Андрей Щупов - Сонник Инверсанта

Андрей Щупов

Сонник Инверсанта

«Человечество видит и слышит только то, что оно желает видеть и слышать. Все прочее остается для людей по ту сторонним…»

620017 г. Екатеринбург, Электриков 21–73

Щупов Андрей тел.: (343) 278-05-37, e-mail: [email protected]

ЧАСТЬ 1 

СПАЗМ ГУЛЛИВЕРА

«Видели ли вы когда-нибудь, как лошадь подымают на пароход, на конце парового крана? Лишенная земли, она висит и плывет в воздухе, бессильная, сразу потерявшая всю красоту, со сведенными ногами, с опущенной тонкой головой. Это я»…

Глава 1 Когда под стол да в полный рост…

Верно говаривали в старину: мысли — это осы. Хочешь слыть умным, научись их ловить. Не получается руками, обзаведись сачком. Конечно, иные из них пребольно кусаются, но это естественная плата за статус. Как бы то ни было, но то, что древние подразумевали под сачком, у Дмитрия, безусловно, присутствовало. Его мысли были легки и злы, а уж покусывать своих собеседников он умел мастерски.

— Читал, читал твои статеечки! Вон, ты, значит, какой стал! В большие писатели рвешься?

— Вовсе даже не рвусь.

— Рвешься, рвешься, карьерист хренов! — Димка Павловский гибко перегнулся через стол, плеснул мне в рюмку маслянистого коньяка, придвинул блюдечко с орешками. — Все мы куда-нибудь рвемся. Кто не рвач, тот — туник или наркоман.

— И что с того?

— Ничего. Только прости за откровенность, пишешь ты емко, но беззубо.

— Это еще почему?

— Да потому, друг мой ситный, что я тебя за этот пиар еще и поить должен. Ты вроде как на кустик мой пописал. Думал, наверное, увяну, а я наоборот — еще пышнее расцвел. Люди — они ведь на подобные скандалы как мухи слетаются.

— Да ну?

— А ты как думал! Для того и пригласил тебя перед сеансом. Чтобы, как говориться, выразить глубочайшую признательность.

Я сумрачно пригубил из рюмки, с нарочитой медлительностью обвел помещение цепляющим взором. Следовало признать, кабинет свой Димка обустроил неплохо. Синий бархат на стенах, свечи в бронзовых массивных канделябрах, развешенные тут и там рыцарские перчатки и, конечно же, множественные кинжалы, мечи и шпаги. Все стилизовано под старину, ни грамма чужеродного пластика. Сколько я помнил Димку, он всегда был эстетом. Завивал челку, одевался, как дэнди, на рынках скупал фигурные подсвечники, древние саквояжи, чугунного литья ножницы, деревянные метры и прочий раритетный хлам. Вот и здесь у него пахло явственным феодализмом, но не затхло-заплесневелым, а выдержанным и крепким. Я бы сказал — медово-вкусным.

Шумно втянув носом воздух, я повторно глотнул из рюмки. Очень хотелось, чтобы коньячишко оказался дерьмовым. Тогда можно было бы и эту сцену выдержать в нужной тональности. Встал бы сейчас, брезгливо отодвинул рюмку и процедил бы: ты, мол, Димон, в жизни шулер, и коньяк у тебя шулерский. На том, верно бы, и расстались. Но, увы, коньяк оказался замечательным, и я не заметил, как вылакал всю рюмку до дна. Даже орешками закусывать не стал, очень уж хорошее создалось во рту ощущение. После такого говорить гадости язык не поворачивался. А вот красавец Дмитрий заметно оживился. Вольготно откинувшись в старинных обводов кресле, он по-европейски забросил одну длинную ногу поверх другой, поправил на коленях остро отглаженные брючины, поднес граненую рюмку к самым глазам.

— Ты, Петюня, конечно, умный мужик, но главного в жизни все-таки не просек.

— Вот как? И что, по-твоему, главное?

— А главное, Петр, что жить надо без резких движений. Есть природная эволюция, — и хватит. Не надо больше ни террористов, ни розовых идеалов, ни социальных катаклизмов. Этот мир давным-давно завоеван, а потому незачем трепыхаться. Есть общие правила, вот и подчиняйся. А не согласен, выходи из игры. — Дмитрий, смакуя, сделал глоток. — Только если выходишь, помни: выигрывают те, кто в игре, все прочие довольствуются крохами с общего стола.

— Для доктора оккультных наук — теория странная.

— Ничуть, Петюнь! — Дмитрий покачал головой. — Мир всегда был театром, и пора бы тебе понять: либо ты на сцене, либо на затхлой галерке. Вот и выбирай.

— Ну, а если я хочу быть режиссером?

— Э-э, нет, братец! Это место давным-давно занято.

— Кем же?

— А ты не догадываешься? — Дмитрий покровительственно улыбнулся. Получалось у него это превосходно — совсем как у графа Потемкина в царских покоях. — Но ты не отчаивайся, на свете хватает иных сладких должностей, — например, декораторы, музыканты, оформители. И потом — никто ведь тебе не запрещает быть успешным актером. Так что дерзай, тужься — и наверняка выбьешься в дворянское сословие! Как видишь, выбор достаточно простой.

— Либо пан, либо пропал — так, что ли?

— Ну, почему? Можно зависнуть и где-то между. Песчинка в песочных часах тоже, знаешь ли, не сразу на дно падает. Какое-то время летит и даже воображает, что живет. — Дмитрий отрепетированным движением поправил упавший на лоб витой чуб. Должно быть, уже сейчас готовился к выходу на сцену. — Я понимаю, с цинизмом мириться трудно, но это тоже одно из правил игры.

— Плевать мне на твои правила!

— Ну, во-первых, эти правила не мои, а во-вторых, если ты не готов их принять, значит, ты до сих пор не проснулся. — Дмитрий пожал плечами. — А пора бы уже, между прочим! Как-никак, мы с тобой не мальчики, и этот мир давно не тот, что приветствовал нас в пору юности. Декаданс перешел в высшую форму загнивания, а искусство, увы, обрело своих подлинных технологов.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что слова поменяли смысл, а мораль устарела. Ты думаешь, Ира — это женское имя? А вот фиг тебе! Это Ирландская революционная армия. И Остап Бендер сегодня — отнюдь не карикатурная фигура, — это, если угодно, сегодняшний Печорин, реальный и конкретный герой нашего времени. Апостол новой морали! — мой собеседник фыркнул. — Не люблю предсказаний, но с уверенностью могу обещать: очень скоро наука клонирует Христа. Под визг и аплодисменты всего мирового сообщества.

— Что за бред!

— Вот увидишь! Сделают соскоб с Туринской плащаницы, выведут ДНК и организуют людишкам Второе Пришествие. Где-нибудь возле Египетских пирамид под лазерную цветомузыку Мишеля Жарэ — с квадрофонией и фокусами Копперфильда. Разумеется, таинство будет транслироваться десятками и сотнями телеканалов, а лучшие из шоуменов возьмут у новоявленного Христа эксклюзивное интервью. — Пригубив коньяк, Дмитрий на секунду зажмурился. — Конечно, церковь какое-то время будет дуться, но и она в итоге присоединится к торжеству. Потому что оказаться вне игры для нее тоже накладно.

— Ты, похоже, стал законченным циником.

— Еще нет. То есть, значит, не совсем законченным. Все законченные сидят высоко наверху. И даже не сидят, а восседают. — Дмитрий пальцем указал в потолок. — А я пока туточки — возле тебя.

— Отчего так? Повыше влезть — силенок не хватает?

— Да нет, силенки как раз есть. Двигаться лень, Петя. Довольствуюсь тем, что валится само. А попутно лицезрею нашу сучью жизнь и, представь себе, получаю удовольствие. Очень уж забавная, если глядеть со стороны.

— Не понимаю, что в ней забавного? — раздражение мое нарастало. Как-то не так разворачивался разговор — не в том русле и не в той тональности.

— Да все забавно! Выступления политиков, доверчивость толпы, истерика девочек на поп-концертах, смена половой ориентации — все! Даже то забавно, что люди нашей профессии все больше становятся глашатаями морали! Объедем по кривой любую демократию, подвинем с кресла любого президента. Потому что в наших руках теперь все — тренинги и знание человеческих слабостей, сетевые игрища, судьбы избираемых правителей. И это уже не примитивное зомбирование, это искусство психоделии, высшая фаза прикладной эзотерики! — Дмитрий воодушевился. — Только оглянись, Петручио! Жизнь превращается в одну сплошную театральную постановку. Даже в напудренные времена Людовиков наблюдалось значительно больше реалий. Сейчас же куда ни плюнь — попадешь в маскарад и подделку. Виртуалии теснят быт, а непотопляемый капитализм пожирает себя изнутри. К власти приходят такие, как мы с тобой — истинные знатоки человеческих душ.

— Душ ли?

— Может, и не совсем душ, но это уже условности, Петр. Терроризм — это ведь не самое жуткое зло на земле, — всего-навсего очередная пандемия. Вроде гриппа или ангины. Потому и нужно кому-то играть роль детонаторов. Чтобы срывать с гор лавины и подстегивать мировой гомеостаз. — Дмитрий ехидно прищурился. — В общем, хочешь ты того или не хочешь, но мы, Петя, перекочевали в век Медиакратии!

— И что же? Есть какие-то изменения?