Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина
«Патологоанатом, блин! — подумал про себя Жека, собирая бренные останки в пакетик. — Ну, сейчас мне влетит!»
Тем временем сотрудница Дворца бракосочетаний уже начала читать напутствие молодым:
— Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы поприветствовать двух молодых людей, готовящихся создать новую ячейку советского общества. Приятно видеть их радостные лица…
Впрочем, лица жениха и невесты были весьма далеки от радости.
— Где твой свидетель? — не разжимая губ, шептала разъяренная Лена. — Нам расписываться надо, а его все нет и нет. Кольца-то у него?
— У него, — уголком рта отвечал Миша.
— Если у нас не будет свадьбы, то у Пряницкого будут похороны.
Жека торопился, как мог. Поймал какую-то машину, домчался до Дворца бракосочетаний, взлетел по лестнице.
— Ты где шлялся?! — зашипели на него Мишины родители. — Иди к молодым!
Растолкав взволнованных родственников, Жека встал на свое место рядом с женихом и невестой.
— Мы верим, что они смогут пройти свой жизненный путь рука об руку… — продолжала читать церемониймейстерша.
— Принес? — спросил Миша, оглянувшись на Пряницкого.
— Принес.
— Отдай тетеньке!
— Зачем?
— Жека, я тебя сейчас убью! — довольно громко прошипела Лена.
Церемониймейстерша поперхнулась на полуслове и с сочувствием посмотрела на Мишину шишку, просвечивающую сквозь десятки слоев пудры.
— …и будут терпимо и бережно относиться друг к другу.
Бодрым строевым шагом Жека подошел к ней и вытащил из пакета голову пупса.
— Держите! Ничего, что по ней проехались пару раз?
Церемониймейстерша вскрикнула, кто-то заржал, теща забилась в истерике.
— Кольца где?! — рявкнула на Жеку невеста.
— Ах, кольца!
Алекс внимательно следил за всеми подробностями советской свадьбы. Через несколько дней ему самому предстояло пройти все то же самое.
Оказалось, что первым делом новобрачные должны покататься по городу.
«Красная площадь — фотографироваться, пить шампанское, носить невесту на руках, — запоминал Алекс. — Могила Неизвестного Солдата у Кремлевской стены — возложение цветов. Скверик у Большого театра — распитие шампанского. Памятник Карлу Марксу — возложение цветов. Ленинские горы (смотровая площадка) — распитие шампанского и танцы под радиоприемник».
— Мы тоже будем возлагать букеты? — шепотом спросил Алекс у Марики, когда они вновь загрузились в машины.
Она улыбнулась ему:
— А куда же мы их будем девать? К себе я взять ничего не смогу — у меня дома Света и баба Фиса. Так что придется тащить все в общагу.
Алекс представил свою комнату, заваленную цветами, как гримерка примадонны.
— Ладно, букеты отдадим памятникам.
— Цветы — это еще полбеды, — усмехнулась Марика. — Главное, чтобы нам не надарили всякого барахла. А то у Ленки уже четыре мясорубки!
— Пять мясорубок, — проворчал Алекс. — Мне Жека сказал, что это самый лучший презент для молодоженов.
Марика сочувствующе сжала его руку. Сама-то она подарила нечто такое, что всегда пригодится в хозяйстве: бутылку из-под шампанского, набитую десятикопеечными монетами.
По дороге назад свадебный кортеж наткнулся на уличную елку с механическими фигурами сказочных героев.
— Все идем туда! — объявила Лена.
Гости тут же кинулись кататься с горок, орать и бегать вокруг аттракционов, а молодожены отправились фотографироваться рядом с Дедом Морозом.
Дед Мороз, без сомнения, являлся шедевром кукольного искусства: богатый кафтан, борода, изящные поклоны публике... А уж запряженный в его сани олень и вовсе был неподражаем: он столь естественно перебирал ногами, что его вполне можно было принять за живого.
— А рога-то у него какие! Рога! — восхищенно вопил Жека, приставая ко всем подряд. — Вот бы мне такие в прихожую!
— Да зачем они тебе? — удивилась Лена.
— Как зачем? Я бы на них шляпу вешал. Представляешь, приходишь ты ко мне в гости, а я так — р-р-раз! — и закидываю ее на рог.
Вокруг засмеялись.
— Да ты не попадешь! — принялся подначивать его Миша.
— Я?! — возмущенно ткнул себя в грудь Жека. — Да я по гороскопу Стрелец! Я во все, что хочешь, попаду! Я такой попадун… То есть попадщик… Ну, артиллерист, в общем…
— Ага. Ага.
— Лена, дай мне свой букет! Мерси. Смотри, Фома неверующий! — И с зычным «и-э-эх!» Пряницкий закинул невестины цветочки на рога.
На мгновение среди гостей воцарилась тишина.
— Ты что сделал?! — наконец жалобно произнесла Лена.
Родственники обрушились на Жеку с упреками.
— За куклой не уследил, церемонию чуть не сорвал, букетик выкинул! — наскакивала на него теща.
— А я нормы ГТО сдала на отлично! — вдруг вспомнила Марика и, скатав снежок, запустила им в оленя. Но букет, надевшийся на рог петлей бантика, только покачнулся от удара.
Олень тут же был подвергнут мощному обстрелу. Снежки разбивались о его голову и рога, однако ничто не помогало: букет все так же болтался на недосягаемой высоте.
Проходящие мимо старушки неодобрительно косились на происходящее.
— Милицию надо вызвать! Чего хулиганят тут?!
— Да ладно, свадьба ведь!
— И что свадьба? Приперлись всей толпой, детям теперь к оленю не подойти.
Лена вызвала Жеку пред свои гневливые очи.
— Как хочешь, так и доставай букет! — приговорила она.
— Да я не дотянусь! — развел руками Пряницкий.
В подтверждение своих слов, он несколько раз подпрыгнул, но не смог дотронуться даже до нижней челюсти оленя.
— Поднимите его кто-нибудь!
Миша и Коля-пожарник схватили Пряницкого за ноги и поднесли к животному. Вцепившись в рога, Жека повис морда к морде с ухмыляющимся оленем.
— Хватай букет! — кричали ему болельщики. — Он же у тебя перед самым носом!
— Не могу! — хрипел Жека, не решаясь разжать пальцы. — Я высоты боюсь!
Наконец силы ему изменили и он рухнул с высоты в сугроб.
Лену спасла проходившая мимо дворничиха. Сжалившись над ней, она принесла метлу и легко сбила ею букет.
Константин Эрнестович полюбил Марику всей душой.
— Вы, Марика Андреевна, не отходите, пожалуйста, от меня, — попросил он, когда свадьба прибыла в шоферскую столовую, где должен был проходить банкет. — У меня в любой момент может случиться ишемическая болезнь сердца, а с вами мне намного спокойней.
Получив ее вымученное согласие, прадедушка тут же перешел в наступление:
— Я вам как на духу скажу, Марика Андреевна: лучше всех жилось при Николае Втором. Он и сам жил культурно — и
