Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
С тех пор, как Руэри попал в дом Белого Пламени, Айрен оказалась единственным человеком, который говорил с ним и которому он мог доверять. Хоть чуточку, но все-таки мог. Потому что с самого начала и он, и другие воспитанники клана ощущали, насколько разнятся между собой.
Пэйдину по крайней мере хватало смелости говорить об этом в глаза, но Руэри чувствовал, как многие другие переглядываются у него за спиной. Какими бы ни были договоренности родителей, для них он оставался заложником, чужаком.
Только Айрен было все равно. И все же Руэри остро чувствовал, насколько они с Айрен отличаются друг от друга.
Юная наследница дома Белого Пламени никогда в жизни не испытывала потерь. Несмотря на то, что мать ее потеряла статус любимой жены, отец по-прежнему ей благоволил. Айрен была его величайшей ценностью, и стоило наследнице оступиться, как десяток дружинников тут же бросались ей на помощь.
Руэри чувствовал себя лишним рядом с ней. Бесполезным. Он ничего не мог ей дать и понятия не имел, почему Айрен проводит время рядом с ним.
«Очередной каприз», — с горечью думал он.
Руэри не оставляла мысль, что Айрен исчезнет, как только дело дойдет до серьезных проблем. До тех пор, пока не раскрылся тот самый Разлом.
Руэри думал, что Айрен сбежит — но она не ушла. Она приняла бой, а когда одна из тварей полоснула Руэри мечом, подхватила его на руки и потратила немало сил, чтобы влить в него жизнь, смягчить смертельный озноб. Если бы не он — варлоки из дома Белого Пламени ничем не успели бы ему помочь.
Но даже Айрен Руэри не мог рассказать о том, кто именно нанес ему этот удар. Почему он, воин из дома Снежных Псов, замешкался и позволил вражескому клинку войти в свою плоть.
Он видел лицо того, кому не было иного имени среди варлоков, кроме слова «тварь», но видел не демона. Это был его отец.
Сидя в одиночестве в своих покоях в усадьбе Белого Пламени, он не мог отделаться от чувства, что отец наблюдает за ним. Но если раньше Руэри мечтал, чтобы тот приехал его навестить, то теперь он испытывал страх.
Руэри не понимал.
Письма от отца приходили каждую неделю. Их приносили серые ястребы с черными отметинами на спине — эта порода не слушалась никого, кроме варлоков из дома Серых Псов.
Но вот уже девятый день письма не было, и до сих пор Руэри не придавал этому значения. Теперь же он не знал, что делать и чего ждать.
«Все равно…» — думал он. «Если с ним что-то случилось… Твари же здесь не при чем. Он не мог… стать одним из них? Или мог?»
— Айрен, что такое эти твари? — спросил он в ту ночь, сжимая горячую руку названной сестры.
Руэри сам не знал, как отважился попросить ее остаться. В то мгновение до предела натянутая струна порвалась у него внутри, и он побоялся, что расплачется, не дождавшись, когда дверь захлопнется у Айрен за спиной.
Он долго молчал, не позволяя дрожи в голосе выдать его страх, и только когда солнце совсем опустилось за горизонт, а Айрен все еще продолжала сидеть возле него, Руэри решился заговорить.
Айрен помолчала. Если она и знала что-то, то, видимо, не хотела об этом говорить. И Руэри хотел уже было сказать ей, чтобы она не отвечала, когда Айрен внезапно произнесла:
— О чем ты думаешь, Руэри? Мог ли это быть двойник того, кого ты знал?.. Или могла ли та тварь быть им самим?
Руэри долго молчал. Потом вздохнул.
— Я не знаю, — признался он. — И даже не знаю, хотел бы я, чтобы это мог быть он… или нет.
ГЛАВА 12
Остаток осени Руэри не давали покоя воспоминания о том разрыве. Он расспрашивал учителей и копался в библиотеке в попытках выяснить хоть что-нибудь о завесных тварях, но все, что он узнал — это некоторые руны и заклинания, чтобы уничтожать духов из разломов эффективней и быстрей.
Учителя кричали на него, едва он пытался завести об этом разговор. А в книгах повторялось одно и то же. Но Руэри всегда был очень упрям.
Отец больше не писал.
Руэри не находил себе покоя. Все сильнее он разочаровывался в наставниках, которые требовали от него бесконечных медитаций, но ничего не могли дать взамен. Обучение у прославленного магистра Конлаэда ничуть не продвинуло его на пути управления силой, и все чаще он пропускал занятия, предпочитая потратить время на изучение свитков в библиотеке.
Чем сильнее становилось пренебрежение Руэри, тем сильнее презирал его Конлаэд. Чем более свысока смотрел на него мастер, тем меньше Руэри его уважал.
Так случилось не только с прославленным магистром, который должен был обучать его управлению ветрами, но и с другими учителями.
Руэри по-прежнему не ладил ни с кем. И когда в месяц первого снега весь двор князя Лонана гудел от новостей о приближении праздника Середины Зимы, Руэри оставался от общего веселья в стороне.
Руэри, но не Айрен.
Она отыскала брата, сидевшего в полумраке библиотеки за изучением очередной полузапретной книги, и отобрала у него фолиант.
— Руэри, время сделать перерыв.
Тот поднял на нее усталый взгляд. Под глазами у Снежного Пса залегли темные круги. Он истощился и побледнел, но упорно продолжал свои поиски.
— Зачем?
— Два дня до ночи Звезды. Ты уже подобрал костюм? Приготовил подарок для меня?
— По… — Руэри покраснел и замолчал. Ему в голову не пришло, что Айрен ждет от него подарка. Хотя это было правильно. Весь прошедший год они провели вдвоем, Айрен поддерживала его, когда Руэри только попал в дом, когда был ранен, когда его преследовали приступы тоски. Айрен всегда была рядом, и Руэри по-настоящему это ценил.
А еще Айрен была красива… И эта неземная красота неожиданно отдаляла ее от Руэри.
Тот сам не понимал своих чувств, но его преследовало ощущение, что дружба — совсем не то, к чему он стремился, если речь шла об Айрен. Он хотел носить ее на руках, хотел поставить на пьедестал и возносить молитвы по утрам. Он хотел, чтобы Айрен была солнцем, которое озаряло бы каждый его день.
И теперь, когда это солнце ворвалось в сумрак библиотечного зала, тьма, поселившаяся в сердце Руэри, расступилась, и он заставил себя улыбнуться.
