Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн

Я отстранилась от неё.

— Как вы… нашли нас?

Её губы были сжаты в такую твёрдую линию, что казались почти тонкими.

— Джошуа Локлир наконец-то поделился информацией, — её взгляд скользнул по моему лицу, задержавшись на щеке. — Откуда у тебя этот синяк?

Когда с моих дрожащих губ сорвался очередной всхлип, она снова прижала меня к себе, грудь её вздымалась. Плакала ли моя крепкая мама? Моя мама никогда не плакала. По крайней мере, никогда передо мной. Она отстранилась и обхватила ладонями мои щёки, её большие пальцы стирали мои слёзы, в то время как многие из них катились по её лицу.

— Иба тоже здесь? — спросила я.

Её пальцы замерли, и она шмыгнула носом.

— Нет. Он остался с Грегором.

Когда я была ребёнком и делала что-то шкодливое, Нима произносила моё имя точно так же, как только что произнесла имя Грегора, и это говорило мне о том, что у вариффа большие неприятности.

— Вы только вдвоём? — спросила я.

— Лили тоже пришла. А также группа охранников.

Видела ли она уже Круза? Прежде чем я успела спросить, я сказала:

— Сук! Его здесь нет.

— Мы знаем. Каджика вытащил его за несколько минут до того, как мы вошли, — её глаза загорелись. — Если твой отец не убьёт Грегора, это сделаю я. Как он мог скрыть от нас такое место, как это?

Я бросила обеспокоенный взгляд в сторону Фейт и Римо, чей приглушённый разговор прекратился. Я сомневалась, что кто-то из них хотел слушать, как Нима обсуждает казнь Грегора.

— Он знал, что мы были здесь? — вопрос Римо заставил меня затаить дыхание.

Я даже не предполагала, что Грегор мог знать и оставить нас внутри. Зачем ему это? Или, скорее, зачем ему оставлять яблоко в игре, если оно может нас убить по-настоящему?

— Нет. Папа клялся, что ничего не знал, — Фейт посмотрела на своего мальчика, потом на меня. — Мне жаль, Амара.

Я нахмурилась.

— За то, что я сказала, и за то, как я вела себя в ту ночь, когда вы двое…

Римо обнял её за трясущиеся плечи, приподнял её голову за подбородок и поцеловал в макушку. Это было так чертовски мило, что если бы я уже не выбрала его, то сделала бы это в тот самый момент.

Нима взяла меня за руку.

— Пойдём домой.

Домой… Я подумывала ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле.

Римо одарил меня нежной улыбкой, когда мы проходили мимо него и Фейт, такой, что мне захотелось протянуть руку и взять его за руку. Но я этого не сделала, так как уже держала руку мамы. Плюс его мама была прямо там…

Нима остановилась, как вкопанная, возле нашей пещеры, когда её взгляд упал на мужчину, стоящего через песчаный проход от нас — Круз. Кулак Нини уже был прижат ко рту, а в её серых глазах блестели слёзы, те же самые слёзы, которые, казалось, украшали лица всех присутствующих. Ну, всех, кроме Римо, каким стоическим человеком он был.

— Круз? — прошептала Нима, и его имя сорвалось с её языка. — О, великий Геджайве, Круз!

Она отпустила мою руку и преодолела расстояние между ними в три быстрых шага. Она не прикоснулась к нему. Не обняла его. Просто смотрела, не мигая, отмечая вспышку зелени за непослушными чёрными кудрями, жёсткие черты его лица, мягкий рот, жилы стройных мышц, тянущиеся от его шеи, как корни калимбора.

Он улыбнулся ей.

— Привет, Кэт.

Она издала тихий прерывистый писк, затем, наконец, коснулась его лица. Всего на секунду, как будто для того, чтобы убедиться, что он сделан из материи, а не из воздуха. Как только она убедилась, что он не блуждающий дух, она отдёрнула руку и приложила её к своему сердцу.

Круз одарил её тихой улыбкой, затем обратил своё внимание на мою тётю.

— Лили.

Когда Джия обняла мать за талию, словно чувствуя, что Нини понадобится поддержка, чтобы удержаться на ногах, она посмотрела на меня, затем на Римо, который стоял рядом со мной так близко, что наши руки соприкасались.

Мизинец Римо зацепил мой, и, клянусь, всё моё тело отреагировало так, словно меня ударил током морской угорь. Я думала, что была счастлива перед тем, как заснула, но это и близко не соответствовало тому, что я чувствовала в тот момент. Особенно когда я обнаружила, что он улыбается мне своей великолепной кривой улыбкой, которую я принимала за самодовольство, вместо того, чем она была на самом деле: смесью застенчивости и сердечности.

Тихое рыдание разнеслось по стенам пещеры, напомнив мне, что мы не одни. Я увидела, что Круз подходит к Нини, которая дрожала так сильно, как лист панема во время шторма. Это было такое странное зрелище: Круз был больше похож на её сына, чем на бывшего жениха. Я и представить себе не могла, как странно им, должно быть, было увидеть друг друга спустя столько лет.

Он обнял её, а затем нежно прижался губами к её уху, изливая слова, которые, казалось, приносили ей больше горя, чем утешения. Она обняла его в ответ, и из её рта вырвался поток воздуха, от которого по спине побежали мурашки.

Потерянный был найден, и всё же боль утраты оставалась.

Как долго это продлится? Навсегда? Можно ли когда-нибудь забыть такую агонию?

Римо переплёл наши пальцы, и я сжала его ладонь, желая, чтобы ничто не разлучало нас, но зная, что что-то или кто-то, в конце концов, это сделает.

Какими бы сплочёнными или волшебными мы ни были, мы оставались двумя отдельными уязвимыми существами.

ГЛАВА 44. ДОМОЙ

— Где Кира? — вопрос Джии заставил меня оглядеть тёмное пространство.

— В последний раз я видел её у железнодорожной воронки, она снимала шкуру с одного из тигри, — сказал Круз.

Я сморщила нос, представив её по локоть в запёкшейся крови. Я надеялась, что это помогает ей справиться с горем.

— А Куинн? — спросил Римо.

Круз нахмурился.

— Куинн вчера откусил яблоко. Разве Амара тебе не сказала?

Взгляд Римо, как и всех остальных, остановился на мне.

— Нет. Она не упомянула об этом.

Мои щёки залил жар, который усилился, когда их взгляды упали на наши сцепленные руки. Мои пальцы замерли и выскользнули из его. Он попытался поймать их, но я отступила в сторону.

— Куинн? — спросила Нима.

— Форест Пресс Куинн, — сказал Круз, и Нима ахнула.

— Если ты думаешь, что это безумие, Нини, подожди, пока не узнаешь, кто ещё был спрятан