Янтарь и Лазурит - Чайный Лис
На подносе она принесла чай и медовые печенья — служанка прекрасно знала вкусы своей госпожи.
— Хеджин-а-а, — заныла Кохаку и перевернулась на одеяле, — я хочу свободы-ы.
Служанка поставила поднос на прикроватный столик и присела рядом, погладила принцессу по плечу и спине.
— Вы же знаете, король так быстро не выпустит вас, — Хеджин говорила радостно и подбадривающе, хоть и не улыбалась, но от одного её голоса возвращалось хорошее настроение. — По крайней мере, пока не вернётся генерал Ю.
Кохаку чуть не подавилась печеньем, которое уже успела сгрызть. Она закашлялась, но всё-таки смогла проглотить, пока Хеджин протягивала ей чашку с чаем.
— В смысле генерал возвращается в столицу?!
— Принцесса, рано или поздно это должно было произойти.
Хеджин мило улыбнулась, пока её госпожа сделала нервный глоток чая.
Будучи простым воином, ещё до появления Кохаку в Сонгусыле, Ю Сынвон прославился, когда уладил разборки с соседними княжествами. Хотя уладил здесь будет неточным словом — он просто захватил земли и подчинил их себе. Местных господ не убивал, а заставил сдаться и передать ему власть, которую в свою очередь отдал королю Сонгусыля.
Кохаку часто общалась и со стражниками, и с воинами — с кем угодно умудрялась найти общий язык, — поэтому знала и Ю Сынвона, который проводил в их окружении много времени, даже с детства дружила с ним. Они познакомились, когда она в очередной раз пыталась улизнуть из дворца. Со временем он стал всё чаще уезжать и проводить время на поле битвы. Два года назад Ю Сынвон, самый молодой генерал Сонгусыля, отправился в поход в падшее королевство Хунсюй, которое находилось за пределами Цзяожи, откуда по каким-то причинам прибыл Рури. За всё это время Кохаку не получила от генерала ни единой весточки, поэтому решила, что по возвращении устроит ему «теплейший» приём. Но теперь она даже не могла покинуть пределов дворца! И не придумала, как отомстить, а после встречи с Рури и поимки ужасного преступника это уже не казалось первоочередной задачей, тем не менее…
— Хеджин-а, как отомстим генералу?
Она недовольно надула свои губы и взглянула на служанку: та слишком хорошо знала нрав своей госпожи и часто участвовала с ней в различных розыгрышах, поэтому не пыталась как-то ругать, а наоборот, поддерживала:
— Полагаю, принцесса Юнха желает подпортить жильё генерала Ю?
Кохаку посмотрела на Хеджин с самодовольной улыбкой и потрепала по голове:
— Ты лучше всех меня знаешь, только как именно?
Служанка сделала задумчивое лицо и высказала предложение:
— Подожжём его цветы?
Перед глазами мелькнуло пламя, окутывающее стволы деревьев и взмывающее в небеса, полыхающие домики, плач и крики, скрежет металла. Кохаку встряхнула головой, пытаясь избавиться от этих образов.
После того, как генерал Ю торжественно вернулся в Сонгусыль после захвата княжеств, король даровал ему огромную территорию для собственной резиденции, вот только Ю Сынвон приказал построить там скромный домик с чудесным садом в основном из белых цветов, среди которых росли розы, первоцветы, ослинники, и назвал он это место Павильоном Памяти. Там царила нежная и таинственная атмосфера, которую Кохаку не хотела просто так разрушить из-за своей обиды.
— Нет, цветы трогать не будем, а сам дом… — она злорадно улыбнулась, — можно.
Она упала спиной на кровать и раскинула руки в стороны, задумчиво глядя в потолок и продумывая план мести, после чего вздохнула. Представлять-то она могла что угодно, а вот покинуть дворец становилось всё сложнее.
— Выбраться бы отсюда, — пробормотала Кохаку себе под нос.
— Принцесса Юнха, я же к вам от наложницы Ча, — вдруг воскликнула Хеджин и виновато опустила голову. Наложница Ча была матерью Кохаку — во всяком случае, в этом был уверен весь Сонгусыль вместе с правителем. — Она получила разрешение у короля, чтобы во время праздника урожая принцесса Юнха могла покинуть дворец. В сопровождении стражи, правда.
Кохаку резко села. Свобода!
Она вскочила с кровати и метнулась в сторону выхода, но настойчивая служанка окликнула её:
— Принцесса Юнха, подождите, сначала надо переодеться!
Шустрая и наглая Хеджин поймала свою госпожу за руку и потянула назад. Кохаку надула губы, но подчинилась и уселась на кровать, пока служанка доставала чистые жёлтые и нежно-персиковые чогори и сокчхиму*, а также яркую насыщенную чхиму** цвета лилейника, которые и помогла надеть принцессе, затем туго завязала карминовый бант. Представители королевской крови ходили во всех оттенках жёлтого и оранжевого и напоминали пылающее пламя, чего Кохаку старалась избежать и выбирала более нежные и спокойные.
* Сокчхима (кор. 속치마) — нижняя юбка.
** Чхима (кор. 치마) — женская юбка.
— Эй, послабее! — возмутилась она, почувствовав, как яркая лента сдавила ей живот. — Теперь я могу идти?
Хеджин виновато улыбнулась и опустила голову:
— Ещё нет, принцесса Юнха, волосы тоже надо заплести.
Та вздохнула и уселась на одну из красных подушек, лежавших на полу. Служанка опустилась рядом и своими тонкими пальцами быстро и ловко сделала косу, в которую вплела глициниевый бант — такой же жёлтый, как и чогори.
— Теперь-то я свободна? — Кохаку сделала недовольное лицо, ожидая, что Хеджин что-то ещё придумает, но та кивнула и сложила руки перед собой.
— Да, принцесса Юнха.
Она мигом толкнула дверь ногой, позабыв об этикете, и выскочила в коридор.
— Свобода! — закричала Кохаку на весь дворец и стремительно понеслась к выходу. Не отставая, стража помчалась за ней, чтобы сопровождать и в городе.
Не зная, что предпринять и как отомстить, Кохаку решила первым делом заглянуть в лавку Джинхёна, чтобы посоветоваться с ним. Со своей памятью она прекрасно ориентировалась в городе и узнавала многих прохожих, а раз сейчас она не скрывалась, а шла открыто как принцесса, то здоровалась со всеми по пути.
В преддверии праздника все дома украшали колосками — символом богатого урожая. Торговую площадь превратили в ярмарку: развесили фонари, на которые тоже прицепили колосья и ярко разукрасили, вместе с музыкой и песнями; насыщенный аромат мяса, выпечки и другой уличной еды разносился по всему Сонбаку. Лавка свитков и чернил обычно находилась в тихом месте, но сейчас даже вокруг неё было очень оживлённо.
— Чиновник Ём, счастливого праздника урожая! — поздоровалась Кохаку, как только заметила очередное знакомое лицо.
— О, принцесса Юнха, и вам счастливого праздника урожая, — с добродушной улыбкой ответил мужчина в возрасте, возле его глаз и губ появились морщины. Сложив руки за спиной и держа под мышкой свиток, он двинулся в другую сторону улицы, а Кохаку зашла в лавку и впустила с собой ветер, от которого зазвенел колокольчик фурин.
— Джинхёна-а! — крикнула она, ничуть не смутившись, что внутри находились посетители. — Нужен план мести!
