Сефира и другие предательства - Джон Лэнган
– Все хорошо? – их официантка остановилась у столика, кивая на нетронутые салаты.
– Все замечательно, – ответила Виктория.
– Вы уверены? – удивилась девушка. – Ведь…
– Замечательно, – повторила Виктория. – Спасибо.
Пока Виктория говорила, Герт старалась сдерживать свои эмоции; в паузе, вызванной вмешательством официантки, ее захлестнул поток чувств. Ей удалось различить в нем три «течения»: облегчение, сожаление и страх. Облегчением, сладким и душистым, как чай с молоком и специями, было то что ее тетя Ви могла оставаться ее тетей Ви, что Герт не придется ненавидеть ее за ошибку, которую та совершила десятилетия назад. Сожаление кисло-прогорклое, как подгнивший лайм, заключалось в том, что на самом-то деле отец предал мать, что их с Вебом изящная теория воплотилась в гнусный факт. Страх, бесцветный, пустой, как вода, – оттого, что из рассказа Виктории она еще не услышала худшего, беспочвенное беспокойство, которое, едва она осознала это, оказалось ненапрасным.
Должно быть, часть этих чувств отразилась на ее лице, расслабленном алкоголем, попавшем в пустой желудок – и это побудило Викторию сказать:
– О, милая, мне так жаль. Все это чересчур, не правда ли? Может, нам стоит сменить тему, об остальном поговорим как-нибудь позднее?
Герт покачала головой:
– Все в порядке. Согласна, это чересчур, но – продолжай, прошу. Расскажи о той женщине. Как ее звали?
– Элси Дюрант. Я упоминала, что она была замужем? Говорила, да? Она была на несколько лет старше его; сейчас не вспомню, на шесть или семь – что-то около того. Приходя и выходя из дома, я следила за ней, и пару раз даже удалось пройти мимо нее. Внешность, скажу тебе, у нее была непримечательная: острый нос, веснушки, мышиного цвета волосы, которые она зачесывала наверх. Примерно моего роста, широкие бедра, грудь не слишком большая. Когда первый раз увидела ее, она была одета для работы: такой темный брючный костюм, выглядевший так, будто она сняла его с вешалки в магазине «Мэйсис» [40].
– Как они познакомились?
– Да наверняка на конференции на Западе, в Финиксе. Ваш отец планировал привлечь клиентов для своего бизнеса, который был для него тогда занятием побочным, второстепенным. А она работала торговым представителем одной из компаний, которую он надеялся заполучить. Знакомство их вышло как встреча профессионалов, и тот факт, что они оба из одного города, оказалось простым совпадением, которым отец хотел воспользоваться, чтобы продолжить свои продажи. Их беседа продолжилась в баре, выпивка привела к ужину, который привел к еще большей выпивке, которая привела обоих в ее номер отеля. – Виктория пожала плечами. – Ты ведь посещала подобные мероприятия, не так ли?
Герт кивнула.
– И знаешь, что определенный процент участников рассматривает мероприятие как возможность познакомиться, завести интрижку. Типа, «кот из дома – мыши в пляс». Будь я социологом, провела бы исследование на эту тему, попыталась бы вывести точные цифры. В общем, твой отец и Элси начинали как очередная пара из пошлой статистики. Таковой могли бы и остаться, если бы он не позвонил ей через неделю после возвращения с конференции… чтобы уточнить вопросы, которые они там обсуждали. Логично. Он имел законный интерес в получении контракта с перспективой оставить свою основную работу и начать масштабное сотрудничество, которое даже могло бы позволить ему прославиться. Очевидно, однако…
– У него были скрытые мотивы.
Виктория ухмыльнулась:
– Можно и так сказать. Не уверена, знал ли он с самого начала, что она замужем, но если и не знал, то узнал довольно скоро. Ее муж работал врачом-эндокринологом в «Маунт-Синае». Он поляк, иммигрировал, когда ему исполнилось восемнадцать. Еще один пример теории шести рукопожатий: одна из моих подруг находилась под его наблюдением по поводу заболевания щитовидной железы. Рассказывала, врачом он был прекрасным, но характера в нем было столько же, сколько в коробке из-под пиццы.
– А он знал? О них?
– Не в курсе. Твой отец настаивал на том, чтобы рассказать. С трудом верится, что муж ничего не подозревал. Хотя, судя по всему, он был трудоголиком, уходил на работу с утра пораньше, домой возвращался поздно вечером, по выходным тоже трудился, так что, возможно, просто не обращал внимания. А может, и сам крутил на стороне. Честно говоря, – продолжила Виктория, – об этой части истории я имею слабое представление. В тот вечер, когда позвонил твой отец, мне было не особенно интересно слушать подробную историю его отношений с той, другой женщиной. Позже – когда, признаюсь, во мне проснулось любопытство, – побуждать его вернуться к деталям его романа с Элси показалось не очень хорошей идеей. Вообще у меня сложилось впечатление, будто поначалу все было довольно напряженно, но разве это не в порядке вещей? Если ты сам участник таких вот событий, то происходящее для тебя – это свое, свежее, новое, а если наблюдаешь со стороны – это как фильм, который ты видел слишком много раз. Он хотел, чтобы она ушла от мужа. Она пообещала, но потом передумала. Он угрожал, что пойдет к нему и расскажет обо всем. Она поклялась, что если он это сделает, она больше никогда даже словом с ним не обмолвится. В конце концов оба как бы втянулись в безрадостную рутину. После пары приятных недель то один, то другой обещали разорвать отношения из-за ее замужества… После того, как ваш отец познакомился с вашей мамой, они с Элси некоторое время не виделись. Видимо, она очень разозлилась на него, что он связался с другой. Лицемерно, да, но что там говорят о противоречии самому себе? Я не знаю, почему он вернулся к ней, и не могу понять, как он мог продолжить роман после помолвки, а затем женитьбы на вашей маме. Как я поняла, их встречи из разряда регулярных перешли в разряд случайных, но даже в этом случае…
– И ты, наверное, спросила его об этом, – догадалась Герт.
– О да, спросила. Он ответил, что был влюблен в обеих женщин. Да, в обеих, но все же решился сделать выбор, и этим выбором стала ваша мама.
– А ты?..
– Что –
