Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
Кровавое безумие захватило, бойцы не могли остановиться, всё убивая и убивая уже мёртвых противников. Когда же бой затих, уцелевшие французы, ставшие победителями, пошли по полю брани, издеваясь над ещё живыми противниками, зверски пытая их, снимая скальпы и просто глумясь над павшими врагами.
После всего этого, перевязываемый ротным лекарем французский офицер, что возглавил оборону отряда Карно, получивший множество ран, с недоумением и горечью спросил младшего лейтенанта, который тоже смог пережить бой и теперь с грустью прощался с папашей Жюно, умершим под скальпелем хирурга:
- Что происходит? Где же честь французского солдата? Как можно убивать раненных, да ещё мучить их? Так мучить?
- А… Среди наших солдат много индейцев. – почти равнодушно ответил ему артиллерист, сжимая холодеющую руку пожилого капрала, который так стал ему близок.
- И что? Я видел, как дикие айны, которые чудовищно ненавидели нихонцев, что резали их словно скот вместе с женщинами и детьми, спасали умирающих врагов, неся их в госпитали сутками, не останавливаясь! Как они отдавали последний кусок хлеба, чтобы накормить их! Для русского солдата нет большего позора, чем убить уже неопасного врага! Где же здесь честь?
- Вы что, русский? – отвлёкся от своей скорби младший лейтенант.
- Да, я русский волонтёр, Матьё Соломин!
- Младший лейтенант артиллерии, Наполеон Бонапарт! Вы прекрасно говорите по-французски, месье Соломин.
- Спасибо, господин младший лейтенант. Но я всё-таки замечу, что мне крайне неприятно видеть это безумие! Я не ожидал такого от солдат просвещённой Франции! – здесь русский поморщился, от очередной экзекуции лекаря, который, покачав головой, закончил с ним и принялся приводить в чувство тяжело раненного капитана.
- Я сожалею… Для меня самого подобное удивительно, но здесь так принято… Понимаете ли, с полгода назад бостонцы перебили наших переселенцев. Говорят, они решили, что перед ними индейцы… В ответ наши солдаты тоже начали убивать гражданских. Я слышал про злобу, которая кипит в этой войне, но увидел её наяву в первый раз.
- Нет, господин младший лейтенант, так никак нельзя. – убеждённо сказал русский.
[1] Status quo – возврат к исходному положению. От латинского выражения status quo ante bellum – положение, бывшее до войны.
[2] Барш Иван Яковлевич (1728–1806) – русский флотоводец, адмирал
[3] Киргиз-кайсаки – общее название казахов и части киргизов
[4] Верженн Шарль Гравье де (1719–1787) – французский дипломат и государственный деятель, граф
[5] Ex Rutenia semper aliquid novi – из России всегда что-то новое (лат.). Перефразирование известной фразы Аристотеля – из Африки всегда что-то новое
[6] Калонн Шарль-Александр де (1734–1802) – французский государственный деятель
[7] Тайный совет (Её Величества Почтеннейший Тайный Совет) – о́рган управления Великобританией, одним из комитетов которого является Кабинет министров
[8] Госпорт – английский город-порт на берегу залива Ла-Манш
[9] Гулл (Kingston upon Hull) – английский город-порт на берегу Северного моря
[10] Луддиты – противники внедрения машин в Англии.
[11] Вольта Алессандро Джузеппе Антонио Анастасио (1745–1827) – знаменитый итальянский физик, химик и физиолог, один из основоположников исследования электричества
[12] Животное электричество – сокращение мышц под воздействием электрического тока, открытое итальянцем Луиджи Гальвани. В то время считалось, что это особое явление возникновение некой силы в тканях животных
[13] Электрофорная машина – устройство, вырабатывающее электричество путём трения
[14] Лейденская банка – первый электрический конденсатор, изобретённый в голландском городе Лейдене
[15] Вольтов столп – изобретённое Алессандро Вольта устройство для получения электричества на основе пластинок из цинка и меди, помещённых в раствор электролита
[16] Анналы – погодовые записи событий в Риме, от латинского слова annus (год). В переносном смысле — хроники
[17] Жид – еврей
[18] Чоган – конное поло (перс.)
[19] Фальконет – орудие небольшого калибра
[20] Вертлюг – поворотная опора орудия
[21] Ии – японский самурайский клан
Глава 2
В ноябре 1786 года умер старый дядюшка Фридрих. Король Пруссии ушёл в блеске славы, оставляя после себя одно из могущественнейших государств Европы, почти полностью восстановившее своё могущество, преодолевшее кровавые потери войны за Баварское наследство. Один из мудрейших правителей мира, бывший моим другом, он мечтал о величии своей страны, но был очень аккуратен в выборе противников.
Пока он был жив, опасность войны с Пруссией для России была не очень большой. Фридрих помнил о том, как наши солдаты едва не сломали хребет военной машине, созданной его гением, в Семилетней войне[1]. Он ценил моё дружеское к себе отношение, хвалил многие мои реформы, даже иногда давал мне советы или рекомендовал людей, которые могли помочь. Во многом благодаря его влиянию учёные, музыканты, торговцы со всей Европы соглашались на переезд в Россию.
Теперь его не стало. На похороны поехали мама с Потёмкиным – такой уровень представительства был показателем моего отношения к покойному. Екатерина Алексеевна тоже очень уважала старого Фрица и искренне переживала его смерть. Её любимец Моцарт написал потрясающий по красоте Реквием, честно говоря, совсем непохожий на тот, что слышал в прежней жизни, но замечательный.
Самое неприятное, что даже такой визит и музыка гениального композитора нисколько не смягчила нового короля Пруссии Фридриха Вильгельма II. Он испытывал настоящую ненависть по отношению к России, которая лишила его триумфа в войне, не дав стать освободителем Берлина. Да и я сам вызывал у наследника дядюшки Фрица откровенную ревность. Старый король любил меня и часто говорил об этом в присутствии своих подданных. Он несколько раз даже упоминал, что предпочёл бы видеть меня в качестве своего преемника, но в Пруссии должна править кровь Гогенцоллернов[2]…
В этом была и моя ошибка, я слишком сблизился с Фридрихом, упустив из внимания его племянника. Но этот свой просчёт я неоднократно пытался исправить, и мешал мне странный характер тогда ещё наследника престола и его, пусть и возникшая по стечению обстоятельств, ненависть к России и всему русскому. Он как баран упирался и отказывался от любых контактов, с презрением отвергая подарки, не отвечая на мои письма, демонстративно ругая русские порядки и товары.
Уже не юноша, он вёл себя подобно мальчишке. Остро переживая неприязнь берлинцев, Фридрих Вильгельм решил добиться признания народа через военные победы. Так что он сразу принялся активно готовить Пруссию к войне, словно волк, водя носом в поиске жертвы. В качестве союзников нас он не рассматривал, да и мы к завоевательной войне совсем не стремились. Австрийский император склонялся к дружбе с нами. Французы сейчас военных действий откровенно опасались. Так
