Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
У Косерела была теория, согласно которой такой направленный призыв можно было осуществить, - заполучив прах почившего. Однако у Руэри не было и не могло быть праха князя Миля. Приходилось искать другие пути.
Так и не добившись успеха, усталый и злой, на третий день Руэри всё-таки отправился на поиски Айрен. Сестра вспоминалась ему, как единственное светлое пятно в жизни, которая состояла из теней и неразрешимых задач.
Руэри не жалел о том, что произошло между ним и Нейдаром. Но всё же понимал, что после случившегося, его, скорее всего, не пустят во дворец так запросто, как пускали до сих пор.
Потому он использовал трюк, которому научил его Косерел — исказил Завесу и, сократив расстояние, прошёл незамеченным сразу в покои Айрен.
Руэри вздрогнул, когда обнаружил, что находится в комнате не один.
Возле окна, облачённый в белоснежное одеяние дома Золотого Рассвета, стоял
Айн.
Руэри хотел было по привычке отступить и затаиться, но королю не потребовалось и нескольких секунд, чтобы обнаружить его присутствие.
Он развернулся и посмотрел прямо в глаза незваному гостю.
—Что ты здесь делаешь? — спросили оба в один голос и замолкли.
Руэри разглядывал того, кому предстояло стать мужем девушки, которую он любил.
Айн разглядывал того, кого любила женщина, которой предстояло стать его женой.
Потому печальная улыбка надломила его губы.
—Может, это и к лучшему, — сказал он. — Нам нужно поговорить. Без Айрен. Сам я никогда не решился бы завести этот разговор.
Руэри мгновенно напрягся.
—Будешь говорить, что дружба со мной порочит её?
Айн вздохнул и шагнул навстречу, чтобы лучше видеть лицо гостя, наполовину скрытое в тени.
—Если любишь — оставь её, Руэри. Подумай о том, что ей ежедневно приходится выносить из-за тебя.
—Ей или тебе?
По лицу Айна пробежала тень.
—Моя дружба с Айрен касается только меня и Айрен, — твёрдо сказал Руэри.
— С тобой мне не о чем говорить.
Развернулся и, шагнув сквозь Завесу, растворился в темноте.
ГЛАВА 72
Когда через три дня Айрен и Руэри встретились снова, весь вечер между ними царило тягостное молчание.
Снег растаял, и Бессмертный город во всю радовался наступившей весне. Раны, нанесённые тяжёлой войной, почти зажили, и простой люд радовался наступившему затишью.
Однако, на душе обоих варлоков было тяжело.
Айрен думала о том, что давление Совета всё усиливается. И ещё о том, что абсолютно не знает, что делать со своим наследством. Пятеро князей погибли, думая, что жертвуют собой ради спасения материка. Но Разрывы никуда не делись. Все Тёмные земли по-прежнему были заполнены ими. Легко было лгать посторонним, говорить, что это лишь остатки поверженной магии. Но Айрен не могла скрывать от самого себя, что тварей становится всё больше.
То и дело она поглядывала на Руэри и думала о том, что тот наверняка смог бы дать ей совет. Эксперименты Руэри были опасны, но теперь никто в Бессмертном городе не знал о Разрывах больше, чем он.
Однако, Айрен не решалась спросить. Не решалась коснуться древней и чёрной магии, которую практиковал её брат.
Руэри не волновали судьбы кланов, Бессмертного города и Тёмных Земель. Он думал только о двоих самых близких людях, и оба они сейчас причиняли ему боль.
Сигдха становился всё более молчаливым и бледным. С каждым днём он сам всё сильнее напоминал Завесную Тварь. Руэри невольно задавался вопросом — только ли в проблемах с семьёй здесь дело? Или это Завеса, которую он исследует, так действует на него.
Руэри чувствовал, что исследования надо прекращать. И если бы не его безумный план, в котором он надеялся ненадолго вернуть к жизни почившего князя, он давно бы уже сделал это.
Другой его проблемой оставалась Айрен.
После возвращения в город, он чувствовал себя почти счастливым от каждой встречи с сестрой.
Но время шло, и то, что между ними происходило, казалось Руэри всё более безысходным.
Айн был прав. Стоило прекратить видеть Айрен — и ради Айрен, и ради себя. Потому что Руэри чувствовал, что чем дольше смотрит в её голубые глаза, тем больше понимает, что ему мало.
Девушка, стоявшая перед ним, не была ему сестрой. Руэри не мог бы назвать её и другом. То, что чувствовал, и то, чего желал Руэри, было куда сильнее. Жажда, утолить которую он не мог. Не смел и не умел.
И даже если бы посмел... У Айрен был Айн. Был целый двор, состоявший из людей, которые жаждали её внимания.
Что значила для Айрен ещё одна жажда, ещё одна болезнь?
А Руэри всё сильнее желал, чтобы Айрен была только для него. Чтобы мир её также сводился к встречам с ним, как мир Руэри вертелся вокруг Айрен всю его жизнь.
Иногда Руэри ловил себя на подобных мыслях, и с ужасом думал о том, что сходит с ума. Но мысли возвращались к нему снова и снова, сколько бы он не пытался убедить себя в том, что между ним и Айрен всё хорошо.
С каждым днём Айрен всё чаще слышала советы быстрее вступить в брак с Айном. Но то, что казалось ей абсолютно естественным полгода назад, теперь вызывало такое чувство, как будто она кого-то предаёт.
«Руэри», — понимала она. Но не понимала почему.
Зато Руэри явно ощущал это предательством так же, как она. Стоило Айрен упомянуть имя Айна, брат вспыхивал, становился сам не свой. Вечер оказывался испорчен. И Айрен становилась всё осторожнее в словах.
Она чувствовала, что запуталась в своих обещаниях. В надеждах, которые возлагали на неё прежние князья и новый двор.
Но отступать было некуда. Айрен понимала, что если не вступит в этот брак — ей попросту откажут в праве быть королевой.
И в мае она объявила о свадьбе с Айном.
Тот вечер в середине мая не был счастливым ни для кого.
С тоской смотрела Лара из своего угла зала, как Руэри стоит в одиночестве в дальнем углу. Он не дождался появления невесты и жениха — взмахнул плащом и растворился в тенях.
Печально шествовал Айн к алтарю.
Нейдар комкал длинные рукава одеяния и щурился, глядя на невесту.
Не была счастлива и Айрен, которая сейчас как никогда ощущала себя распятой сотней взглядов.
Все ждали от
