Ученица Волхва - Иван Тарасов
— Ты предал того, кто называл тебя другом, — шепнул ветер голосом Велеса.
— Я спас тех, кто мне дорог, — ответил Еремей, выпуская бурю в последний удар.
Где-то далеко, в логове Баюна, Тойво лежал под грудой камней, его рука всё ещё сжимала меч. Арина же, спала на кровати в доме князя Борислава, во сне она гладила когтистую лапу Кота-Баюна, напевая колыбельную. В её сердце не осталось боли — лишь тихая, ледяная пустота.
Художественное отступление 3
Летний день в Чёрном лесу был жарким и душным. Высокие деревья, сомкнувшие свои кроны, создавали плотный навес, сквозь который едва проникали солнечные лучи. Ветерок, несущий душу и тело Еремея, медленно скользил меж стволов, оставаясь невидимым для обычных глаз. Он достиг глубокой чащи, где находилась заветная поляна, скрытая от чужаков и охраняемая древними силами.
На этой поляне росли редкие травы и цветы, обладающие невероятной магической силой. Здесь царила особая атмосфера, наполненная тишиной и покоем. Именно сюда ветерок принёс останки великого волхва Еремея. Его тело рассыпалось мелкими каплями, превращаясь в летний грибной дождь, который пролился на землю, напитывая её жизненной энергией.
Капли дождя впитались в почву, и вскоре на месте, где лежало тело Еремея, начала подниматься трава. Через некоторое время из земли вырос огромный колдовской цветок, подобный тому, что можно увидеть лишь в самых древних легендах. Лепестки цветка сияли серебристым светом, а его запах был сладким и опьяняющим.
Цветок распустился, и из его центра появился юноша восемнадцати лет. Его черты лица напоминали Еремея, но в его глазах горел огонь молодости и страсти. Юношу звали Радомир — имя, данное ему самим Чернобором, символом новой жизни и продолжения древнего наследия.
Радомир встал на ноги и осмотрелся. Поляна вокруг него дышала магией, и он сразу почувствовал связь с этим местом. В его сознании всплыли знания и умения Еремея, как будто они всегда были частью его сущности. Радомир понимал, что теперь он является хранителем Чёрного леса и защитником Чернобора.
В Черноборе Арина проснулась от крика совы. Её грудь вздымалась, будто она бежала сквозь сон. Чары, как паутина, спали с сердца, и она вспомнила всё: смех Тойво, его последний взгляд, полный предательства и боли. И Еремея… Его холодные руки, переписывающие её душу.
Она выбежала во двор, где дворовой копошился у плетня, перебирая камни с вырезанными рунами.
— Он мёртв? — спросила Арина, но дух лишь захихикал, указывая на восток.
Там, за рекой, в небе кружила стая воронов. Они кричали на языке, который Арина теперь понимала: «Возвращается тот, кто никогда не уходил».
Радомир шёл по лесу, и деревья склоняли перед ним ветви. В его памяти всплывали обрывки прошлого: лицо Арины, смелой ученицы; Тойво, чья преданность стала жертвой его страха; Кот-Баюн, поющий колыбельные мёртвым. Но в сердце юноши не было сожалений — лишь тихая ясность. Он подошёл к ручью, где вода текла вспять, и увидел в отражении не своё лицо, а лик Велеса.
— Ты — судьба, сплетённая заново, — сказал бог, его голос звучал как шелест листьев. — Но выбора у тебя нет. Пока жив лес — живёшь ты.
Радомир коснулся воды, и отражение рассыпалось. Он знал, что Арина придёт — с вопросами, с гневом. И он будет ждать. Как ждал сотни лет до этого.
Арина стояла на пороге избы, сжимая в руках нож с обсидиановым лезвием. Ветер принёс запах диких трав, и она поняла: её сердце свободно, но пусто. Любовь ушла, оставив лишь пепел.
Где-то в Чёрном лесу цвёл колдовской цветок. Где-то в её груди звенела тишина. А в небе над Чернобором вороны пели песню о бессмертии — страшном, неотвратимом, как сама вечность.
Глава 11. Затишье после бури. (18+)
Светлана дочь Борислава главы Чернобора присела на корточки у ручья, запустив пальцы в ледяную воду. Её косы, заплетённые с вплетёнными колокольчиками, звенели при каждом движении. Арина сидела напротив, чистя ножом корень мандрагоры — по привычке, как если бы Еремей велел ей собрать травы для защиты от сглаза.
— Ну расскажи, — Светлана улыбнулась лукаво, вытирая руки о подол платья. — Как те тут живётся? Все шепчут, что ты волхвой стала. Мужчины-то заглядываются?
Арина фыркнула, бросая очищенный корень в корзину. Ручей журчал, словно подначивая её к откровениям.
— Живётся… как в проклятой сказке. Волхва я или нет — всё равно на огороде полоть приходится. А мужчины… — она замолчала, вспоминая Тойво с его белыми глазами, и Михаила, чьи руки пахли железом и злобой.
— Ой, да не томи! — Светлана подсела ближе. — Михаил Меньшой, слыхала, к тебе приставал. Ну и нравы у этих крещёных! Как медведь в берлоге — рычит да ломится.
Арина сжала нож так, что костяшки побелели.
— Он больше не придёт, — сказала она тихо. — А если придёт — я сама превращу его в жабу. Еремей научил.
Светлана засмеялась, но смех оборвался, когда она заметила тень в глазах подруги.
— А ещё кто? — спросила она осторожнее. — Говорят, у вас тут чуд какой-то появился…
Арина вздрогнула. Тойво. Его имя будто обожгло язык.
— Он… не человек, — выдохнула она. — Ростом с подростка, но сила… — она провела рукой по воздуху, словно рисуя контуры его меча. — И глаза, как у совы. Белые.
Светлана скривилась, срывая стебель папоротника.
— Страшно, наверное. Наши бабки говорят — чудище белоглазое детей ворует.
— Он не воровал, — резко ответила Арина, сама удивившись своей горячности. — Он… помогал.
Девушки замолчали. Ветер донёс запах дыма из деревни — где-то жгли старую траву, чтобы отогнать злых духов. Светлана первой нарушила тишину:
— А глянулся он тебе?
Арина замерла. В памяти всплыли моменты: Тойво, смеющийся у костра; его руки, ловко чинившие ловушку; как он сражался, будто сама смерть танцевала с его мечом. Но и Еремей… Его холодная мудрость, ставшая её защитой и клеткой.
— Не знаю, — прошептала она. — Они оба… не отсюда.
Светлана покачала головой, вставая и отряхивая платье.
— Ты, Аринка, как та речка — с виду тихая, а под водой омуты. Берегись, а то утянет.
Она ушла, оставив Арину одну. Тень от дуба протянулась к ней, словно стараясь обнять. Где-то в лесу завыл ветер — или дух. Арина взяла корзину и пошла к деревне, думая о том, что Светлана права.
Омуты… Но она уже не могла остановиться.
Лесная тропинка, окутанная золотым светом заката, внезапно ожила. Арина, несшая корзину с травами, остановилась, услышав
