Первая красавица двора - Оксана Зиентек
А утром, едва рассвело, горничная уже явилась будить хозяйку. - Ваше Сиятельство, вставайте! Доброго утра! - Ой, рань-то какая... – Недовольно проворчала Слава, пытаясь прикрыть глаза широким рукавом рубашки. - Так рань. – Не стала спорить горничная. – Только Его Сиятельство уже давно народ на ноги поднял. И вас велел будить и кофию подать.
Горничная уже поставила на столик поднос с посудой и наливала в крохотную чашечку упомянутый напиток. По всей комнате разнесся густой, терпкий аромат, заставляя Славу слегка поморщиться. - Кофе. – Немного ворчливо поправила она. – Не люблю кофе. - Так королевский же напиток. – Со вздохом развела руками добрая женщина. – Дорогущий – страсть! А что не любите, я сказала Его Сиятельству... - А он что? - А он сказал, подать. А там – воля ваша, говорит. - Именно, дорогая супруга. – Дверь в смежную гардеробную открылась и граф вошел, постучавшись лишь для виду. – Воля ваша.
Почему-то в голосе графа Славе послышалась скрытая ирония. - Кофе, травы, морс... Завтракайте на свой вкус, дорогая супруга. Только, умоляю, выезд не задерживайте. - Как скажете, дорогой мой супруг.
Не удержалась, чтобы не приправить голос капелькой яда. Всего лишь четвертый день замужем, а уже от этих скрытых намеков хотелось затоптать ногами и расколотить какую-нибудь вазу. Из тех, расписных, что в изобилии украшали комнаты первого этажа. Удерживало лишь то, что Славе порой начинало казаться, это не граф, это она сама видит двойной смысл во всем сказанном. Граф Удо в ответ лишь слегка приподнял бровь, показывая, что яд проглочен и учуян. Но опускаться до ответных поделок при слугах не стал. Лишь напомнил, что ждёт госпожу графиню внизу и оставил Славу собираться.
Предслава снова с сомнением посмотрела на чашку кофе. Либуше рассказывала (да это и так не было при дворе никаким секретом), что молодой король Генрих очень уважает этот напиток. Вообще, заядлых любителей кофе среди значимых особ при дворе было трое: Ее Величество Ариана, Его Величество Генрих и Ее Высочество Мелисса. Остальные принцы ценили его за приписываемую способность быстро взбодрить. Прочие же именно что позволяли себе время от времени заморский напиток, либо следуя моде, либо наглядно демонстрируя, что могут себе позволить. У самой Либуше к этому напитку пристрастия были не кулинарного, а, скорее, сентиментального толка. Слава же так и не поняла, ради чего весь сыр-бор.
Но раз граф распорядился подать Славе кофе в постель (причем, судя по запаху, кофе настоящий, не те «упрощенные» варианты, который подавались для менее значимой публики), значит, ценит его за якобы бодрящий эффект. Не желая разочаровывать мужа, Слава еще раз вдохнула знакомый аромат и поморщилась. Отпила глоточек, скорее для виду, и отставила чашку. - Так, подай-ка мне воды. Холодной. – Велела не терпящим возражения тоном. И помоги собраться. Не будем заставлять Его Сиятельство ждать.
Когда графиня, одетая в дорожный костюм, спустилась вниз, горничная поспешила собрать посуду, чтобы отнести на кухню. Самой ей собираться было не нужно, она встала еще до рассвета, спаковав свой нехитрый скарб. Ставя на поднос едва надпитый кофе, женщина принюхалась к аромату и вздохнула: «Ох уж эти господа! И чего им не так... Вот говорила мне матушка, тяжко богачам. Когда всего с избытком, оно и не естся, и не пьется...». Прищурившись от удовольствия она в два глотка допила оставшееся и поспешила на кухню. - Ты чего это такая довольная? – Кухарка, принимая посуду, подозрительно принюхалась. - А чего мне довольной не быть? – Горничная, которая за эти дни еще не успела стать тут своей, пожала плечами. – День нынче добрый, госпожа не обижает, на господина тоже жаловаться грех... - Да завтрак она господский уже успела умять, вот и радуется, дармоедка. – Не сдержалась от колкости одна из горничных, что крутилась тут же в ожидании, пока прислуге можно будет садиться за столы. - Сама - дармоедка. – Фыркнула. – Думаешь, я не знаю, как оно все? Господа из дома – ты метелкой для виду махнешь пару раз, да и сбежишь на площадь, балаганы смотреть. А я при госпоже день и ночь, и в дороге, и в тревоге... - Это кто там собрался балаганы смотреть? Это какие еще балаганы?
Голос экономки заставил всех слуг живо подобраться. - Думаете, хозяин из дома, так я вам спуску дам? А ну, быстро по местам! - А как же завтрак? – Заикнулся кто-то. - Какой завтрак, господа еще не собрались?!
Слуги, пофыркивая и ворча на строгую экономку, разбрелись по местам. Она же, оставшись на кухне, чинно уселась за стол и подмигнула кухарке: «Ну, что там?». - Да, вот, сейчас отправлю в господские комнаты и можно будет. – Кивнула та на подносы с разложеной снедью, которые она передавала лакеям. Отправив последний, кухарка вытерла лоб полотняным платком и села возле экономки, разливая по чашкам драгоценный кофе, который, впрочем, уже успел изрядно подостыть. - Надо же, не соврала камеристка. – Сказала экономка, беря свою порцию. – Похоже, новая госпожа и впрямь не падка на заморское диво. - Так вендка ж. – Кухарка пожала плечами. – Мало ли, к чему они там у себя дома привыкли.
Опомнившись, что ее слова могут быть истолкованы превратно, поспешила добавить. - Оно, может, и к лучшему, что на заморское зелье транжирить не будет. К тому же, говорят, приданое за ней, о-о-о... - Да, приданое Его Сиятельство знатное взял. – Экономка, кивнула задумчиво. Казалось, она уже думала о чем-то своем. То ли о том, куда девать еще больше добра, свалившегося на хозяина после свадьбы, то ли о том, что при новой-то хозяйке кофе особенно не побалуешься. - Ладно, еще по глоточку, а потом пора остальных кормить. – Экономка вздохнула. – А я пока проверю еще раз, все ли к отъезду готово. Сама знаешь, маневры маневрами... - Храни, Творец, наше Сиятельство!
