Тление - Лорел Гамильтон

— Я уже в порядке. Я правда думаю, что это из-за близнецов… — я закрыла глаза и протяжно выдохнула, — прощу прощения, из-за тройняшек и их утраты.

— Ты теперь кажешься нормальной, — заметил Натэниэл.

— Ты и правда звучишь лучше в моей голове теперь, когда они ушли, — признался Итан.

— Тогда покончим с помадой и отведите меня уже обратно на мое место.

— Толпа начинает волноваться, — предупредил Базз.

— В таком случае, хватит разговоров, — улыбнулся Натэниэл.

Я бы ему ответила, но высокий танцор уже наклонился ко мне с моей помадой в руках. Он велел мне сидеть спокойно и начал снова вырисовывать идеальные линии, которые стер поцелуй. Если начну вертеться, все испорчу, или даже если спрошу, как его зовут — я пока не запомнила. Он был из числа наших новых вампиров. Не в смысле вампир-новичок, а новенький на сцене. Голос Жан-Клода дыханием пронесся у меня в голове:

— Его имя Харт, позволь ему закончить твой макияж, чтобы я мог, наконец, увидеть тебя лично этим вечером.

Харт поежился и отстранился, держа помаду в руке.

— Сила нашего мастера окатила тебя.

— Он просит меня позволить тебе закончить с макияжем, чтобы наше с ним свидание состоялось.

— Ты везучая девочка, — заметил он, наклоняясь ко мне.

— Так и есть, — согласилась я, а потом замерла, чтобы он закончил красить мою нижнюю губу, делая ее полнее и краснее, чем она выглядела обычно. Стандартно я крашусь только помадой. Сегодня я была сама не своя. Я чувствовала воодушевление Жан-Клода по нашей с ним связи. Он был взволнован нашей предстоящей встречей, на которой увидит меня в этом наряде, который придирчиво подобрал, а также тем, что я увижу его сама. Я чуть сильнее сосредоточилась на нем, что могло позволить мне мельком увидеть его, но он закрылся от меня, так что я могла чувствовать только его эмоции.

— Дорогуша, если продолжишь омываться силой, я напортачу с помадой и придется начинать все заново — с базы, — предупредил Харт.

Я извинилась, а Жан-Клод у меня в голове растворился, чтобы не тревожить нового вампира.

19

Жан-Клод не хотел, что я увидела его до выступления, словно он вдруг сделался невестой перед свадьбой. В нашем с ним случае он сам помогал создавать дизайн моего платья, так что никаких сюрпризов для него в этом не будет, но, какой бы ни была причина сегодня, он хотел сделать сюрприз для меня — кто я такая, чтобы спорить? Это вечер нашего свидания, где только мы вдвоем, так что пусть будет, как ему хочется — в разумных пределах, разумеется. А вот дополнительный охранник, которого приставили в пару к Итану, вызвал у меня желание поспорить. В Грэхеме было шесть футов (182 см. — прим. переводчика), он был очевидно хорошо сложен — в той самой форме, которая сама за себя кричит: я-тягаю-железо-в-качалке. Волосы у него были черные и короткие, стрижка как у Итана, но из-за того, что структура волос отличалась — они были мягкие и совершенно прямые, — смотрелась иначе, что, скорее всего, было не моей мыслью, но я метафизически связана с теми, кто мог подмечать подобные вещи. Грэхем был сложен как и его высокий отец-скандинав, бывший военный, но волосы и темно-карие глаза, слегка раскосые по краям, достались ему от матери-японки. Откуда я все это знаю? Его родители были чуть ли не единственными, кто приходил в «Запретный Плод», чтобы посмотреть, как работает их сын.

Ничто из вышеперечисленного, впрочем, не было причиной, по которой я хмурилась в сторону Грэхема, сидящего, как и Итан, по другую сторону от меня. Он наклонился и улыбнулся — эта улыбка была близка к его типичной усмешке. Я напряглась в ожидании классических для Грэхема похотливых и стремных комментариев.

— Спасибо, что доверила мне сегодня свою безопасность, Анита.

Я моргнула и, наконец, выдала:

— Не за что.

Его ухмылка стала шире, и я уже приготовилась услышать одну из его типичных ремарок, но он вновь удивил меня.

— Джейк сказал, что, если я перестану быть занозой в заднице, он, возможно, возьмет меня на тренировки в новое подразделение телохранителей-вервольфов.

Джейк был из числа Арлекинов — один из первых, кто перешел на нашу сторону. Он также значился одним из наших главных инструкторов по боевым искусствам — в частности, по рукопашной. Видимо, он разглядел в Грэхеме что-то, чего не замечала я.

— Ты начнешь посещать уроки Джейка? — уточнил Итан, положив руку на спинку моего стула, чтобы удобнее было наклониться и не пришлось повышать голос.

Грэхем кивнул, очевидно польщенный тем фактом, что Джейк лично его пригласил. Мне пришлось приложить усилие, чтобы на моем лице не отразился весь шок, который я испытала. Я реально не думала, что Грэхем настолько искусен, но Джейк прожил много веков, так что я доверяла его мнению. Немногие Арлекины сохранили свои суперсилы, и Джейк был в их числе, так что, когда дело касалось скорости, скрытности и убийств, у него это выходило просто супер — даже по сравнению с другими оборотнями и вампирами.

— Жан-Клод хочет, чтобы в продвинутом классе занималось больше волков, — сказал Итан.

— Среди нас по-прежнему меньше всего бывших военных. Это не играет нам на руку в новых тренировках для охранников, — заметил Грэхем.

— В тех частях мира, где распространена ликантропия, не так много военных, — сказала я.

— И к тому же мусульмане считают волков собаками, а собаки у них считаются нечистыми, поэтому шансы, что они примут в свои ряды вервольфов, невелики, — добавил Итан.

— Стало быть, мало какие военные подвергаются нападению вервольфов, и их не списывают на работу в частном секторе, — согласилась я.

— Я просто радуюсь, что Жан-Клод решил позволить Джейку набрать волков в местной стае, прежде чем они начнут искать за пределами штата. Будь там больше волков из числа военных и полицейских, у меня бы не было шанса.

— Почему ты решил повысить свои навыки? — поинтересовалась я.

— Не хочется торчать у дверей «Запретного Плода», когда мне стукнет пятьдесят, как Баззу, а если и придется, то я хочу знать, что хотя бы пытался продвинуться.

Я кивнула и постаралась не показать, насколько меня удивила его серьезность. Мне хотелось спросить, не ходит ли он на какие-нибудь занятия или, может, читает книги по самопомощи, потому что то, что он сказал, было куда проникновеннее его обычных речей. Я попыталась вспомнить, сколько лет мы знакомы, и не смогла. Давно. Думаю, мне стоило дать