Владимир Фалеев - Третий глаз

Галина что-то гневно выкрикнула, Даша оглянулась и увидела красное платье между стволами сосен. С Вандой шла к вагончикам и Катя в голубой кофте и оранжевых брюках.

— Ой, вы же простудитесь! — бежала им навстречу от вагона-столовой повариха Женя, на ходу она сбросила бушлат и протягивала его… Катерине. Галина тоже поспешила к ним, закричала нехорошим голосом:

— Гуляки сопливые! Курицы мокрые! — И заступила тропу к вагончикам. — Где были?

В котловане мужчины в спецовках деловито орудовали штыковыми лопатами, заполняя бадью глиной; девушки в телогрейках, в куртках, с марлевыми повязками на лицах таскали из сарая в другой тачками цемент, устилавший деревянную дорожку серой лентой, пачкавший одежду и сапоги. Все они приехали рано утром из Искера. Ковш-лягуша, заполненный цементом, взлетал по отполированным стальным полозьям к крутящейся чугунной бочке, высыпая в зев пыльную струю; из горла смесителя в кузов самосвала лилось вязкое тесто бетона. Рабочие, прислушиваясь к нарастающему скандалу, замедляли движения.

— Где была? — допрашивала Галина Дрыгину.

— Грибы собирала. — Синие, сузившиеся губы Катерины растянулись в ухмылке.

— Врешь! — подпрыгнула возмущенная Жукова. — Шастаете, а мы переживаем, может, вас медведи задрали!

В сарае растворного узла перестал скрипеть барабан бетономешалки, вышли четыре девушки, сбросив с лиц повязки, улыбались, наблюдая за Галиной.

«Неужели Зот прав: все происходящее неотвратимо…» Даша разглядывала Ванду: пушистые прежде локоны и кудрявая челка ее развились, прилипли ко лбу, косы повисли мокрыми веревками. Ванда дрожала от озноба, ежилась под болоньевой курткой, которую кто-то накинул на нее; на ноге, выше колена, капроновый чулок разорван, в зияющей дыре посиневшая кожа в гусиных пупырышках. Мокрая кофта на выпяченной груди Дрыгиной вздрагивает.

— Чо цепляешься! — закричала Катя, отбивая взмахом руку Жуковой, тесня бригадира грудью и животом.

— Стыд потеряла! — Низенькая, в шароварах и сапожках Галина оттолкнула идущую на нее Дрыгину. — Отчислим тебя!

Лихо приклеив пятерню к своим ярко-оранжевым брюкам, Катя громко захохотала:

— Проверь, все при мне!

Галка стояла как колышек, вбитый в землю, обрастала единомышленницами — из сарая, из вагончиков к ней подходили и подходили. Чувствуя за собой надежную стену, она свирепела:

— Ты — козел! Все стадо в кусты манишь!

— Не зевай, пастух! — Дрыгина примеривалась, как бы обойти сгрудившихся на тропе и не вляпаться в глину.

— Мать троих детей! Чем забавляешься? Девчат к мужикам таскаешь! — фальцетила на всю стройплощадку Жукова.

— Ходят по ночам, простужаются, а потом жалобы в обком пишут… — неожиданно для себя сказала ядовито Даша.

А почему сказала? Может, из-за ревности? Вчера Ванда искала дружбы с Павлом… Или из-за того, что она стравливала ее с поварихой? А может, так выплеснулась бессильная злоба на Ухватова? Как бы там ни было, а фраза воспитательницы уязвила самолюбие Ванды, она резко оглянулась на Ивушкину, шмыгнула носом и, вскинув голову, визгливо отпарировала:

— Выискалась ворона ученая! Раскаркалась! А с Павлом Николаевичем не я в купе миловалась, хотя и незамужняя.

Даше оплеуха показалась оглушительной. Особенно обидно было, что обозвали ее вороной. Почему Зот не предупредил о предстоящей ссоре с Вандой? От кого Ванда узнала про эпизод в купе?..

Девушки с любопытством и лукавством смотрели на растерявшуюся воспитательницу. Находчивая Жукова замахала руками: пошли-пошли, работать пора!

«Уеду, сегодня же уеду!» — решила Даша, но ощутила упорное желание прежде как-то наказать всех за коллективную пьянку. Что бы такое придумать?.. Это Зот виноват, во всем его винила Даша. Предсказатель! Не приставал бы со своими угадываниями, она бы, может, на Стрелецкого и внимания не обратила. Какая радость ей, что угаданы и сбылись желания? Ну, съели девчата барана, увидела она Павла во сне… Что толку? Кстати, третье желание Зот не исполнил. Не выяснилось пока, кто жалобу сочинил. Кто склочник? Может, Ванда? Даже захотелось, чтобы это было именно так, она решила попросить Зота подтвердить ее догадку.

Побрела в вагон-столовую.

Глава 10

Путешествие в себя

Мир для меня — колода карт,

Жизнь — банк: рок мечет — я играю,

И правила игры я к людям применяю.

В раздаточном окне, как на экране, кокетливая повариха гипнотизирует взглядом двух мужчин-монтажников. А Женя еще похихикивает, поводит плечом, как бы поправляет съехавшую бретельку. На Дашу — ноль внимания, молча налила ей в тарелку коричневатого грибного супу, в другую навалила горкой макарон, а в третью — пухлых поджаренных оладьей. Молчание Жени кажется зловещим. Отойдя к крайнему столику, Даша села, вяло жевала оладьи, наблюдала за Катей, которая вихрем ворвалась в столовую, шумная, неунывающая, получив нагруженные тарелки, заняла место за столом с мужчинами. Даша поразилась ее зверскому аппетиту. Ест Катя по-мужски, жадно кусает ломоть хлеба. Опорожнила миску с супом, тарелку с кашей, швырнула пустую посуду поварихе. Даша вытянула шею, не веря глазам, ужаснулась: Женя опять наворотила ей кучу каши, и Катя снова орудовала ложкой.

— Кто не работает, тот не ест, — рассмеялась она с полным ртом. — Я все умею, да еще не хватает.

Даша отвернулась. «Кто трепанул, что Павел был в моем купе?» Задумалась и не заметила, как подошла и склонилась к ее уху бригадир. Галина шепотом настраивала Дашу против поварихи, втолковывала: эта подружка Кваши продиктовала письмо в обком комсомола, а писала Ванда.

«Ванда! Так и знала… — Даша удивилась своему мстительному удовлетворению. — А ведь это не по совести…»

— Женю Сергей Афанасьевич переводит в городское кафе, — торопливо шептала Галина, — а Ванда завидует. Вот и ссорятся подружки.

И добавила, мол, не стоит обижаться на девчат, лучше бы понять их и простить; в мехколонну они больше не пойдут. Есть в тайге богатый хутор, там овцы: Галина нацелилась купить парочку барашков, и бригада продержится целый месяц!

Заговорщический тон, ласковость Галки обрадовали Дашу, хотя и Жукову пойми попробуй: то с криком кидается на Ванду, корит ее, то сама же обороняет. Да вон с Катей уже перебросилась улыбкой.

На крыльце столовой Даша столкнулась с Вандой: запахнутая в серый большой ватник, похожий на солдатский бушлат, шла завтракать да пережидала, пока выметется из вагона-столовой воспитательница. По сжатым губам и по надменной осанке видно — дуется. На тропинке Дашу догнала могучая, как медведица, Дрыгина, с сытым ревом сгребла ее сильными ручищами в охапку, дурашливо подбросила, аж голова у Даши закружилась. Опустив воспитательницу на землю, Катя заискивающе чмокнула ее в щеку, в шею.

— Ну что ты, Катерина! — задохнулась Даша от ее яростного восторга.

— Не позорь нас в городе! Все знаем про твоего дролечку Стрелецкого! — добродушно погрозила мозолистым пальцем, улыбкой утопив веснушчатый нос в толстых щеках, и посулила: — Айкнешь — и мы, ха-ха-ха!.. У нас тоже второе зрение, мы все видим…

— Катерина, ты спятила! — испугалась и смутилась Даша.

— Нечего скрытничать! — Дрыгина крепко ухватила Дашу за плечи. — Говори: могут твоего Стрелецкого уволить?

— Мне-то откуда знать! — в досаде, двигая плечами, выпрастывалась Даша из ручищ Катерины. — На линии хутора горят, а кто поджигает, неизвестно…

— Не финти! — озлилась Дрыгина. — Знаем, ты жалобщиков ищешь, ухватовским вином интересуешься. А то мы не видим? Чо попусту тарабанить, лучше бы хорошему человеку помогла. — В тоне Кати просительные нотки, она оглянулась по сторонам и продолжала: — Запоминай: три дня назад укрывала я в вагончике Костю Ильюхина, его дружки побили. Ильюхин приехал на стройку из леспромхоза, работает как машина, за месяц столько лесу повалил — пять норм вышло. А тутошние лесоповальщики — парни ленивые, завистники и драчуны, одной нормы не выполняют.

— Чем же ему помочь? — спросила Даша в растерянности. — Где он, Ильюхин-то?

— Гы! Ха! — развела Катерина руками. — Отлежался, плюнул на стройку, назад в леспромхоз подался. А парень лихой, в работе забористый. — Катя игриво повела бровью, подмигнула Даше серым глазом: — Тебя Павел Николаевич как обнимет, ты ему в этот момент и обрисуй, мол, дефицитный мужик Ильюхин.

Дашу от стыда окатило жаром, в мозгу сверкнула догадка: не музыкой завоевала доверие девчат, расположила их тем, что неожиданно прослыла пассией главного инженера стройки, вот и вьются, ластятся Галка и Катя… Что творится на белом свете! «Это от пьянки мозги у них с креном», — решила она.

Возле сарая воспитательницу нагнала Галина.