Крапива - Даха Тараторина

– Ты с прошлого раза на ногах не держишься.

– Вэрно.

«Неужто эти двое в чём-то согласиться могут?» – удивилась лекарка.

Теперь уже все видели чёрные точки на горизонте. Сначала они двигались с востока на запад, но скоро взяли севернее: хоть беглецы и попытались скрыться в траве, незамеченными не остались. Всадники не доехали до них всего ничего. Вёрст пять, не больше. Но вместо того, чтоб подстегнуть коней, принялись кричать и греметь оружием.

Влас зажал ладонью розовый шрам под рёбрами, тот, что оставил ему на память подземный жор.

– Почему они остановились?

Шатай сел и принялся чистить меч.

– Они прэдлагают нам бэжать.

– Дельное предложение. Негоже отказываться, – деловито кивнул Влас.

– Мы нэ убэжим. Лишь позабавим их.

– Они хотят, – Крапива проглотила слюну пересохшим горлом. – Охотиться? На нас?

– Вэрно. Мы трусы и бэглецы. Мы достойны смэрти животных, а не воинов.

Шатай говорил спокойно, словно являлся не добычей и даже не охотником, а лишь зрителем.

– И что же? – Влас опустил руку Шатаю на плечо. – Не желаешь повеселить соплеменников перед смертью?

– Много чэсти.

Кони вставали на дыбы и бешено ржали. Им не терпелось пуститься вскачь, как и ездокам. Но разве можно напасть прежде, чем дичь бросится наутёк? Край рта княжича едко изогнулся.

– Знаешь, шлях, что я недавно узнал о чести?

– Что жэ?

Княжич заговорщицки прошептал:

– Что её не существует.

Нехотя поднявшись, Шатай устало закатил глаза.

– Чэго ещё ждать от срэдинных ублюдков…

Крапива сноровисто подвязывала длинные края рубахи. Они свисали до самых колен и, несмотря на высокие разрезы, мешали бы бежать. Когда мужчины замолчали, уставившись на неё, она вскинула голову:

– Что? Вы как хотите, а я обратно в племя не спешу.

Влас повернулся к Шатаю:

– Так ты бежишь с нами?

Шлях закрепил меч за спиной и вздохнул.

– Конэчно.

Кто никогда не спасал свои жизни от погони, не знает, как умеет бегать. Степные кони не славились быстротой, да и пять вёрст, отделявших их от добычи, сыграли на руку. Словом, сначала надежда и правда была.

Но скоро Влас начал припадать на правую ногу и отстал. Он всё махал спутникам: поспешайте, мол. Догоню. Но скоро стало ясно, что и сам в это не верит. Княжич зажимал шрам под рёбрами, и, когда Крапива оказалась рядом, заметила, как тот наливается изнутри, точно чирий.

– Влас!

– Да беги ты! Не пропаду!

Приняв, что аэрдын не оставит срединника, Шатай подставил Власу плечо. Княжич окрысился:

– Руки от меня убери, шлях!

– Чтоб ты подох, раб!

Дальше они бежали в обнимку, как добрые друзья. Бежали до тех пор, пока Шатай не понял хитрость Иссохшего дуба.

– Они гонят нас в Пустые зэмли!

Влас как мог давил на распухший шрам. Казалось, отпусти – и нутро вывалится наружу. Он прохрипел:

– Не всё ли равно? Главное, что отстали.

– Отстали, потому что дальше нэкуда бэжать!

– И что же? Предпочтёшь вернуться?

Шатай обернулся и побледнел.

Больше он не спорил, но, достигнув одному ему видимой границы, замер.

– Дальше нэльзя.

Тому, кто не рос в степи, не понять, когда лучше прервать путь. Срединники не замечали предупреждений, видимых Шатаю. Почва потемнела совсем малость, не приглядевшись, и не заметишь. Не заметила и Крапива, хоть неясное беспокойство и впрямь настигло её. Но где там прислушиваться к чувствам, когда на хвосте враги?

– Шатай, пойдём! – попросила она.

– Это Пустая зэмля. Нам нэ выжить на нэй!

– Нам и здесь не выжить! А там как повезёт! – влез Влас.

– Никто нэ трэвожит Пустые зэмли!

Бестелесный ужас сковал шляха. Тот, что лишает разума, мешает дышать полной грудью. Тот, что в силах вызвать лишь боги.

– Никто? – переспросила Крапива. – И погоня… тоже?

– Погоне нэт нужды прэслэдовать дальше. Пустые зэмли сами убьют нас!

Крапива и Влас переглянулись.

– Что же, – сказала травознайка. – С землёй мы, авось, договоримся.

Они втроём шагнули за межу, через которую не посмел бы переправиться ни один шлях.

Воздух за нею был тяжелее и жарче, почва тянула жилы. Даже птицы, и те облетали стороной Пустые земли.

Остановилась и погоня. Кони сгрудились в кучу, и та спустя время выплюнула одного всадника. Бруна. Он приблизился и остановился в десяти шагах от Шатая, Крапивы и Власа.

– Хэльгэ, – выплюнул он.

Тут бы и конец гордецу: выскочи Шатай отстоять свою честь – и уже не спасся бы. А ведь выскочил бы! Бросился бы один супротив всех, дабы отплатить за оскорбление. Но Крапива с Власом не пустили.

– Не слушай, Шатай! Он нарочно!

– Тебя выманивает, потому что сам границу перейти трусит.

Говоря это, Влас ждал, что Брун подстегнёт коня: шутка ли? Враг прямо пред ним стоит, а мечом не дотянуться! И уж никак княжич не ожидал, что шлях не нападёт, а рявкнет:

– Ты нэ заслуживаешь мэста даже у младшэго костра! Ты нарушил закон! Ты прэдал плэмя! В тэбе нэт и нэ было никогда шляховской крови!

Останься у Шатая хоть немного гордости, и он не утерпел бы. Но то прежний Шатай, у которого имелась семья и вождь. Нынче у Шатая не осталось ничего. Даже любви аэрдын, на которую он променял прежнюю жизнь.

– Да, – сказал он. – Вэрно, и правда никогда нэ было…

Он вывернулся из хватки спутников, согнулся, как старик, и медленно побрёл вглубь Пустых земель.

– Вэрнись, трус! – кричал вослед ему Брун. – Хэльгэ! Хэльгэ!

Но Шатай не оборачивался. К чему оборачиваться на шум ветра?

***

Когда беглецы отошли достаточно далеко, а никто так и не решился последовать за ними, Брун спросил:

– Что скажэм Стрэпэту?

Малый отряд полагалось вести Отто или Драгу. Но оба нынче пели для Хозяйки Тени, а вождь, тяжело раненый, стоял на перепутье, решая, провожать ли сыновей.

Вёл их Нардо – молодой воин, что метил на место ближника. Он первым обнаружил пропажу, он же и доложил Стрепету, но навряд вождь понял, что ему говорят. Тогда Нардо отправился за советом к Кривому. Хоть тот и сидел у младшего костра, но всё ж был старше и мудрее прочих. Остановить горячих воинов, уже взнуздавших лошадей, калека не сумел бы, но напросился с ними вместе.

– Я слышу стэпь почти так же хорошо, как вождь. Я помогу.

Отыскать предателей удалось не сразу. Когда же боги улыбнулись Иссохшему дубу, Кривой буркнул:

– Загнать бы их как горных коз! Трусы достойны животной смэрти!

Нардо согласился и приказал греметь оружием, объявляя охоту.

Теперь шлях корил себя: не затей они игру, уже везли бы вождю головы предателей.

– Пустые зэмли никого ещё нэ выпускали. –