Первая красавица двора - Оксана Зиентек
Пока слуги делали свою работу, сплетничая в перерыве между делами, господа благополучно позавтракали и собрались. Граф Удо был привычно вежлив и так спокойно-собран, что Славе и самой уже начало казаться, она все себе напридумывала.
Граф проследил, чтобы Слава удобно устроилась в карете и, к ее удивлению, занял место рядом. - Сегодня нам предстоит сделать приличный кусок дороги. Постараемся останавливаться как можно меньше, чтобы заночевать в нашем поместье. - Ваше поместье... Мы поедем в Биркхольц? – Слава обратила внимание, что ни разу за все время знакомства ни отец, ни сын не упоминали при ней названия родового поместья. - Нет. – Удо и сам понял, что ответ прозвучал излишне резко, поэтому пояснил.- Хвала Творцу, поместье у нас не одно. Вы, моя дорогая, сделали отличную партию, скоро сами в этом убедитесь. У нас и без Биркхольца есть, где провести медовый месяц. - Вы не любите это поместье. – Слава не спрашивала, просто констатировала факт. - Вы правы, не люблю.
Удо подумал немного, рассказывать ли дальше и решил, что надо рассказывать. Все равно ведь узнает. Так пусть лучше от него, чем непонятно от кого. - В Биркхольце долгое время проживала моя мать. - Она любила Биркхольц? – Слава допытывалась, пытаясь нащупать хоть какую-то ниточку, за которую можно зацепиться, которая свяжет их с мужем. - После того, как они поссорились с отцом, мать редко бывала в столице, а там рядом жили ее родственники. А до того, предвещая ваши вопросы, она состояла в свите Ее Величества Арианы. И тоже боролась за право называться первой красавицей двора.
Предслава дернулась, словно от пощечины. Ей очень хотелось сказать, что ни за какое право она ни с кем не боролась. Да и вообще, почему она должна отвечать за то, что кто-то так рассудил: «Эта девица – красива, а та – не очень...»? Хотелось возразить, но сил на очередной бессмысленный спор сейчас не было. Да и вообще, чего она, собственно? Какая разница, почему они не едут в этот Творцом забытый Биркхольц? Главное, что едут куда-то. Подальше от двора с его сплетнями и интригами. Возможно, на новом месте они смогут наконец-то увидеть настоящие лица друг друга, а не просто придворные маски.
День выдался не сказать чтобы сложным, скорее скучным. Граф не соврал, обоз действительно спешил, однако для Ее Сиятельства остановки делались регулярно и без напоминания. Во время остановки на обед Слава заметила, что обоз стал короче, примерно, вдвое. - Остальные повозки отстали? – Спросила она графа. В том, что он полностью осведомлен, она ни на минуту не сомневалась. Надо отдать должное графу Удо, несмотря на некоторую ершистость, в дороге он ухитрялся держать в голове все, до мельчайшей детали. - Остальные я отправил прямиком в полк. – Пояснил граф, лениво откидываясь в кресле и лениво прикрывая глаза. Только сейчас Слава отметила, как резко стали выделяться на лице мужа скулы, и подумала, что со свадьбы он, наверное, спал еще меньше, чем она. - Расскажите мне, - попросила Слава, стараясь говорить негромко, чтобы не вспугнуть момент покоя. - О чем? - Обо всем. Ну-у, например, что за поместье, в которое мы едем? И как долго мы там пробудем? И как будет потом? Вы что-то говорили про особняк... - Ах, это... Скажем так, в поместье у меня дела. Обычные хозяйственные дела, которые имеют привычку возникать неожиданно, представьте, даже у полковников и аристократов. Придется сделать небольшой крюк. - А как же маневры? - Полк выдвинется без меня. В конце концов, местность знакомая, а я не просто так держу там толкового капитана. Я же присоединюсь потом, когда домашних заготовок не хватит и надо будет принимать решения на месте. - Вы любите свое дело. – Слава не смогла сдержать улыбки, глядя, как изменилось лицо графа, стоило ему заговорить о службе. - Дело как дела. – Удо снова вернул на лицо выражение светской вежливости. – Служба рыцаря Короне – плата за его привилегии. Так повелось испокон веков.
Предслава кивнула, мол, понимаю. О том, что так были раньше, а сейчас у рыцарей, тем более у вельмож, куда больше возможностей оправдать перед королем свое существование, мужу напоминать не стала. Учитывая, кем служит его отец, молодой граф и сам все прекрасно знал. Знал, но то ли не мог, то ли не хотел иначе. А Удо, позволив себе на миг открыться чуть больше обычного, уже снова придал лицу выражение светской скуки. - Так а как же я? Что будет после поместья? – Спохватилась Слава, поняв, что позволила беседе свернуть с основной темы. - Вы? - Казалось , муж всерьез задумался.
Потом быстро окинул взглядом комнату, которую на постоялом дворе выделили для трапезы четы Их Сиятельств. Предслава уже не раз замечала за Удо подобное: перед тем, как сказать что-то важное или личное, он всегда старался незаметно проверить окрестности на предмет случайных слушателей. Что он искал в комнате, где никого кроме них двоих не было, сложно сказать. Может, просто сработала многолетняя привычка. А, может, пытался рассмотреть стены на предмет подозрительно широких щелей. - Зилли, я буду с вами предельно откровенен, собственно, как и всегда. Будь моя воля, я охотнее оставил бы вас в поместье, а не таскал за собой по всей округе. Но, во-первых, в этом поместье никто из семьи не живет уже давно, и насколько оно подходит для постоянной резиденции, мне сложно сказать. А, во-вторых, вы и сами помните, какие сплетни недавно ходили во дворце. Сейчас их заменили свежие события, но стоит кому-нибудь прознать, что я «запер вас в заброшенном провинциальном поместье», люди с новой силой начнут обсуждать ваши несуществующие грехи.
Предслава понимающе кивнула. Да, в том, что сплетни живут своей, далекой от действительности, жизнью, она имела возможность не только наблюдать, но и убедиться на собственном опыте. Да она в любом случае не стала бы спорить с мужем в этом вопросе: это же как надо намучаться во дворце, чтобы рваться в заброшенное поместье? Нет, сплетни сплетнями, но это – точно не про нее.
Супруги доели молча, после чего граф тактично удалился, оставив Славу приводить себя в порядок перед дорогой, напоследок предупредив не очень затягивать с отъездом. Вторая половина дня прошла почти так же, как и первая. Разве что к вечеру у Слава уже видеть не могла ни
