Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
— Джинги-я, — обратилась к последнему Кохаку, — где твой хён?
— В гавани поставку принимает, — ответил он, однако его неуверенная интонация смущала и вызывала недоверие, к ней ещё и примешивался испуганный взгляд.
Кохаку с подозрением сощурилась и поинтересовалась:
— Почему не ты?
— Хён сам захотел, — кратко ответил тот, пока принимал у посетителя плату за красные чернила, сделанные специально для бумажных фонарей.
Тогда Кохаку подошла к нему впритык и понизила голос:
— А на самом деле он где?
Джинги посмотрел из стороны в сторону и, убедившись, что никто не подслушивал, шепнул:
— На болоте?
— А?!
Такого ответа Кохаку совершенно не ожидала. Никто бы не удивился, если бы разыскивали её саму и затем бы узнали, что принцесса пила чай на болоте или заснула на дереве, но другое дело Джинхён. Он почему-то ушёл посреди оживлённого рабочего дня, чем только подогревал интерес.
— Тише, — возмутился Джинги и судорожно прошёлся взглядом по посетителям, однако никто не обратил на них внимания.
Кохаку усмехнулась и вышла из лавки, за ней последовали её люди. Она уверенно направилась в сторону северного выхода из Сонбака, но для начала предстояло миновать шумную ярморочную площадь.
В нос ударили сильные ароматы, от которых блестели глазки и текли слюнки. Кохаку не удержалась и взяла себе и всем своим сопровождавшим токпокки* на палочках в остром соусе и сразу отправила один в рот, но тут же открыла его и замахала свободной рукой — токпокки оказались слишком горячими.
* Токпокки (кор. 떡볶이) — рисовые лепёшки.
— Принцесса Юнха, вам помочь? — обеспокоенный евнух Квон забегал вокруг неё, размахивая руками.
— Сама справлюсь, — сквозь зубы пробормотала Кохаку, успев закрыть рот, пока несчастный токпокки не вывалился, и еле проглотила, но уже в следующее мгновение припрыгала к другому ларьку и взяла палочку с волнами нанизанной рыбой.
— Всем по омуку*! — воскликнула она, уже проглотив один и принявшись за второй.
* Омук (кор. 어묵) — рыбные котлеты.
Стражник по фамилии Пак надкусил подостывший токпокки и сощурился — слишком острая еда.
— Угощайтесь, принцесса Юнха, — с улыбкой проговорила женщина, которая и торговала омуком. — Счастливого праздника урожая!
— Мгм, сфастливого, — ответила Кохаку с набитым ртом, а затем посмотрела на свою служанку. — Хеджин-а, твой брат же любит сладкое? Возьми для него печенье, я заплачу.
Её брат, правда, находился здесь — один из стражников. Служанка взглянула на него и мило улыбнулась.
— Вы очень щедры, принцесса Юнха. — Хеджин вежливо поклонилась, осторожно надкусив токпокки.
На удивление, ни в одной лавке Кохаку не заметила пирожков сонпхён*, которые всегда ела в этот день. По традиции их готовили дома в кругу семьи и вместе ели, вероятно, поэтому на улице их и не продавали, но возвращаться во дворец она не спешила. Ни капли не расстраиваясь, Кохаку нашла торговку со сладостями и сама сгрызла несколько печенек, и также попросила завернуть для своей служанки.
* Сонпхён (кор. 송편) — пирожки из клейкого риса (ттока) на праздник Чхусок.
— А вас чем угостить? — обратилась она к евнуху и стражам.
— Принцесса Юнха очень щедры, — в унисон повторили все пятеро.
Младший из них, Ча Юнмин, очень похожий на наложницу Ча, с удовольствием грыз омук, а вот к токпокки даже не притронулся.
Вдруг краем глаза на другой стороне улицы она заметила юношу в длинных тёмно-синих одеяниях, которые сильно отличались от узкой одежды жителей Сонбака. Распущенные тёмные волосы развевались на ветру, а прекрасное лицо привлекало к себе внимание женщин, которые подходили к нему и заводили разговор.
Осознав, что Кохаку увидела Рури, она застыла на месте и не знала, что делать и как реагировать. С одной стороны, она злилась, что её заперли во дворце и приставили стражников, но с другой, была рада его видеть, а теперь ещё и ревновала к окружившим его людям. И что им вдруг всем понадобилось от её друга детства и вдобавок монаха?
Однако рваться к ним она не спешила. Рури в её сторону не смотрел вообще и, вероятно, в такой толпе даже не заметил, только головой кивал и что-то коротко отвечал.
Сначала Кохаку надо разобраться с Ю Сынвоном, а затем она уже возьмётся за этого Рури.
Всё для себя решив, она юркнула за прилавок и поскорее скрылась в толпе, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание. Сопровождавшие, словно тени, молча последовали за ней и даже заторопились, а то их принцесса куда-то сильно спешила. Она стремительно покинула ярморочную площадь и засеменила между домами, не оглядываясь назад — так бы только больше взглядов приковывала к себе.
— Вы можете в тени держаться, а не открыто за мной идти? — буркнула она себе под нос.
— Принцесса Юнха, мы не теневые убийцы, — ответил один из стражников, однако они прислушались к её просьбе и разошлись на разное расстояние. Напрямую за ней теперь шла только Хеджин, как и большинство слуг следовали за своими господами, а евнух Квон и стражники держались подальше, словно их ничего не связывало.
Однако у выхода из города они резко приблизились и окружили её.
— Принцесса Юнха, дальше нельзя.
У неё чуть челюсть не отвалилась.
— Вы издеваетесь?! — возмутилась она и махнула руками. — Вы же знали, что мы уходим из Сонбака, и только сейчас решили запретить?!
Янтарные глаза сердито пылали под ярким солнцем.
— М-мы же всё равно сопровождаем принцессу, пройдёмся недалеко, — неуверенно вмешался евнух Квон. Должно быть, чувствовал вину перед своей госпожой, что в том числе из-за него она две недели сидела взаперти.
Пока он говорил, Кохаку ловко скользнула между двумя стражниками и умчалась к выходу, где также пролетела мимо охраны города.
— Принцесса! — едва моргнув, закричала Хеджин и понеслась следом вместе с остальными, которые тоже не успели прийти в себя.
— Принцесса Юнха, стойте! — кричали стражники.
— Ни за что!
Она не оборачивалась, чтобы не тратить времени, а неслась к ближайшему болоту. Стражники не отставали, но и догнать её не получалось, поэтому вынужденно бежали следом. Ветер дул в спину и только подгонял, а не пытался замедлить, Кохаку ощущала себя по-настоящему свободной.
Судя по доносившимся со спины крикам, Хеджин и евнух Квон отстали, а кто-то из стражников по-прежнему дышал ей в спину. Они бежали молча и не тратили энергию
