Никогда не называй меня так - Юлия Ветрова
Он не задавался вопросом о том, что случилось с Айном — да ему и было всё равно. Он никогда толком не знал этого мужчину, не испытывал к нему ни ненависти, ни любви. Только раздражение от того, что он отнял у него Айрен.
Нейдар объяснил ему, что Айн умер. Что Руэри обвиняют в убийстве короля. И что у него нет ни малейшего шанса выбраться из тюрьмы. Его будут допрашивать, пока он не расскажет, кто и зачем приказал ему совершить убийство. Или не признает, что сам собирался захватить власть.
Так шли день за днём, за неделей неделя. В камере всегда было темно.
Следом за Нейдаром пришёл палач.
Руэри не очень пугала боль. Куда страшнее была беспомощность. Он снова чувствовал себя таким же слабым, как в детстве.
Скрипя зубами, он принимал любые муки. Руэри владело странное понимание: по-другому быть не могло.
Все они ненавидели его. Когда он был слабым. Когда он был сильным. Руэри оставался изгоем, и те, кто сами претендовали на силу и власть, день ото дня мечтали избавиться от него.
Спустя неделю, поняв, что пленник и без того ослаб, его перестали приковывать к стене. Теперь после пыточной его бросали на пол, и Руэри оставался лежать так.
Раны кровоточили, на руках и груди становилось всё больше ожогов и шрамов. Иногда в голове мелькала мысль, что он оказался втянут в порочный круг — чем больше находился Руэри здесь, тем становился слабей.
Думать он почти не мог. Но всё же иногда в его мыслях мелькал голос Косерела. Тот насмехался над ним. В его словах не было ни грана сочувствия.
—Я говорил, что она тебя предаст, — то и дело повторял старый колдун.
Руэри стискивал зубы и в такие мгновения действительно начинал думать:
«Почему? Почему Айрен не разу не пришла? Даже если она ненавидит меня за то, что случилось с Айном... Неужели она даже не заглянет мне в глаза?»
Косерел, конечно же, не собирался отвечать на этот вопрос.
Айрен не могла заставить себя заниматься расследованием. От мыслей о том, что случилось тем вечером, у неё опускались руки.
То и дело она хотела увидеть Руэри, хотела спросить его: «Зачем?..»
Но стоило Айрен ступить в стены Одинокого Дворца, как хотелось повернуть назад.
Однажды, в самом начале, она почти что решилась. Открыла дверь камеры и долго стояла, глядя на бледнеющее в темноте лицо. Руэри был прикован к стене. К своему ужасу Айрен поняла, что не испытывает жалости. Только злость. Она хотела подойти и ударить брата по лицу. Но Руэри был без сознания — и Айрен понимала, что тот даже не почувствует, кто к нему пришёл.
Скрипнув зубами, она развернулась и двинулась назад.
Руэри в последние месяцы занимал такую огромную часть её жизни, что Айрен казалось, что у неё вырвали сердце.
Она не находила себе места ни ночью, ни днём.
Из всех друзей у неё остался только Аэдан. Говорить с Нейдаром Айрен не могла — стоило им встретиться, как тот снова заводил разговоры о том, что предупреждал. Что если бы Руэри остался на свободе, Айрен вскоре потеряла бы престол.
Айрен было всё равно, как никогда. Она оставалась во дворце, потому что не знала, куда ещё могла бы пойти.
Лекарское мастерство потеряло для неё смысл ещё тогда, когда она поняла, что Руэри оно может только навредить. Теперь же Айрен окончательно потеряла к
медицине интерес.
Всё, что она делала в своей жизни — это лечила раненых и расплетала интриги. Сначала в отцовском доме, потом в королевском дворце. Она хотела бы покинуть город и стать странствующим варлоком, как мать — но Айрен не могла. Она достигла предела в магии и понимала, что поздно начинать обучение воинскому мастерству. Разве что она накопила бы достаточно сил, чтобы в четвёртый раз трансформировать амулет. Но после того, что случилось недавно, медитировать она тоже не могла.
Однако, время шло. И боль становилась слабей. Чаровные запахи, наполнившие покои королевы, успокаивали сердце и душу.
Ответ на вопрос, что произошло тем вечером, дал Айрен Нейдар.
Прошло уже больше месяца с тех пор, как Руэри заключили в тюрьму.
Мысли о случившемся по-прежнему занимали своё место в сознании королевы, но думала об этом Айрен как-то отстранённо. Она продолжала скучать, но как будто бы смирилась с тем, что любимых уже не вернуть.
Краем сознания отметила Айрен тот момент, когда арестовали Сигдху. Этого человека она знала так мало и была так увлечена своим несчастьем, что не придала аресту никакого значения.
Но именно после этого Нейдар пояснил:
—Мы установили, что контакт с Разрывами плохо сказывается на том, кто его установил.
—Плохо сказывается? — Айрен нахмурилась. Ей с трудом удавалось сосредоточиться на словах советника.
—На их голове. Проще говоря, они сходят с ума.
Айрен всё ещё не понимала, и Нейдар пояснил:
—По-видимому, именно это произошло с твоим... братом.
Айрен кивнула. В тот момент она ничего не сумела ответить, но эта мысль накрепко засела в её голове. Она вспоминала, что и Нинен предупреждал о том же. Корила себя, что не уследила. Но поделать уже ничего не могла.
И однажды утром картина ясно и чётко сложилась у неё в голове.
Руэри больше не был собой. Сила завесного мира породила в нём злость, которая в конечном счёте так дорого обошлась им всем.
Когда Айрен пришла к этой мысли, ей стало окончательно всё равно. Она продолжала существовать в своей собственной, обшитой шёлком и отделанной золотом тюрьме. Выполнять обязанности, которые возложил на неё Совет. И с безразличием принимать новости о том, что Тёмные Земли пожирают всё больше земель.
Айрен некого было там спасать. Она обещала отцу, что станет королевой, не более и не менее того.
ГЛАВА 74
В одиночестве своей камеры Руэри всё чаще думал об Айрен. О том предательстве, которое совершила сестра. О его причинах. И о том, как неправильно всё сложилось между ними.
Руэри мучительно хотел увидеться с Айрен ещё один единственный раз. Чтобы понять. Чтобы объяснить самому.
Но Айрен не приходила. А Руэри свою камеру покинуть не мог. Он потерял счёт времени, устал и полностью переселился в свои мысли, к тому дню, когда однажды на пути в пыточную услышал голос. Крик.
Такой знакомый, что, не обращая внимания на руки стражников, рванулся вперёд.
—Сигдха... —
