это мне в Бездне гореть? — кидаю на лекарей такой убийственный взгляд, что они притихают.
Делаю решительный шаг, а жандармы отступают.
— Вы, должно быть, сами забыли, каким богам поклоняетесь, господа! — выкрикиваю в толпу. — Есть закон, по которому женщинам нельзя касаться мужчин! И я не касаюсь! А что до остального, то в Послание Богов сказано: “Долг женщины — делать мир вокруг себя прекрасней, дарить свет и радость миру. Долг мужчины — этот свет оберегать, защищая женщину и помогая ей. Воюй с равным, протяни руку тому, кто слабее, и никак не наоборот”. Так скажите мне, я ли буду гореть в Бездне, или вы господа?! — выпаливаю так, что после моих слов, наступает такая тишина, что даже слышно, как ветер шуршит слегка пожелтевшей листвой.
Лекари злятся, думают, что ответить, чтобы поставить меня на место, но я сейчас в таком состоянии, что любые их слова против них же оберну.
Уже поворачиваюсь к жандармам, чтобы поставить вишенку на торт, как слышу…
— Нашли! Мы нашли отраву! — раздаются голоса, и к порогу, едва не падая от спешки, летят трое молодцев. У одно их них поднос, на котором подпрыгивает заплесневевший хлеб. У другого склянки, где уже наведен антибиотик. У третьего в руках свертки, где этот самый антибиотик уже в виде порошка, — я ведь искала способ, как сделать лекарство максимально понятным по дозировке.
— Что это, леди Кайрон? — переводит суровый взгляд с улик на меня жандарм.
