Сердце его в Эдирне - YeliangHua
Раду склонил голову в согласии, прекрасно понимая, что это был конец их отношений. Он всё ещё не мог заставить себя смотреть на Мехмеда, потому что боялся, что единственный взгляд сломает его решимость.
— Я прислушаюсь к вам обоим, — обратился Мехмед теперь уже к Заганос-паше. — Поскольку Раду согласен стать наместником Валахии, мы действительно имеем все шансы подавить восстание Влада, не погрязнув в войне. Однако… — он замолчал, как если бы пытался собраться с силами, — …Заганос-паша, вы не имели права участвовать в сговоре за моей спиной. Поскольку это далеко не первый прецедент, думаю, будет лучше, если вы отправитесь на время в Баликесир. Что до места главного визиря, думаю... теперь его займёт Махмуд-паша.
Его слова были встречены гробовой тишиной, нарушаемой лишь трелями садовых птиц за окном.
— Разумеется, мой султан, — нашёлся с ответом Заганос-паша спустя несколько мгновений.
Казалось, он едва находил в себе хоть какие-то слова.
— Хорошо, что мы всё прояснили, — в тоне Мехмеда звучала сталь. — А теперь прошу меня простить, однако у меня есть и другие дела. Прошу, наслаждайтесь Эдирне, пока у вас есть такая возможность.
Раду вздрогнул, когда дверь за Мехмедом захлопнулась. Казалось, этот звук наконец привёл его в чувства, вернув к реальности.
Он продолжал стоять на месте, словно истукан, а голова его отвратительно кружилась. Горло сжимал такой сильный спазм, что он опасался, что, если бы кому-то пришло в голову с ним снова заговорить, он бы не смог ничего ответить.
— Мы оба это заслужили, — мягко вздохнул Заганос-паша, похлопывая Раду по плечу.
А затем ушёл и он.
Раду шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Ещё никогда он так сильно не сожалел, что тем вечером, когда он впервые встретил Мехмеда, Заганос-паше не удалось его отравить.
Он чувствовал себя живым мертвецом, укравшим у жизни пару лет счастья.
Вот только лучше бы он никогда не знал, каково это — быть счастливым.
Теперь, когда день расплаты пришёл, он вынужден был сам отречься от того единственного человека, которого любил.
Что значила его любовь к Мехмеду теперь?
Для них обоих всё было кончено.
***
…Прошло полгода с тех пор, как Мехмед покинул Эдирне, оставив принца. Говорили, он участвует в осаде Коринфа, но Раду всё больше замыкался в себе, а потому не был уверен, были ли это новости прошлого месяца, и как дела обстояли теперь. Поскольку его корреспонденцию с вельможами Валахии тщательно отслеживали, он и вести из родных краёв получал с опозданием — что уж говорить об остальном.
Всё, что ему было известно: дела Хамза-паши не заладились, и османская армия несла потери, будучи разделённой на два фронта — в этом не было ничего удивительного, но Мехмеда, судя по всему, этот факт мало волновал. Вероятно, он даже не знал ни о чём, поскольку был слишком занят непосредственным противником на юго-западе.
Вслед за вестью о том, что Хамза-паша убит и порты на Дунае в огне, последовало скупое послание Махмуда-паши, предписывающее принцу Раду явиться в лагерь у Видина в течение недели. Добраться туда безопасно было возможно только водным путём, и Раду, собрав свои немногочисленные вещи, вскоре присоединился к группе недавно призванных янычар. Впрочем, им так и не довелось высадиться в обозначенном порту — вместо этого их отправили дальше вверх по Дунаю.
За пару недель на борту он узнал о том, что Влад не просто разбил войско Махмуда-паши, но и продвинулся далеко на юг. Недостаток военных он компенсировал, введя военную повинность для ромов от двенадцати лет, не делая исключений для женщин и стариков. Также он намеренно отправлял в османские приграничные города больных бубонной чумой и лихорадкой, дабы ослабить сопротивление и деморализовать противника. Труп Хамза-паши, по слухам, он насадил на кол и выставил на всеобщее обозрение — и это было лишь частью всех зверств, которые он сотворил в последние месяцы.
Раду слушал истории о своём брате, чувствуя, что более понятия не имеет, о ком речь. Человек, о котором ему рассказывали янычары, определённо не вёл себя, как Влад, которого он знал.
Мог ли его брат действительно жечь мирные деревни приграничья и отравлять реки, насильно переселяя людей на север, буквально отнимая у них всё? Мог ли Влад в самом деле использовать больных лихорадкой, чтобы заражать обыкновенных крестьян?..
— Сегодня ночью мы прибываем в Дробета-Турну, — сообщил кто-то из янычар наконец финальное место дислокации. — Султан Мехмед отдал приказ стянуть силы в эту точку для прорыва. Мы нанесём удар с северо-запада, используя фактор внезапности.
— Султан Мехмед?.. — переспросил Раду с деланным безразличием. — Я думал, сейчас армией руководит Махмуд-паша?
— Султан Мехмед оставил Коринф и теперь возглавляет кампанию против Валахии, — откликнулся другой янычар. — Разве вы не знаете…
Раду покачал головой, безразличным взглядом упираясь в катящее серебро волн Дуная.
Он не знал.
Примечание к части
Осталось всего несколько глав (предположительно их будет 12), и я слегка затянула с написанием, потому что мне очень тяжело даются исторические подробности. Но история не заброшена, и этот фикрайтер снова бодро стучит лапками по клавиатуре ✨✨✨
Часть 11
…О том, что Раду был среди тех немногочисленных ста двадцати янычар, которым удалось заставить силы Влада отступить на другой берег Дуная, Мехмед узнал спустя неделю. Мог бы вообще не узнать, если бы о Раду не заговорил Константин, возглавлявший ту миссию. По его словам, именно Раду принадлежала идея подготовить окопы, чтобы противостоять превосходящим силам кавалерии валахов. Поначалу Мехмед даже не понял, что речь о принце — думал, обознался — однако позже, ближе к вечеру, заметил его в компании янычар у общего костра.
— Что он здесь делает?.. — поинтересовался он у Махмуда-паши, который в этот момент готовил карты для предстоящего им утром собрания.
— Кто? — визирь обернулся, а затем, видимо, осознав, в чём дело, вздохнул. — Ах, он… я взял на себя смелость вызвать его на случай, если нам потребуется вести переговоры с вельможами.
— Сколько раз его могли убить по пути в Дробета-Турну? — Мехмед, казалось, на секунду перестал понимать, что ему говорят. В ушах
