Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова
Казалось бы, микропластик должен быть более близок внутреннему устройству и электронному убранству робота, но он отказывался признавать парящие электронные сигареты достойной альтернативой табаку в бумажной трубочке, отнекиваясь заученной цитатой про то, что в его случае сигара – это просто сигара. Так что темноту вечера освещала только сигарета, зажатая между указательным и средним пальцами. Сначала курение было попыткой влиться в общество, притвориться «одним из них», дабы не вызывать подозрения одушевленных прохожих и не нервировать конспирологов, надрывно кричащих: «Роботы среди нас!» – тем самым давая передышку инопланетным особям, внедрившимся в человеческие ряды. Потом это стало делом привычки и возможностью побыть наедине с собой.
Он докурил сигарету и выбросил ее, и в этот момент рыжая кошка обвилась вокруг ног хозяина, напоминая, что в пространстве этого праздничного забвения он не один. Лицевые мышцы дрогнули в рефлекторной улыбке и приземлили блуждающее по Всемирной сети сознание в тело. Фиксируя в железной хватке питомца, Димас подтолкнул балконную дверь и вошел в коридор, впуская в него зимний воздух.
Несмотря на многочисленные проветривания, в прихожей стоял запах машинного масла, за столько лет въевшийся в атомы всех предметов. Бестия из семейства кошачьих по прозвищу Жанна незамедлительно вырвалась из стальных объятий и бесшумно плюхнулась на свои четыре. Копошение в ванной, пойманное распознавателем звуков, могло означать только одно – за соседней стеной мылась мама.
Она застыла, смотря на свое запотевшее отражение в зеркале, словно через заляпанное увеличительное стекло лупы, осознавая, что платье с выпускного надеть больше не сможет. Суровый циферблат весов снова выдал число с большим количеством нулей. Та безграничная любовь, которую она была готова отдать миру, вмиг искажалась под призмой токсичности, внушающей необходимость заслужить уникальную возможность не вызывать отвращение, наступающую только тогда, когда табло озаряется зеленым цветом и как бы хвалит хозяйку за потерянные граммы. Диалог с ее внутренним критиком больше напоминал Страшный суд, где вместо адвоката ей выдали змея-искусителя, у которого в зубах зубочисткой застрял заветный шприц с Оземпиком[5]. Каждый раз ей приходилось сбегать в убежище сновидений, чтобы хотя бы астрально почувствовать себя желанной.
С такими установками главы семейства было неудивительно слышать язвительные комментарии знакомых про то, что Димасика программировали по «Отчаянным домохозяйкам». Одна такая его воспитывала. Звучит, конечно, странно – мама русская, папа русский, сын – искусственный интеллект. Зато можно спать спокойно, утешаясь мыслью, что плохая генетика и загоны насчет внешности по наследству не передадутся. Оставлять потомство – дело благородное, особенно имея гарантию, что при регулярной зарядке оно может функционировать чуть ли не вечность. В ситуации, когда собственных детей посредством пестика и тычинки завести не получается, только скрести по сусекам и остается. Благо технологии давно позволяют не задействовать традиционные способы зачатия, искусственно рожая чадо, используя генетические данные новоиспеченных родителей. Как при этом раскладе у двух профессоров получился бракованный ребенок, выделяющийся своей безапелляционной глупостью и воспринимающий все буквально в штыки и на удивление близко к сердцу, несмотря на отсутствие такового, – непонятно. Ученые отмахивались, мол, неудачный эксперимент на начальных стадиях разработки методы, но бабки в подъезде шушукались и флегматично твердили: «В семье не без урода».
Шелест шагов заставил мать выглянуть в прихожую, при этом она не переставала промокать волосы полотенцем с вышитыми на нем цветочками.
– Дима, ты бы хоть астрологический прогноз нам на неделю составил, а то взял манеру по балконам прохлаждаться без дела. Еще и без шапки!
Адресат обвинительной тирады никак не отреагировал на бессмысленность последней фразы. В подобных репликах он давно перестал перечить родительнице научными фактами, позволяя хотя бы на пару мгновений окунуться в омут фантазии, где его голову по частям не сшивали в лабораториях трех разных стран Азии. Но и энергии на лицедейство в виде: «Да, конечно, мама, впредь буду держать ушки в тепле!» – не хватает. Есть силы только на отвлеченное:
– Из-за повышенных осадков сегодня не самый благоприятный день для наблюдения за небесными телами в целях сбора информации и дальнейшей расшифровки полученных астрономических данных. К тому же ты разве не хотела меня занять чтением? – На деловом предложении его тон смягчился и автоматические канцеляризмы сменились на по-человечески неуверенные вводные конструкции. – Ты вроде говорила что-то про записки Акаши…
– Чужое невежество меня обычно не обижает, конечно, но какие записки, шут гороховый? Из подполья? – взвизгнула Людмила и отшатнулась от сына, как бес от иконы.
– Да откуда угодно! – праведно возмутился Димас. – Ладно, так уж и быть, скажу без уменьшительных ласк. Записи.
– Не знаю, в такой ситуации лучше поблагодарить или побить? Учитывая, что физическую боль ты не чувствуешь, приходится просто сказать огромное спасибо. За что мне, высокодуховной такой, достался сын, не видящий разницы между буддой и бодхисатвой?[6] А я тебя в детстве, между прочим, учила распознавать лица именно по их фотокарточкам!
Пожав плечами, Дима развернулся и побрел в свою комнату. Спальней это узкое пространство из четырех стен было сложно назвать, так как вместо кровати на полу возлежала магнитная шайба, еженощно заряжающая своего владельца. Тот лишь сел на ее край и развернул ладонь к потолку, активируя режим голограммы. Вместо излюбленных схем креплений Эйфелевой башни и лабиринтов Эрмитажа в брезжущем лазерами пространстве материализовалась ромашка, которую он трепетно начал раскручивать поблескивающими синевой пальцами, прицеливаясь к очередному лепестку, подвернувшемуся под ледяную руку.
– Любит? Не любит? А может, все-таки любит? Да на кой я ей сдался, с другой стороны?.. – Механический бубнеж всколыхнул звенящий гул звукоизоляции. Жаль, что в комнате не было зрителей, так как нет ничего забавнее, чем наблюдать за сменой эмоций на резиновом лице, будто бы смоделированном для выступления на большой сцене. Оно, как из учебника актерского мастерства, олицетворяет ожившие эмодзи-смайлики, от наигранной искренности которых расплакался бы даже Станиславский.
Когда в воздухе повис голый стебель, иллюзия растворилась в закрытом кулаке. Перед глазами возникла анкета таинственной возлюбленной на сайте знакомств: Настенька. Еще вчера она праздновала Новый год в кругу семьи, окутанная человеческим теплом, пускай и не сильно любящего бывшего мужа, но зато двух любимых ребятишек. Сегодня она уже мчалась на поезде в его направлении, никому ничего не сказав. Но Диме это было и не нужно: взломать базу данных РЖД прирожденному троянскому коню оказалось не так уж и сложно. Зачем мучить свою женщину глупыми расспросами по поводу даты, переспрашивая по пять раз, в тщетных попытках удержать ключевую информацию в голове, когда можно все разузнать самому?
Общаются они давно. Лет пять, учитывая альтер эго в виде Гиги,
