Трупорот и прочие автобиографии - Джон Лэнган
– Ясно.
– Ничего тебе не ясно. Ладно… Помнишь, как я повторял на уроках, что весь мир вокруг нас – сплошная математика?
– Да.
– Вы думали, я говорю фигурально, если вообще об этом задумывались. Но нет. Организация, на которую вышел Приятель Борхеса, это поняла. Они осознали, как именно устроен наш мир. Они… в общем, они были учеными, которые давно работают с неординарной математикой. Дольше, чем можешь представить.
– Я не совсем…
– Они придумали, как применить свою теорию на практике. Использовали разные комбинации слов, звуков и… скажем так, мысленных образов.
– Такое ощущение, что вы говорите про магию.
– Можно называть ее по-всякому. Важно другое – она работает!
– Тогда почему тот парень – Приятель Борхеса – сидел в тюрьме? Он же мог запросто сбежать оттуда с помощью магии. Телепортироваться, например.
– Он там прятался, – пояснил Джоэл Мартин. – Точнее, не совсем так. У него возникли разногласия с остальными членами ложи, и он предпочел укрыться под надежной охраной.
– А получше он места не нашел?
– Какая разница! – крикнул Мартин. – Ты не видишь главного! Я говорю тебе, что встретил живого Мерлина, а ты спрашиваешь, почему он не поселился в дорогом отеле. Господи…
Видимо, у моего бывшего учителя окончательно съехали набекрень мозги. Я поднял руки ладонями наружу.
– Ладно. Простите. Вы познакомились с Приятелем Борхеса, и он рассказал вам про свою странную математику. Научил вас чему-то?
– Немного. Как понимаешь, условия для обучения были не лучшими. Но он объяснил, куда надо обратиться, когда я выйду на свободу. Пришлось долго копить деньги на дорогу, но в конце концов я добрался до нужного места.
Я не смог сдержать любопытства.
– И где же оно?
– В Квебеке.
– В Квебеке?
– Да, в Канаде. Там находится ближайшая ложа, это нечто вроде школы.
– И они взяли вас в ученики?
– Да.
– И вы стали… математиком?
– В целом да.
– Но почему вы здесь? Если у вас есть доступ к алефу, или что там используется для перемещений, почему до сих пор не разыскали сына?
Джоэл Мартин скривился. Я не сразу понял, что от смущения.
Он опустил взгляд на ботинки и засунул руки в карманы.
– Возникли некоторые сложности.
Ага, вот она – та самая деталь, позволявшая жить в мире фантазий и оправдывать отсутствие результатов.
– Да? Что за сложности?
– Меня заперли в тюрьме. Мастер ложи ревностно хранит знания. Он не дает нового материала, пока не удостоверится, что ты готов его принять. Я с честью прошел все испытания. Меня называли лучшим учеником. Но… учитель решил, что надо выдержать паузу, прежде чем двигаться дальше. Я считал иначе. Нельзя ждать – времени оставалось все меньше. Мой сын с каждым днем становился взрослее и забывал своего отца. Его мамаша и ее новый ухажер наверняка поливали меня грязью. Мне срочно требовался доступ к алефу – прямо сейчас! Я сказал об этом мастеру. Он заупрямился. Отношения накалились. Я позволил себе… пару резких замечаний. Мастер предложил разобраться. Я согласился. Все прошло… не слишком хорошо. Меня заманили в ловушку, которая находится где-то между мирами. Мастер сказал, если я сумею выбраться, то, возможно, докажу, что готов учиться дальше.
– Значит, вы в тюрьме, – кивнул я.
– Да, в тюрьме, – подтвердил Мартин. – Снова. И здесь, надо сказать, гораздо хуже, чем в тех заведениях, где я бывал прежде. В моей камере мало энергии. Я имею возможность черпать ее, но тогда пространство смыкается. Смирись я со своим приговором, мог бы сидеть здесь до скончания веков. Но, как я уже сказал, время поджимает. Я должен отсюда выбраться! Я пытался выйти на связь с одним парнем из ложи, которого считал другом, но просчитался. Поэтому решил подойти к делу творчески: с выдумкой, так сказать. Вспомнил, что скоро будет встреча выпускников, сумел выяснить адрес, не слишком уменьшив камеру…
– Погодите, – перебил я. – То есть вы сейчас в камере?
– Верно.
– Однако стоите тут и разговариваете со мной?
– Это… – произнес Мартин, вытаскивая из карманов руки и указывая на себя, – симулякр. Представь, что говоришь со мной по видеосвязи.
– Ясно, – кивнул я. – Тогда почему вам просто не связаться со своим сыном напрямую? Зачем тратить время на меня?
– Потому что я не знаю, где он. Я могу получить доступ к твоим воспоминаниям – всего вашего класса, – чтобы попасть в это место и создать симулякр. К тебе я обратился в первую очередь потому, что в годы учебы мы легко находили общий язык. Я надеялся, ты согласишься помочь.
– И какой помощи вы ждете?
– Есть один склад на Девятом шоссе, рядом с торговым центром, я арендовал там бокс, в нем лежат кое-какие предметы, книги и…
– Мистер Мартин, – перебил я. – Джоэл…
Услышав свое имя, он дернулся, словно ему дали пощечину.
Я продолжил:
– Не знаю, что с вами творится, но, может, есть смысл обратиться за более квалифицированной помощью?
– Какой, например? – удивился он. – Я же сказал… А-а-а… – Он прищурился. – Понял. Ты хочешь сказать, что я спятил? Страдаю приступом шизофрении, да?
– Судя по всему, вы испытали немалый стресс, – подтвердил я. – Трудности в общении с сыном и…
– Ты что, не понимаешь? Какие трудности в общении? Я вообще не знаю, где мой сын! И пока торчу в тюрьме…
– Хватит! Вы находитесь в мужском туалете ресторана в Поукипзи, а не в какой-то магической камере.
– Ты даже не представляешь… – прошептал он. – Совершенно не представляешь. Здесь ничего нет. Абсолютно ничего… Это даже не место в привычном понимании слова. Это разрыв в пространстве, как пробел между буквами на странице. Большую часть времени мне остается только одно – сдерживать панику. Еще один выплеск энергии – и стены схлопнутся вместе со мной. Я вовсе не издеваюсь, когда говорю, что ты мой единственный шанс. Я держусь на последнем издыхании; мое время на исходе.
На меня накатила острая жалость. Зря я так долго слушал его бредни.
– Мне надо идти. Простите.
Я шагнул к двери.
– Постой!
Он вскинул руки.
– Пожалуйста, дайте пройти.
– Погоди.
Мартин заступил мне дорогу. Наверное, он забыл, что я на добрый десяток сантиметров выше и килограммов на тридцать тяжелее. Если будет упрямиться, я запросто отодвину его в сторону.
Не успели протянутые пальцы вцепиться мне в руку, как по туалету прокатился странный грохот, будто во всем ресторане разбились окна. Меня отбросило к противоположной стене. Вытаращив глаза, я
