Андрей Щупов - Сонник Инверсанта
Без малого жизнь отшельника, без многого — неудачника…
Обогнув меня по крутой дуге, мимо промчалась парочка широкоплечих ребят в хаки. Чуть погодя, показался и третий. Этот ломился прямо через кусты, держа автомат над собой, словно двигаться приходилось по шею в воде. Это были мои охранники. Во время прогулок они вынуждены были хорониться за деревьями или вышагивать по тому же периметру, держась от меня на почтительной дистанции. Однако сейчас на меня они даже не взглянули. Что-то сорвало их с места, устремив в сторону железных ворот.
А в следующую секунду я понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Заставив меня распластаться на земле, в воздухе прогремела гулкая очередь, за ней последовала вторая. Прижавшись щекой к траве, я поневоле чертыхнулся. Все-таки не любили здешние людишки тишину. Ох, не любили! Подобно детям, с наслаждением дующим в различного рода дудочки и свистульки, они при каждом удобном случае жали на спусковые крючки, кидались снарядами, гранатами и минами, кромсали мировое безмолвие в блеклые лоскутья.
Вторя моим мыслям, часто защелкали пистолетные выстрелы. Начиналась вековечная игра — соревнование в меткости и силе. Грянул взрыв, и с потревоженных деревьев подобно снежным хлопьям посыпалась листва.
Подобравшись к одной из берез, я сел, привалившись спиной к шершавой коре, в зубы сунул свежую травинку. Между тем, метрах в двухстах от меня люди с яростью пуляли друг в друга. Не ради каких-то великих целей, — ради простого азарта, повинуясь агрессивным позывам внутренних паразитов… Становилось скучно, и я принялся гонять взобравшегося на колено муравья.
Говорят, если каждое лето нырять задницей в муравейник, непременно проживешь до ста лет. До сих пор возможности проверить эту версию у меня не было. А может, просто жалко было крушить собственным задом муравейники — эти величайшие архитектурные строения…
Один за другим взревели двигатели, стрельба стала отдаляться. Охлопав себя, я поднялся и валким шагом побрел к пансионату. В вестибюле нос к носу столкнулся с Клавой. За ней бежал доктор, на ходу прямо поверх халата натягивающий на себя ременную упряжь с массивной кобурой. При виде меня на лице у него проступило неподдельное облегчение.
— С вами ничего не случилось?
— Ничего, Клавочка, ничего.
Спрашивал меня доктор, но отвечать почему-то хотелось ей. А еще хотелось спросить насчет Осипа — приставал ли он к ней, о чем с ней говорил, не напугал ли часом? Ревность какая-то, что ли? До чего все-таки жадный народ — мужики! Дай им приличных размеров гарем — они и тогда будут коситься на сторону. Вопреки логике и реальным физическим возможностям.
— А что случилось, вы не знаете?
Я пожал плечами и, бросив взор на курносую Клавочку, второй раз за день совершил подвиг, а именно — отвернул голову и спокойным шагом прошел мимо нее.
Глава 4 Тайное и явное
— Ну, конечно же, мы познакомились, как же иначе! — Осип расхаживал по комнате, взволнованно размахивая руками. — Клавочка — очаровательное существо! Сколько детских интонаций, сколько прелестного наива! Даже не предполагал, что в наших весях еще водятся такие чистые фемины. — Остановившись, он метнул в мою сторону горящий взор. — И ты знаешь, я ее непременно спасу!
— То есть?
— Все просто. Завтра у нее экзамен по фармакологии, а это такие джунгли, такая кошмарная терминология! Вот она и сочиняет шпаргалеты. Догадываешься, куда переписывает?
— Куда?
— Ни за что не отгадаешь!.. На собственные ноги! У Клавочки обалденные ноги, Петр! Длинные, стройные… Вот она на них и пишет. Не заставит же ее преподаватель поднимать юбку!
— Ну, это, смотря, какой преподаватель…
— Тоже верно! — Осип с рычанием пристукнул кулаком в бок тумбочки и почти простонал: — Быть бы мне профессором у этих девочек! Ох, уж я бы ставил им отметочки! Миленьким моим, хорошим!.. Уж они бы у меня отличницами ходили — круглыми да сладенькими! Все, как одна.
— Ты был бы необъективным экзаменатором.
— Возможно, зато справедливым! — Осип строго поднял палец. — Справедливым и благодарным!
Логика была странной, но я уже не удивлялся его изречениям.
— Тогда слушай… — я зевнул, чуть прикрыв рот ладонью. — Сидит студент на экзамене, преподаватель спрашивает: «Вопрос на пятерку: как меня зовут?» Студент молчит. «Тогда вопрос на четверку: как называется мой предмет?» И снова молчание. «Что ж, — вздыхает преподаватель, — вопрос на тройку. Какого цвета ваш учебник?» В аудитории — ропот: «Во, валит, гад!..»
Осип нахмурился.
— Это ты к чему?
— Ни к чему. Анекдот такой есть.
— А-а… Так бы и предупредил.
— Увы, тогда пропадает вся соль… Так как ты собираешься спасать свою Клавочку?
— Очень просто. Мы заключаем с ней джентльменский договор, — важно объяснил Осип. — Она берет меня с собой на экзамен, а я, как стопроцентный джентльмен, помогаю ей с заданием.
— Каким образом?
— Ну, видишь ли… Дома у нее много разных сумочек, вот мы и подберем такую, чтобы я сумел влезть внутрь. Туда же она поместит все свои шпаргалки. Самое сложное, старик, это в нужный момент выудить нужную бумажку. Списать, конечно, — тоже не просто, но все же самый ответственный момент — это момент извлечения. — Осип с важностью покачал головой. — Сейчас же лето! Это зимой они в валенках на экзамены отправляются. А сейчас валенки не наденешь.
— Причем здесь валенки?
— При том, что в валенки можно по три-четыре килограмма учебников напихать.
— А как же ноги?
— Ноги? — голос Осипа потеплел. — Ноги, Петя, конечно, хорошая выдумка, но места, если здраво рассуждать, на них тоже в обрез. Всего-то от колен и до этого самого… Так что туда она запишет только самое ключевое, без чего вообще никак. Ну, а я в сумке буду сидеть с фонариком. Как найду нужную шпаргалку, краешек выставлю наружу. — Он мечтательно вздохнул. — Сегодня ночью репетировать будем.
— Значит, она тебя не боится?
— А чего меня бояться? — Осип взобрался на зеркальный шкафчик, с удовольствием полюбовался на себя в трюмо. — Мужчина я видный, с голосом. Они ведь ушами любят, сам, небось. знаешь, а уж я так могу сказать, что любая разомлеет. Опять же в экзаменационных делах незаменим… Мне бы вот только подстричься, — ты не поможешь? Все-таки репетиция, не хухры-мухры… И костюмчик бы какой спроворить. В шинельке-то жарко разгуливать.
— Так сними.
— Ага, чтобы прорехами щеголять? Сначала под нее одеть что-то надо… Опа! Кажется, шухер!..
То, чего я давно ждал, наконец-то случилось. Осип исчез на моих глазах. Но ничего особенного я не пронаблюдал. Он просто лопнул, словно мыльный пузырь, и с некоторым запозданием растворилось в зеркале его отражение. А еще через миг я расслышал скрип открываемой двери.
— Извините, что без стука, но такое уж приспело дельце…
Обернувшись, я разглядел Адмирала Корнелиуса. За его спиной перетаптывался громила с чемоданчиком.
— Видите ли, Ваше Величество, произошло нечто непредвиденное.
— Прорыв периметра?
— Не совсем, но… Словом, мы едва успели предотвратить утечку важной информации.
— Кто-то снова прокрался в пансионат?…
Адмирал энергично кивнул.
— Один из младших офицеров. Увы, оказался лазутчиком. Кто его подослал, нам еще предстоит выяснить. Но скорее всего, это либо Пахари, либо Ванессийцы…
— Что он успел натворить?
Не спеша с ответом, Адмирал жестом велел своему сопровождающему поставить чемоданчик на стол. Справившись с заданием, подчиненный выудил из кармана какой-то прибор, медленно обошел всю комнату. Наклонившись, пошарил под столом и продемонстрировал некую блестящую штучку.
— Раз! Теперь поищем второй…
Жучок номер «два» сотрудник извлек из-за металлической гардины.
— Вот теперь чисто.
— Хорошо, можете идти. — Адмирал благосклонно кивнул, и подчиненный мгновенно удалился. Я взглянул на чемоданчик.
— Выходит, некто разместил в палате жучки с целью прослушивания наших переговоров?
— Он не только подслушивал, но и записывал. После чего пытался вывезти записи с территории.
— Словом, очередное предательство?
— Вы правы, господин Кандидат-Консул. Здесь магнитофон, а в нем кассета, которую нам удалось изъять у наймита. Предателя поджидали сообщники, и он едва от нас не ушел. Охране удалось уничтожить одну из легковушек, но на второй эти люди имели все шансы удрать. Пришлось поднимать имперские вертолеты. По счастью, мои люди сработали, как надо. Ракетами было подорвано шоссе, там-то мы их и повязали.
— А что на кассете?
Адмирал распахнул чемоданчик, не без некоторой торжественности извлек портативный магнитофон.
— Здесь записи. Всех ваших последних разговоров.
