Лорел Гамильтон - Арлекин

— Ты хорошо выучил урок, Джованни.

Мика оказался рядом со мной — я подняла руку, чтобы он не стал со мной заговаривать. Оглянулась — Натэниел говорил с Зебровски, полностью отвлекая на себя его внимание. Уж не знаю о чем.

— Мы знаем, что честь есть у вас и есть у вашего мастера. Мы не причиним вреда Малькольму или его народу: мы всего лишь вызовем его на бой за обладание паствой, и бой будет вестись только законными средствами.

— Эвери Сибрук уже связан клятвой крови с Жан-Клодом. О нем речь не идет.

— Хорошо, но все прочие — ничье стадо.

— Малькольм отдал их Жан-Клоду. Мы еще не связали их клятвой крови, но они наши.

— Ложь не к лицу вам, маршал Блейк.

— Ты способен услышать ложь в моем голосе?

— Да, у меня есть эта способность.

— Хорошо, Джованни, тогда слушай внимательно. Малькольм всю свою конгрегацию отдал Жан-Клоду и мне. Все его прихожане ныне принадлежат мастеру города Сент-Луиса. Можете побеждать Малькольма своей вампирской силой, но ни хрена вам это не даст. По вампирскому закону вы должны победить владеющего ими мастера, и лишь тогда они могут дать клятву крови вам.

Он на секунду затих, слышалось только его дыхание — не по-вампирски это. Но он и не был вампиром, он человек, слуга-человек. Сил у него побольше, чем у других слуг бывает, но и у меня тоже.

— Я слышу правду ваших слов. Но я слышал правду и в речах Малькольма к моей госпоже несколько минут назад. Она заставила его честно сознаться, имеет ли Жан-Клод власть над его конгрегацией. Он сказал, что нет.

— Вы недооценили силы Малькольма, Джованни. Он сумел обратиться к нам, и сейчас перед вами полная церковь американских граждан, имеющих свои права. Кроме того, у вас полная церковь вампиров, принадлежащих мастеру города Сент-Луиса, и у них есть свои права по закону вампиров. Нарушьте любой из этих законов — я вам устрою такое, что мало не покажется.

— Но законы, ограничивающие нас, ограничивают и вас, Анита Блейк.

— Да-да, Джованни. Не пугай ежа голым задом.

— Простите, я не понял, о каком еже идет речь.

— Не важно, идиома такая. В данном случае означает, что я поняла все твои слова, и впечатления они на меня не произвели.

— Малькольм каким-то образом передал вам сообщение через вашего юного вампира?

— Информацию я тебе давать не обязана ни по какому кодексу законов.

— Верно, — ответил он, — но если моя госпожа привяжет клятвой достаточное количество этих вампиров, у нее хватит силы разгромить Жан-Клода.

— Вы же из Арлекина? Вы никого не имеете права убивать, не послав сперва черную маску.

— А мы действуем не как вампиры из Арлекина. Моей госпоже наскучило быть орудием совета. Она хочет в этой вашей новой стране иметь собственную землю. Уничтожить Жан-Клода силой вампира оказалось сложнее, чем она думала.

— Перед битвой за власть вы должны послать формальный вызов.

— И Жан-Клод послал формальный вызов Николаос, прежнему мастеру города, перед тем, как ты убила ее для него?

Я сделала глубокий вдох, потом попыталась… ничего не попыталась сказать. Честно говоря, я тогда не сообразила, что после убийства Николаос он станет мастером. Я только пыталась сама остаться в живых и не дать ей убивать других. Но при этом Жан-Клоду открылась дорога к власти над городом. Сказать, что это вышло случайно — значило представить нас слабыми, так что я закрыла рот и попыталась подумать.

Мика говорил по сотовому, и я услышала, как он обращается к Жан-Клоду по имени. Он достаточно услышал, чтобы сказать Жан-Клоду то, что тому надо знать?

— Насколько я понимаю, ответ отрицательный, — сказал Джованни.

— Я думала, Арлекин не может иметь собственной территории. Все его вампиры должны быть нейтральны.

— Нам наскучила бродячая жизнь. Хотим иметь свой дом.

— Могли подать Жан-Клоду прошение о вступлении в его поцелуй.

— Моя госпожа желает править, а не служить.

Я направилась к выходу. Что бы мы ни стали делать, но сейчас нужно быть в этой церкви. Помешать тому, что там они планируют. Почему-то мне не казалось, что они сняли свою претензию на власть в Сент-Луисе.

— Совет запретил войны между мастерами вампиров в Америке.

— Только если войну не удается скрыть. Моя госпожа уверена, что у нас все будет кончено сегодня, и тихо.

— Самоуспокоенность ведет к гибели, Джованни.

Натэниел стоял в конце коридора один. Не знаю, куда побежал Зебровски, но хорошо, что его не было. Как выглядит мое лицо, я не видела, но понятно было, что не лучшим образом. Врать ему мне не хотелось, а пока что вечеринка намечалась для монстров, не для копов.

— Мы испытаем наши силы против каждого из этих вампиров по очереди. Кто не выстоит, даст Коломбине клятву крови.

— Брать клятву с вампиров, принадлежащих другому мастеру — это против правил.

— Считайте это началом дуэли между твоим мастером и моим.

Телефон отключился.

— Черт! — сказала я с чувством.

Мика подал мне свой телефон:

— Это Жан-Клод. Я ему сказал про Арлекина и про церковь.

Я взяла телефон и стала рассказывать. Жан-Клод слушал, время от времени задавая вопросы. Может быть, он по телефону услышал мое напряжение. А может, слишком долгие века провел он, разгребая именно такое дерьмо.

— Полицию людей будешь привлекать?

— Я возьму с собой Олафа и Эдуарда, про остальных не знаю. Не могу доказать, что арлекины нарушили какие-либо людские законы.

— Вопрос о том, будет ли здесь полезна ложь, я оставлю на твое усмотрение.

— Ты имеешь в виду — применить ордер, хоть я и не уверена, она ли виновна в том убийстве?

— На карту поставлена твоя честь, а не моя. Я позову оборотней и своих вампиров. Береги себя, ma petite.

— И ты тоже.

Он повесил трубку.

Я вдруг остановилась на ходу, сердце забилось в горле, мозг пронзила игла панического страха. Без сомнения, совершенно твердо я знала, что погублю всех. Если я возьму с собой копов, они погибнут. Если не возьму, погибнут другие мои друзья. Не могу я этого сделать. Я обернулась к Мике:

— Это же будет как при захвате заложников, а я этому не обучена. Там сотни человек народу, что если из-за меня они все погибнут? Если я приму неправильное решение?

Мика всмотрелся мне в лицо:

— Во-первых, закройся щитами получше. Такая паника и сомнения в себе не в твоем стиле. Во-вторых, они ей нужны живыми. Она их хочет привязать клятвой крови, а тогда ей нужно, чтобы они были в добром здравии.

— Ты прав, ты прав, — кивнула я.

Но дрожь паники в кишках не проходила. Ох, как он был прав. По-всякому мне разные вампиры когда-то компостировали мозги, но так воздействовать, как Мерсия, не умел никто. Она усиливала твои же собственные эмоции до такого предела, когда ты их уже выдержать не можешь. Я бы, наверное, предпочла добрую старомодную попытку подчинения разума этому изнасилованию эмоциями.