Река – костяные берега - Полина Луговцова
Самое ужасное, что отправиться на поиски малыша они так и не смогли: в ту ночь началось наводнение, и когда они хватились Лешки, вода уже затопила все улицы. Колька с родителями только и успели обойти вокруг села, а потом вода поднялась так высоко, что пришлось вернуться в дом и перетаскивать на чердак запас продуктов из погреба. Несколько мешков с картошкой пришлось бросить: вода прибывала очень быстро и вскоре заполнила не только погреб, но и всю хату залила.
Весь день Колька и родители отсиживались на чердаке, наблюдая из крошечного окошка, как улицы Кудыкино превращаются в реки, и боялись, что не только заборы, но и крыши вот-вот скроются под водой, а тогда деваться им будет некуда. Мать все время плакала, отец беспрестанно матерился. Колька же сидел, оцепенев от ужаса, и молил Бога, чтобы Лешка каким-нибудь чудом выжил, понимая, что только божественное чудо может спасти его брата в этой страшной беде. Как назло здесь же, на чердаке, пылилась маленькая колыбелька, похожая на корзинку: не так давно ее убрали сюда за ненадобностью, и Колькин взгляд то и дело за нее цеплялся. Хотелось подойти и заглянуть, но Колька продолжал сидеть на месте, стараясь представить, что брат и сейчас лежит там, изучая окружающий мир мутноватыми синими глазами. Когда Лешка впервые появился в этой люльке, Колька сразу подумал, что будет всегда его защищать. Теперь пустая люлька наводила на мысли о темном овраге, в который мог упасть его маленький брат, и чувство вины постепенно заполняло его душу, как мутная вода — улицы Кудыкино. «Несправедливо, когда смерть забирает того, кто совсем недавно родился на свет!» — думал он.
Люди в селе говорили, что смертью повелевает темная сила. Будто бы бродит по округе невидимая богиня Морена, заглядывает в окна черными и блестящими, как болотная жижа, глазами, и выбирает себе подходящую жертву. Чаще всего она охотится в темноте, поэтому нельзя выходить из дома после заката. И в окна лучше не смотреть. А маленький Лешка этого еще не знал и каждую ночь смотрел в окно — вот и забрала его повелительница смерти. Колька решил, что, как только сойдет вода, в первую же ночь отправится искать эту Морену и отнимет у нее своего брата. Конечно, справиться со злодейкой простому человеку будет не под силу, но Колька надеялся, что оберег защитит его — настоящий оберег, не кустарная поделка. Правда, этот оберег принадлежал не ему, а его отцу, но тот вряд ли заметит, если Колька возьмет его ненадолго.
Оберег висел над входной дверью со стороны дома, и отец даже матери запрещал к нему прикасаться, поэтому тот был покрыт толстым и рыхлым слоем пыли, отчего выглядел необычно, даже пугающе. Странная это была штуковина. Ничего общего с деревянными вещицами в виде колеса или креста с загнутыми концами, какие встречались в соседских домах. Отцовский оберег был сделан из челюсти огромной щуки и предохранял от болезней и разных смертельных напастей. Отец говорил, что это была не простая щука, а царь-рыба, пойманная еще его прадедом. По поверью, поймать такую рыбу можно было только раз в сто лет в полнолуние, во время весеннего паводка, и ее челюсть передавалась потом из поколения в поколение, а хребет разбирали на части, чтобы все члены семьи могли носить его при себе. До нынешних времен ни одна часть хребта не сохранилась, осталась только челюсть, и отец страшно гордился этой семейной реликвией.
Наводнение продержалось недолго: едва день повернулся к вечеру, вода начала убывать так стремительно, словно где-то в земле образовалась огромная дыра. Еще до заката люди, надев высокие болотные сапоги, начали выходить на улицы. Тогда и выяснилось, почему вся вода схлынула: сразу за селом чудесным образом появилась река, а Кудыкина гора осыпалась, будто ее корова языком слизала. От того берег между рекой и селом стал высоким да бугристым. Колька понял из разговоров взрослых, что, возможно, где-то в болотах забил крупный ключ, и водный поток проточил в податливой земле новое русло. Никто в селе не знал, радоваться этому или горевать: у многих вымокли запасы овощей в погребах и поэтому вскоре должны были испортиться, а еще пострадало имущество, — в каких-то домах выдавило стекла, и почти всю мелкую домашнюю утварь унесло в новую реку. Зато можно было ожидать, что вместе с рекой пришла и рыба, а значит, конец голодухе! Ведь уж сколько лет все село на одной картошке сидит!
Кудыкинцы, включая и Кольку, подивились разительным переменам, произошедшим в окрестностях, и решили расходиться по домам. По дороге кто-то вспомнил о том, как Нюрка ночью разыскивала бабу Дусю, а утром появился Звонарь, какой-то одуревший, да еще и с мертвым Гномом на руках. Тут же решено было заглянуть к «ведьмам Двузубовым» и навестить «тронувшегося умом дядьюру». Но ничего нового выяснить так и не удалось: бабки с внучкой в доме не оказалось, а Звонарь спал на чердаке мертвым сном — его богатырский храп услышали еще с улицы. Дядю Юру будить не стали, а поиски пропавших Двузубовых отложили на утро следующего дня, предположив, что если они сами до сих пор не объявились, то вряд ли еще живы: скорее всего, несчастных снесло в реку вместе с грязью и мусором, и нет смысла их искать. Каждый спешил вернуться домой и привести в порядок свое жилище.
Наутро о поисках никто не вспомнил, но вскоре выяснилось, что нужды в них уже нет: обе Двузубовы вернулись домой целые и невредимые. Узнали об этом, когда один из жителей увидел наклеенное на заборе объявление: «Вступайте в рыболовецкую артель Евдокии Двузубовой! Все подробности сегодня в 18.00 на собрании во дворе моего дома» Мужик счел это чьей-то странной шуткой, но все же захотел проверить и отправился к ней. Он рассказывал, что Евдокия Павловна выглядела вполне здоровой, а на вопросы о том, что с ней произошло и где она пропадала, ответила, что расскажет на собрании всем, кто придет.
Неудивительно, что к назначенному времени все кудыкинцы столпились у ворот старухи. Недосчитались только Щукина-старшего и Звонаря. Первого уговаривать не стали, зная о его неприязни к «ведьме», а с последним творилось что-то неладное, он ни с кем не разговаривал, а только твердил одно и то же: «Куда колокол
