Тление - Лорел Гамильтон
Люди в толпе кричали и хлопали, дополнительным охранникам пришлось удерживать их на местах, чтобы Жан-Клод не врезался в них, и никто его не схватил. Нечестивец и Истина держались рядом с ним, поспевая за счет своей сверхъестественной скорости. Они были вампирами, а не оборотнями, но не всем вампирам приходится уповать на ментальные трюки, чтобы казаться быстрее человека. Как я уже объясняла МакКиннону, некоторые вампиры действительно настолько хороши.
Жан-Клод завис над сценой, вернувшись в вертикальное положение из горизонтального. Одну ногу он поставил на пол, а другую держал чуть согнутой в колене, руки его были подняты вверх. Какое-то время казалось, что он пришпилен голубым светом прожектора, как бабочка, и вот он уже опустился на сцену. Сперва он опустил одну ногу, затем другую — чуть дальше, как если бы ему нужно было сбалансировать вес своих крыльев за спиной. Толпа оживилась, люди начали подниматься с мест, аплодировать, в руках у женщин замелькало такое количество купюр, что со стороны они казались раскидистым лесом.
Голубой свет прожектора начал потихоньку выцветать до более естественного цвета, и голос Жан-Клода наполнил зал. Я не была уверена в том, говорит ли он в маленький микрофон или это вампирские силы, впрочем, какая разница?
— Добро пожаловать в «Запретный Плод».
Толпа вновь оживилась, послышались крики:
— Жан-Клод! Жан-Клод!
А следом донеслись визги, как если бы взрослые пытались кричать, как маленькие дети — без слов, необдуманно. Стрип-клубы — одно из немногих мест, где женщинам дозволяется вести себя настолько раскованно, насколько они этого хотят. Я знала танцоров, которые работали и с мужской, и с женской аудиторией, но все они были солидарны в том, что женщины слетают с катушек гораздо чаще, чем мужчины. Сперва я была в шоке от этого факта, но где еще женщины могут сбросить с себя оковы социализации, которые требуют от них быть милыми, тихими и благопристойными, чтобы, наконец, перестать строить из себя все это — порой впервые в жизни. У меня много времени ушло на то, чтобы понять, почему женщины ведут себя здесь вот так, ведь хоть я и пыталась быть хорошей, я оказалась слишком прямолинейной, чтобы попадать под стандартный образ милой девочки. Я всегда говорила то, что думаю, и ненавидела, когда от меня ждали благопристойности только потому, что я женщина, и в таких местах я сдерживалась, поскольку мне не нужна была причина, чтобы отпустить все это. Мне пришлось повстречаться с женщинами, чтобы лучше понять представительниц своего пола, ведь сама я в этом деле была аутсайдером.
После того, как изменилось освещение, я смогла, наконец, разглядеть штаны и жилет Жан-Клода — они были из блестящего винила насыщенного оттенка синего, а может, и бирюзового. Ткань сияла под светом прожектора и меняла цвет при каждом движении. Крылья были белыми, но по краям переходили в синий.
— Вы искусили меня сойти с небес своей красотой, — когда Жан-Клод произнес слово «искусили», женщины в толпе бесновались так, словно в мозгу у них в этот момент всплыли все искушения, которым они когда-либо подвергались или отвергли, а когда он сказал «красотой», они воззрились на него так, словно одного этого слова было достаточно, чтобы каждая почувствовала себя красивой. Я сидела и наслаждалась реакцией аудитории на голос Жан-Клода, в то время как на меня он не действовал. Я была его слугой-человеком — это давало мне иммунитет к тем силам, которые он использовал в толпе. Его собственные вампирские метки защищали меня, а ведь когда я впервые переступила порог «Запретного Плода» десять лет назад, мне приходилось до крови впиваться ногтями в свои ладони, чтобы боль освобождала меня от чар его голоса. Сейчас он был намного сильнее. Я была счастлива, что могу просто наблюдать и не поддаваться. Повсюду на дверях висели предупреждения: «Внимание! Внутри находятся вампиры, оборотни и другие сверхъестественные создания. Переступая этот порог, вы даете согласие на взаимодействие с вами, а также на применение к вам любых сверхъестественных способностей». Я была ужасно рада, что слишком сильна, чтобы меня можно было вот так прокатить голосом.
Вновь заиграла музыка — на этот раз она звучала тяжелее, была более ритмичной.
— Чтобы узнать вас получше, я отдам свои крылья, и прошу вас, прекрасные создания, помочь мне обрести рога вместо них, — сказал Жан-Клод, схватившись за свой жилет, и разорвал его. Вместе с ним опали и крылья — двое охранников бережно подхватили их и отнесли за кулисы, но зрители этого не заметили, потому что наблюдали за танцем обнаженного по пояс Жан-Клода. Можно подумать, что с крыльями он бы привлекал к себе больше внимания, но это не так. Я была влюблена в него, и считала себя предубежденной, однако реакция толпы убедила меня, что я не одинока.
Единственным темным участком на бледном совершенстве его груди был крестообразный шрам от ожога. У меня на левом предплечье есть очень похожий. Жан-Клод получил свой столетия назад, когда кто-то ткнул в него крестом, пытаясь спасти свою жизнь. Мой же достался мне от дневных стражей одного вампира, которые заклеймили меня ради своего удовольствия, пока их хозяин еще не поднялся на ночь. Мы с Жан-Клодом убили тех, кто оставил нам наши шрамы. Он охотился на людей, а я — на вампиров. Он нуждался в пище, а я ликвидировала преступников. Пусть первый, кто безгрешен, бросит в меня камень.
Жан-Клод двигался и вертелся на сцене, пока толпа скандировала его имя, а кто-то даже попытался залезть наверх. Охрана задержала нарушителей и не позволила им подняться на сцену. Жан-Клод поддразнивал, танцуя прямо у них перед носом, пока охранники с трудом оттаскивали их назад. Нечестивец и Истина стояли по бокам от сцены — они вмешаются только если оборотни и Базз не смогут разобраться с проблемой. Мне не хватало роста, чтобы увидеть все элементы танца — пришлось бы встать, как поступило большинство зрителей за столиками. Некоторые женщины у сцены швырялись деньгами даже когда их оттаскивала охрана. Кружевные трусики розового цвета пролетели мимо телохранителей и приземлились на сцену. Я не заметила, чтобы кто-то снимал с себя нижнее белье. Люди что, принесли с собой чистое, чтобы бросить его на сцену? Надеюсь, что так.
Музыка изменилась, Жан-Клод схватил переднюю часть своих штанин и рванул вперед. Они поддались и оторвались одним куском, как по
