Первая красавица двора - Оксана Зиентек
История о первой любви юного принца, начавшись так романтично, закончилась совершенно обыденно. Либуше, которая, казалось бы, должна была радоваться, почувствовала даже некоторое разочарование. Так, словно красивую сказку оборвали на полуслове. - Ну-у... - Генрих отставил посуду на край большого стола (завтра с утра Уве уберет), освобождая место, и виновато развел руками. - В общем-то, да. Я еще немного пострадал, написал даже несколько сонетов... По крайней мере, честно постарался, чтобы это выглядело именно как сонеты. А потом началась война и стало просто не до того. - И ты даже не знаешь, что с нею потом стало? - Не знаю.
Молодой король протянул руку, поднимая жену с кресла. Время, украденное у важных дел на шалости и, как оказалось, на откровения, уходило. Завтра будет новый день и не может что-нибудь в государстве пойти вкривь и вкось просто потому, что сонный король, зевая, упустит важную деталь. - Месяца через три после нашей встречи девице исполнилось наконец-то пятнадцать, самый брачный возраст, и отец тут же поспешил сбыть ее с рук за заезжего барона. Слишком уж много хлопот приносила ему красота дочери, а барон предложил хороший выкуп за невесту. Жених, говорят, был почти в два раза старше невесты, а мне, как и некоторым маленьким принцессам, все люди старше тридцати тогда казались древними стариками. Я узнал об этом только несколько лет спустя и хотел было проверить, как живется ей в новой семье. Но мой наставник отговорил, доходчиво объяснив, чем подобный интерес может закончиться для мужней жены. В общем, вот теперь точно – все. А о случайных интрижках ты, дорогая, надеюсь спрашивать не будешь. Да и я бы все равно рассказывать не стал, «ибо не подобает рыцарю распространяться о таких вещах».
Последняя фраза была сказана таким напыщенным тоном, что Либуше ни на миг не усомнилась, сейчас ее муж цитирует кого-то из бывших наставников. Скорее всего, по дипломатии или этикету... Вряд ли наставники в воинских науках стали бы заострять внимание на подобных вопросах.
Так переговариваясь, супруги собрались и нырнули в узкую дверцу потайного хода. Выйдя в своей спальне, король Генрих по-рыцарски проводил жену до ее постели. - Спи сладко, моя маленькая ревнивица. - И ты... – Либуше с удовольствием потянулась, поудобнее устраиваясь под летним одеялом. – И да... Генрих! Никакой ты еще не старик, даже не выдумывай. - Как скажешь, моя королева. Как скажешь...
Приглушенный смешок донесся уже из соседней комнаты, а потом дверь, разделяющая королевские покои, закрылась. Либуше совсем не против бы была уснуть сейчас у мужа на плече, но король – это вам не принц. Слишком много посторонних людей было все время вокруг. Уже в полудреме Либуше вдруг поняла, что за мелочь не давала ей покоя. Предслава сменила парфюм! Зачем?
***
В ночь перед дорогой Слава отправилась спать в растрепанных чувствах. Не понимая, какая муха укусила сегодня графа. Скорее всего, его тоже тревожила предстоящая дорога. Иначе.. Ну, не мог же он всьерез разозлиться на нее из-за появления при дворе. Или, все-таки, мог?
Конечно, не сказать, чтобы за два дня совместной жизни у графской четы уже устоялись какие-то общие привычки. Но, в целом, общество супруга по вечерам Слава нашла скорее приятным, чем нет. И выполнение супружеского долга это впечатление не портило. Но сегодня вечером граф лишь холодно раскланялся с женой во время ужина. - Я надеюсь, Зилли, что придворные обязанности не сильно утомили вас? – Вежливо, но как-то безразлично, спросил он. – Завтра нам предстоит сложный день. - Фрейлины Ее Величества славятся своей выносливостью. – Попыталась пошутить Слава, намекая на длинные придворные церемониалы. - Да уж, - неопределенно хмыкнул граф Удо. – Фрейлины Ее величества много чем славятся. И, все же, хорошо отдохните перед дорогой, моя дорогая.
Если сложить сказанное с разговорами предыдущих дней, сказанное вполне можно было воспринимать как предупреждение, что сегодня в спальне гостей можно не ждать. И, тем не менее. Славе показалось, что между вежливыми словами в этой фразе прозвучало нечто большее. Какая-то тень недовольства, что ли. Или обиды. В общем, ближе к ночи Слава уже совсем запуталась в собственных предположениях, что имел в виду граф Удо. Возможно, она предположила правильно. Но, вполне возможно, что он и половины того, что сейчас приписывала ему жена, говорить не собирался. Самое неприятное в ситуации было то, что на невысказанные упреки и оправдываться глупо. Особенно, если не знаешь, в чем твоя вина.
- Принести вам травяного отвару, Ваше Сиятельство? – Горничная по-своему истолковала настроение госпожи. – Хорошо выспаться перед дорогой – первейшее дело, если вы позволите сказать. Отвар снимет тревогу, а об остальном позаботится Его Сиятельство. Я тут послушала, что слуги на кухне говорят, так прямо вся успокоилась. - Ну, что же, порадуемся. – Немного невпопад ответила Слава, имея в виду довольных слуг. - Так нести? - Не надо. Я, пожалуй, усну и так.
Травяные отвары Слава невзлюбила еще со времен дороги из Любице в Люнборг. Взбудораженных дорогой и неизвестностью девиц частенько отпаивали на ночь запаренными травками. Сон после такого питья приходил быстро, а утро, казалось, наступало еще быстрее и приносило странные ощущения. Бывалые воины, охраняющие обоз, посмеивались над зелеными девчонками и шутили насчет похмелья. Может, иной раз отвары и на пользу, но Слава предпочитала обходиться без них.
Вот только сон все никак не шел. Уже укладываясь, вспомнилось вдруг, что за свадебными хлопотами никто не удосужился позаботиться
