Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн

— Привет, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Как ты себя чувствуешь?

— Полагаю так же, как и выгляжу.

— Значит, прекрасно? Рад это слышать.

Я закатила глаза, колючий фиолетовый мех впился в мою ободранную щёку.

— Я больше думала о гигантском синяке.

Римо просунул руку мне под шею и притянул меня к себе, положив мою раненую щёку на свой бицепс, который был ненамного мягче меха, но гораздо более гладкий.

То, как его глаза впились в мои, заставило меня напрочь забыть о моём пульсирующем лице. Он наклонился и запечатлел лёгкий, как перышко, поцелуй на моих губах.

— Мы должны встать.

— Должны.

Никто из нас не пошевелился.

По правде говоря, я не была уверена, что смогу это сделать. Я действительно чувствовала себя как огромная гематома. Хотя главной причиной моего бездействия было блаженство. Я убрала прядь рыжих волос с его глаз, позволив своим пальцам задержаться на его родимом пятне.

— Не могу поверить, что я нарушила все свои правила.

— Что это были за правила? — его слова были такими хриплыми, что у меня по спине пробежал лёгкий трепет.

— Целоваться с рыжеволосыми с фамилией Фэрроу.

— О. Эти.

Я улыбнулась его очевидному презрению к моим правилам.

— У тебя с самого начала было слишком много стандартов.

Я приподняла бровь.

— Слишком много? Или ничего из того, что тебе понравилось?

— Ну, я действительно чувствовал себя немного обособленным. Рыжеволосые с фамилией Фэрроу? Нас не так много…

Его мысли, должно быть, обратились к другой рыжеволосой в его семье, потому что его взгляд помрачнел.

— Ты увидишь их снова, — сказала я, переплетая пальцы с его рукой, лежащей на его животе.

Некоторое время он ничего не говорил, а потом сказал:

— Я не могу поверить, что Карсин пытался убить тебя.

Казалось, это было миллион лет назад.

— Не забудь сказать ему, что я тебе нравлюсь, когда мы вернёмся, чтобы он не попытался вернуть свою пыль через моё убийство.

Его бицепс напрягся, обвиваясь вокруг меня, как будто защищая от невидимого источника опасности.

Чтобы рассеять внезапно нависшую над нами тёмную тучу, я сказала:

— Для того, кто всем говорил, что моя кровь ядовита, прошлой ночью ты, похоже, не слишком испугался этого.

Из его груди вырвалось ворчание.

— Потому что моё сердце, к счастью, находится далеко от моего члена.

Я поиграла с его пальцами.

— Моего очень большого члена.

— Ты не просто так это сказал.

— Я не хотел, чтобы ты забывала.

— Как будто я могу. Я думаю, ты мог бы сокрушить меня.

— Я старался изо всех сил.

— Скажи мне, что этот каламбур не был запланирован.

Его ответная наглая улыбка заставила меня шлёпнуть его.

— Ой, — прошептал он.

— Мягкотелый.

Он перекатился на меня и обхватил мою голову обеими руками.

— Во мне нет ничего мягкого.

Ухмылка угрожала расколоть мои щёки пополам.

— Амара!

Улыбка сползла с моего лица, а ресницы хлопнули по бровям. Я оттолкнула Римо и села, а затем вскочила на ноги, чувствуя, как колотится сердце в груди, соперничая с тем, что отдавалось в верхней части бёдер.

Я повернулась к Римо.

— Ты тоже слышал голос моей мамы, верно?

— Римо!

На этот раз — Фейт

Римо обхватил меня за талию и закружил.

— Мы голые, — прошептала я в ужасе.

— И спасены.

— Но мы голые, и наши матери здесь, — прошипела я, потому что… приоритеты. — Опусти меня.

— Джия! — крикнула Нима.

Я схватилась за нашу одежду, прежде чем вспомнила, в каком состоянии она была.

— Амара! — голос Нимы звучал так близко, что я предположила, что она только что вошла в систему пещер.

Мой костюм привлек моё внимание, и, хотя я поклялась никогда не надевать его без моего Инфинити, я схватила его и начала натягивать штанину.

На Римо уже были брюки и туника, и, поскольку он был парнем, ему не нужно было ничего другого, чтобы выглядеть прилично. Так. Несправедливо.

Моя нога застряла в штанине, и я упала. Я захныкала от последовавшей за этим серии вспышек боли. Римо пришёл мне на помощь. Вскоре он уже натягивал сводящую с ума ткань на мои ноги. Стиснув зубы, я просунула руку, затем другую. По крайней мере, у меня больше не было рукавов, с которыми приходилось бороться.

— Ты можешь попытаться сбежать в другую пещеру?.. — прошептала я, когда он застегнул меня так быстро, что большая часть моих волос застряла в металлических зубьях молнии.

— Римо? — крикнула Фейт.

Хотя у меня и не было встроенного эхолокатора, если бы мне пришлось рискнуть предположить, я бы сказала, что она стояла перед изогнутым входом в нашу маленькую пещеру. Я снова расстегнула молнию, распустила волосы, затем снова застегнула её.

— Немного поздновато для этого, Трифекта.

И вот тут-то я подумала, что вся кровь отхлынула от моего тела, но нет… она просто прилила к щекам.

— Что они подумают?

— У этой тюрьмы были свои преимущества.

Он пошевелил бровями.

Я не улыбнулась, но, возможно, только потому, что его мать стояла прямо передо мной, а её голубые глаза были такими же широкими, как и рот.

Выражение моего ужаса на лице превзошло ухмылку Римо. Он развернулся и преодолел очень короткое расстояние по направлению к своей матери и заключил её в объятия. Она продолжала смотреть на меня поверх его плеча.

Я опустила взгляд на золотую полоску на смятых меховых шкурах, разглядывая её так пристально, что золото смешалось с пурпуром.

— Амара? — крикнула моя мать.

— Она здесь, Кэт, — крикнула Фейт.

Кэт? Я оглянулась на мать Римо, не в силах ничего прочесть в её настороженных глазах, но она назвала маму Кэт. Она никогда не называла маму Кэт.

— О, спасибо Геджайве, — Нима влетела в комнату и стрелой метнулась прямо ко мне, а затем прижала меня к себе. — Ты жива! О, Амара… О, малышка, — она вздрогнула. — Моя малышка, — ещё одна дрожь. — Ты в порядке. Ты в порядке.

— Да.

Казалось, она не заметила Римо, но, конечно, моя мама никогда ничего не упускала из виду. Как только она справилась со своей дрожью, она спросила, к счастью, тихим голосом:

— Хочу ли я знать, почему ты делишь пещеру с Римо, а не с Джией?

Я была слишком подавлена и потрясена, чтобы ответить. Не то, чтобы мне особенно хотелось ей отвечать. Я уткнулась лицом ей в шею и зарыдала, как большой ребёнок. После ещё нескольких минут водных процедур я пробормотала:

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

Нима пригладила мои волосы назад.

— О, абивуджин… — прохрипела она. — Прости, что