Сефира и другие предательства - Джон Лэнган
– Для начала ваша мама позвонила мне и спросила, что я об этом думаю. Я посоветовала ей забыть о разговоре с этой женщиной и выяснить, как заблокировать ее звонки вам домой. «А что насчет медзаключения и рентгена?» – спросила она. Я сказала: не вздумай даже открывать конверт, отнеси его в барбекю-гриль и сожги.
– И она этого не сделала.
– Не сделала. Я почти уверена: Элси Дюрант знала, что соблазн содержимого простого коричневого конверта слишком велик. Мама вскрыла его и узнала, что женщина, бывшая источником стольких страданий в ее браке, больна мультиформной глиобластомой. Это наиболее распространенный тип рака мозга. Он весьма агрессивен, и в то время, думаю, вариантов его лечения существовало меньше, чем сейчас. Из приложенной к заключению истории болезни следовало, что Элси не обращалась за лечением головных болей до тех пор, пока опухоль не достигла значительной степени развития. На тот момент ей оставалось от шести недель до трех месяцев, хотя три месяца – прогноз весьма оптимистичный. Когда ваша мама посмотрела рентгеновский снимок на свет, она увидела эту штуку – темное дерево, распускающее свои ветви по всему головному мозгу.
– И рассказала папе, – догадалась Герт.
– Конечно. Как она могла не рассказать? Именно так она мне и сказала: «Как я могла утаить от него такое? Она же умирает». Для нее это было слишком, чтобы держать в себе. Я готова поставить деньги на то, что эта сучка знала, что ваша мама именно это и почувствует.
– Что было дальше? Отец виделся с Элси?
– Он говорил с ней. Ваша мама все ему рассказала, а когда закончила, он подошел к телефону и позвонил ей.
– И что он сказал?
– Не знаю. Ваша мама вышла…
– Она – что?
– Не могла она там находиться – так она объяснила мне.
Герт не заметила, как поднесла бокал к губам. В нем осталось меньше, чем она предполагала. Когда он опустел, она сказала:
– Ты должна была спросить у папы, о чем они говорили.
– Да он бы не сказал.
– Почему же?
Виктория покачала головой:
– Он вообще ничего не сказал. Просто отвернулся и молчал, пока я не сменила тему. Поначалу я подумала, что он просто еще не готов обсуждать разговор, но сколько бы времени ни прошло, он упорно молчал об этом.
– А мама что? Ей он когда-нибудь рассказывал?
– А мама отказывалась спрашивать его, объясняя, мол, если бы хотел, то все бы ей рассказал. Могу ошибаться, но мне кажется, ваш отец ждал, что мама спросит его и он воспримет это как знак того, что она действительно его простила.
– В то время как мама ждала, что он придет к ней в знак того, что он действительно раскаялся.
– Именно.
– Боже, – Герт поискала глазами официантку и не нашла ее. – Как долго… после того как они с папой поговорили, как долго продержалась Элси Дюрант?
– Две недели.
– Так мало…
– Так мало.
– А как они узнали?
– Страница некрологов в «Таймсе», – ответила Виктория. – Я тоже ее видела и, признаюсь, вздохнула с облегчением. Пока Элси была жива – не говоря уже о том, что она была местной жительницей, – она оставалась… Не хотелось бы называть ее угрозой, но она определенно отвлекала на себя внимание. Ваша семья могла бы переехать куда-нибудь за пределы штата, но в тот период твой отец разъезжал так часто, как никогда. Поскольку Элси навсегда исчезла из поля зрения, я предполагала, что ваши родители, свободные от ее присутствия, теперь смогут, так сказать, двигаться вперед так, как им не удавалось при ее жизни. Помню, у меня даже была мысль сходить на похороны к ней, чтобы окончательно убедиться, что ее больше нет.
– И ты пошла? – как только вопрос слетел с губ, ответ стал очевиден: – Из-за моего отца: ты пошла убедиться, пришел ли на похороны он.
– Ваша мама была уверена, что он пойдет. Честно говоря, я тоже, особенно после его молчания о последнем разговоре с Элси. Конечно, этого я вашей маме не говорила, а сказала, что его точно не будет на похоронах. Ну, и наверняка ведь там будет муж этой женщины, не получится ли неловкая ситуация? На это она не купилась. Я могла лишь убедить ее не идти туда самой. «Богом тебя молю, – просила я ее, – останься дома. Ты и так столько натерпелась от этой женщины. Зачем отдавать ей что-то еще?» Эти слова произвели на нее сильное впечатление, но в конце концов мне пришлось пообещать ей, что туда поеду я. Если кто спросит, я решила, что смогу выдать себя за сочувствующего соседа.
– А мой папа…
– Да. Церемония похорон Элси Дюрант проходила в крошечной церкви больницы Святого Тристана, на севере штата, минутах в десяти езды от границы Коннектикута. Красиво там – холмы и широкие равнины. Не знаю, что ее связывало с этим местом. Сама церковь маленькая, в высоту гораздо больше, чем в ширину, так что казалось, будто сидишь на дне колодца. Окна – некоторые витражи старинные, наверное, ровесники церкви, но остальные, думаю, заменены на более поздние. И эти новые выполнены в угловатом, почти абстрактном стиле, так что создавалось впечатление, будто в них меньше святых и больше странных скоплений фигур. С твоим отцом мы сидели по разные стороны в задней части церкви, но все же не слишком далеко от алтаря. Проститься пришло гораздо меньше народу, чем я ожидала: учитывая священника и служителей, – человек десять или одиннадцать. Присутствующие сидели на передних скамьях: пожилой мужчина с широкой спиной – по-видимому, муж Элси; группка тощих женщин, то ли сестры, то ли кузины покойной, и пара невзрачных типов, возможно, друзья семьи. Если честно, меня шокировало, насколько пустой была церковь. Я… может, это прозвучит глупо, но Элси Дюрант была такой… она словно нависала над жизнью твоих родителей, их браком, над моей жизнью тоже… она ощущалась настолько заметной, значимой, что казалось, наши жизни вращались вокруг нее. Я представила себе церковь, полную скорбящих, – может, половину из них составляли ее тайные любовники, но тем не менее, воображаемая церковь набилась битком. А к той тишине я оказалась не готова. Ты знаешь, как в церкви звучат, будто усиленные, каждый всхлип, каждый кашель, каждый скрип скамьи, когда ерзаешь, чтобы устроиться поудобнее. Именно такими оказались для меня ее похороны – набор случайных звуков, эхом отдававшихся в почти пустой цeркви.
По завершении службы, когда гроб уже вывезли, я потихоньку сбежала и стала ждать в своей машине. Ваш отец не только пожал
