Паромщик - Джастин Кронин

Мать недовольно посмотрела на меня:

– Проктор, не пытайся быть хуже, чем ты есть на самом деле.

– Я уже не знаю, какой я на самом деле.

Дверь открылась. Вошел долговязый бородатый человек.

– Так это ты, – удивленно протянул я.

– Как ты себя чувствуешь, друг? – улыбаясь, спросил он.

– Черта с два я тебе друг!

– Я просто хотел убедиться, что у вас все в порядке, – сказал он, обращаясь к моей матери.

– Все нормально. Спасибо, Квинн. Мы неплохо ладим.

Он молча ушел, закрыв за собой дверь.

– И он тоже? – спросил я.

– Проктор, мы стараемся ничего не оставлять на волю случая.

– А есть еще кто-нибудь, о ком мне следует знать? Было бы неплохо получить полный список.

– Полагаю, ты догадываешься насчет твоей экономки. А еще – твоя бывшая секретарша Уна.

С таким же успехом мать могла бы влепить мне пощечину. Я оторопел:

– Уна? Моя Уна?

– Один из самых ценных наших соратников. Это она сумела достать карту. – Мать пристально посмотрела на меня. – Проктор, нас много. Об этом я тебе и твержу. В основном – да, обслуга. Но есть и несколько просперианцев. Люди вроде твоего отца, которые по горло сыты нынешними порядками, которые видят правду и трудятся ради перемен. Взять того же Квинна. Раньше он был аналитиком данных в Министерстве общественной безопасности. Это он внимательно просматривал записи со сценой моего мнимого самоубийства. Выяснилось, что я не настолько предусмотрительна, как мне казалось. Он выследил меня, явился на Аннекс и постучался в дверь. Когда Квинн занимался анализом данных, многое из того, что он видел, не нравилось ему. Он предложил нам свою помощь. С тех пор Квинн с нами.

Мой мозг не справлялся с таким обилием данных. Я чувствовал себя шахматной фигурой, которую двигают по доске, или объектом некоей колоссальной космической шутки, которую понимают все, кроме меня.

– А как ты узнала, что на самом деле я не умираю? – спросил я у нее.

– Я ничего не узнавала. До меня доходили лишь общие сведения. Но укол, сделанный тебе Сингхом… это один из их приемов.

– «Они» означает «три-эс».

Мать кивнула.

– Знаю, сколько всего на тебя навалилось. Нужно все разложить по полочкам. На это уйдет время. Вот только время для нас сейчас – непозволительная роскошь. Ситуация на Аннексе стремительно ухудшается. Пять дней назад здесь зверски убили агента «три-эс».

– Ого! Кто-то из ваших не выдержал.

– Я не собираюсь лить слезы по убитому, но мы здесь ни при чем. Мы не применяем такие методы. К тому же обстановка и так накалена, устраивать бессмысленные провокации – верх безрассудства. Коллегия по надзору объявила карантин. Жители устроили бунт возле дамбы. Пятнадцать убитых и еще больше пропавших без вести, включая двоих наших. Мы надеемся, что они залегли на дно, но их могли бросить в тюрьму. Если так, жди гостей из «три-эс».

– И это должно меня волновать?

– Нравится тебе или нет, но теперь ты – один из нас.

– Ха-ха!

– На твоем месте я бы не относилась к этому так легковесно. Поскольку власти сообразили, кто вытащил тебя с Питомника, они займутся твоими поисками.

Надо признать, что в словах матери был резон. Но в ту минуту я не был готов выслушивать ее доводы.

– Раз уж ты вербуешь меня, скажи, за что вы боретесь?

– Думаю, ты поймешь сразу. За перемены. За справедливость.

– А мне кажется, вы собираетесь воевать с Просперой.

– Нет, если войны можно избежать, ее не будет. Настоящие перемены происходят внутри общества благодаря таким людям, как твой отец. Но я не хочу врать тебе, Проктор. Здесь хватает тех, кто горит желанием сцепиться с властями.

Я понял, что с меня достаточно.

– Тогда всего наилучшего, – сказал я. – Желаю тебе и твоим соратникам больших успехов. Не возражаешь, если я пойду?

– Я бы не советовала.

– А это уже мое дело. И вообще, ты лишилась права давать мне советы. Особенно в серьезных делах. Согласна?

– Пораскинь умом, Проктор. Куда ты теперь пойдешь?

– Для начала я хочу поквитаться со старым другом.

– Проктор, ты нам нужен.

– Вот оно что! Понятно. Иначе меня не стоило бы спасать.

– Я спасла тебя, поскольку меня заботит твоя судьба.

– Сначала скажи, что тебе от меня нужно, тогда и поговорим.

Она привалилась к спинке стула.

– Ты прав. Мне действительно кое-что нужно. Информация.

– Я уже рассказал Тие все, что знаю. Может, поговоришь с ней?

– С тех пор появились новые сведения. Ты побывал на Питомнике. Ты видел, как там все устроено.

– Если твои помощники добыли карту, им ли не знать, как там все устроено?

– Увы, карта – единственное, что мы сумели заполучить. Мы пытались внедрить туда своих людей. Никто не вернулся.

Я пожал плечами:

– Ну что ж, попробую. С чего начать? Персонал очень предупредительный. Еда, пожалуй, жирновата. За нее поставлю только три звезды.

– Проктор, я не шучу.

– Я тоже. – Я хмуро посмотрел на мать. «Это все, что ты от меня получишь. Больше не спрашивай». – Ну что, темы для разговора исчерпаны?

Мать подумала, затем кивнула:

– Как хочешь. Естественно, ты волен уйти отсюда.

– А дальше последует «но».

– Ты угадал. Я хотела бы предложить тебе сделку.

– Благодарю, но не интересуюсь.

– Думаю, заинтересуешься, когда узнаешь, что к чему. – Она помолчала. – Помнишь, я возила тебя к врачу из-за твоих сновидений? Это было давно. Может, ты успел забыть.

– Представь себе, помню. При чем здесь та поездка?

– Так вот, тому врачу… как ее фамилия? Вспомнила: Пэтти. Доктор Пэтти. Я рассказала ей не все. Твое хождение во сне не сводилось к разовым случаям. Оно повторялось буквально каждую ночь. Я даже стала спать на диване в гостиной, чтобы следить за тобой. Я рассказала доктору Пэтти о всякой чепухе: выброшенный в окно сэндвич, сломанная лампа и прочее. Но умолчала о том, что ты, можно сказать, совершал один и тот же ритуал.

Вот так новость!

– И что же я делал?

– Ты выходил из дому, останавливался и смотрел на небо. Причем всегда выбирал одно и то же место на лужайке, обратившись лицом к морю. Я не хотела тебя будить, поскольку думала, что это не лучшим образом отразится на тебе. Я просто была рядом. Иногда ты стоял две минуты, иногда десять. Порой и дольше. Однажды это продолжалось почти час. Ты смотрел на звезды, а затем поворачивался ко мне. Точно всегда знал, что я рядом. Бывало, слегка качал головой, словно вид звездного неба разочаровывал тебя. Кончалось все тем, что ты проходил мимо меня, возвращался в