Небо за нас (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
Правда, есть еще один мощный узел батарей на Балаклавских высотах напротив Сапун-горы, где противник может не только обороняться, прикрывая свои пути снабжения, но и ударить по нашим позициям на новой линии обороны. А вот это допустить никак нельзя, ведь в случае его успеха, мы будем вынуждены отойти ближе к морю, на бастионы, возведенные возле Корабельной стороны вокруг Малахова кургана. И тогда уже наши войска окажутся в невыгодном положении, под непрестанным, перекрестным неприятельским огнем.
— Как располагаешь, Иосиф Петрович, — спросил я у начальствующего тамошней обороной генерала Жабокритского, — могут союзники нанести на твоем участке отвлекающий удар?
— Так точно, ваше императорское высочество! — ухмыльнулся в густые усы Жабокритский. — Но им же хуже будет. Если рискнут выйти в поле, попадут сначала под пушечный обстрел, потом под стрелковый, а ежели и после того не угомонятся, примем на штыки.
На первый взгляд план выглядел логичным и правильным, и все же меня не отпускала мысль, будто я упустил что-то важное. Но никак не мог вспомнить что именно.
— Что же, вижу здесь все продумано, — осторожно похвалил местное командование. — Но помните, господа, что у противника значительное преимущество в штуцерах, а потому пехоту из укреплений не выводите!
— Как прикажете, Константин Николаевич, — не стал спорить генерал. — Не извольте беспокоиться, встретим супостата как надо. Не хуже, чем отцы и деды при Бородино…
— Что⁈ — переспросил я, пытаясь поймать ускользающую мысль, и тут же в голове всплыла картинка из «Войны и Мира». Полк Болконского стоит в резерве, вокруг то и дело рвутся вражеские бомбы, но благородный и, уж простите, туповатый князь Андрей даже не пытается отвести в безопасное место или хотя бы рассредоточить своих солдат. Вследствие чего так и не вступив в бой, теряет добрую половину наличного состава, а потом и сам получает смертельное ранение.
— А скажи любезный Иосиф Петрович, — осторожно поинтересовался я у начальника 17-й дивизии. — А где разместится эта самая пехота?
— На укреплениях, — не раздумывая, ответил генерал и принялся перечислять, где и какой конкретно батальон займёт свое место по диспозиции…
— Все это конечно замечательно, но я о другом. Есть ли там укрытия?
— Что, простите? — завис явно не понявший меня Жабокритский.
— Я правильно понял, что наши войска будут тупо стоять в плотном строю за брустверами, пока союзники станут засыпать их бомбами?
— А как же иначе? — окончательно растерялся генерал. — На то и солдаты…
— Значит так! Юшков записывай. Всех лишних с передовых укреплений долой! Оставлять только караулы и минимально необходимое количество орудийной прислуги. Для расположения резервов изыскать укрытия. Балки, холмы, косогоры, не важно. Траншеи дополнительные выкопать… В крайнем случае обучить солдат ложиться, отнюдь не изображая из себя истуканов! Приказ довести до всех командиров и начальников под роспись! За неисполнение буду отдавать под суд.
— Ваше императорское высочество, но разве это возможно! Кто же тогда будет отражать вражеские атаки, когда неприятель подведет под прикрытием обстрела свои войска на приступ?
— Уж явно не погибшая от неприятельского огня пехота.
— Умирать так умирать, дело солдатское…
— Нет у нас лишних войск, черт бы вас подрал! Что толку от дивизий в Прибалтике или Привисленском крае, если им сюда маршировать от трех месяцев до полугода, причем дойдет, дай бог, если половина! Так что изволь делать, что тебе говорят и беречь каждого солдата как величайшую ценность! Ибо других у нас сейчас просто нет. Да сложно! Нужно найти укрытия, придумать сигналы, которыми можно будет вызвать их на позиции. Завести ординарцев, чтобы сигналы дублировать. Но иначе никак! Против нас ведут войну самые мощные империи, чьи владения раскинулись по всему миру. Они превосходят нас во всем, в промышленности, в населении, в образовании и так далее. Поэтому победить мы можем только одним способом. Сделать так, чтобы его потери были больше наших! Кратно! Это понятно?
— Так точно.
— Выполнять!
Вот что ты будешь делать! Как с такими людьми двигать прогресс? И ведь неплохой генерал, лично храбрый, грамотный и даже почти не ворует.
[1] Принятый в те времена оборот речи. И мундиры, и сапоги не шили, а строили.
[2] Изначально «Gomer» был 20-пушечным, но затем количество артиллерии было сокращено.
Глава 4
Когда-то давно, еще в детстве, меня спросили — люблю ли я сюрпризы? Ответ, конечно же, был — да! После чего немного подумав, добавил – только приятные! С этим никто спорить не стал, поскольку приятные сюрпризы действительно любят все. Но что делать с остальными?
Утром 19 октября лагерь союзников пробудился раньше обычного, поскольку именно сегодня должны была начаться первая бомбардировка Севастополя. Все работы несмотря на противодействие противника, были завершены, пушки установлены, создан солидный запас огнеприпасов. Оставалось только дождаться, когда рассеется утренний туман и снести наконец эти жалкие земляные укрепления, за которыми русские варвары наивно надеялись укрыться от гнева великих держав…
— Сколько еще? — нервно дернул плечом не выспавшийся Канробер.
— Очень скоро, мой генерал, — угодливо поклонился начальник инженерной службы бригадный генерал Мишель Бизо. — Не пройдет и часа как туман рассеется и тогда принцу Константину придется несладко!
В этот момент, как будто отвечая желаниям французского командующего, где-то в районе позиций одна за другой загрохотали пушки.
— Неужели на передовых позициях видимость лучше? — удивился Канробер.
— Это не наши, — отозвался внимательно прислушивавшийся к канонаде инженер.
— Это противник! — коротко будто выплюнув заявил Боске.
— Вы думаете?
— Уверен.
— Но ведь ничего же не видно.
— Скажите, месье, русские обстреливали вас во время работ?
— Конечно. Время от времени их пушки пытались нам мешать. Не слишком часто, надо признать, но тем не менее такое случалось.
— Вот вам и ответ! Они просто пристреливали свои орудия, и теперь могут вести огонь вслепую.
— Но туман все равно мешает…
— Не больше, чем будет мешать пороховой дым во время канонады.
Вскоре выяснилось, что длившийся не более четверти часа огневой налет сумел нанести немалый ущерб, поскольку уверенные в своей безопасности артиллеристы союзников в это время завершали подготовку к предстоящему сражению. Подносили и складывали поближе к орудиям порох, ядра и бомбы, разжигали огни в калильных печах. Некоторые с удобством расположившись на позициях неторопливо завтракали…
Обрушившиеся на них в этот момент русские бомбы имели поистине ошеломляющий эффект. Разумеется, далеко не все они нашли свою цель, но даже тех немногих кому это удалось, хватило с избытком.
— Погибло никак не менее сотни канониров, число же раненных и контуженных пока неизвестно, поскольку далеко не все успели обратиться за помощью. Кроме того, разбито шесть орудий, еще столько же лишились лафетов и нуждаются в ремонте. — Мрачно докладывал начальник штаба артиллерии Восточной армии полковник Эдмон Лебёф.
Судя по немного запыленному мундиру, этот обычно бравый офицер имел неосторожность попасть под русский обстрел и не успел привести себя в порядок. Отчего его роскошные усы торчали в разные стороны, придавая своему владельцу немного комический вид. Что, впрочем, совершенно не мешало ему быть отличным артиллеристом.
— Я слышал разрывы, — вмешался Боске. — Русским удалось поразить погреба?
— Нет, мой генерал. Если бы им это удалось, ущерб был бы намного больше. Это рвались запасы непосредственно на батареях.
— Когда вы будет готовы начать обстрел? — задал свой вопрос непривычно молчаливый Канробер.
— Полагаю, не ранее чем через два часа.
— В таком случае не теряйте времени!
— Но…
— Никаких но, месье! В конце концов, разве случилось нечто невероятное? Не думали же вы, что русские будут покорно молчать, пока вы будете крушить их укрепления? Кажется, они не давали повода думать о себе подобным образом! Мы потеряли полдюжины пушек? Разве это сможет нас остановить⁈ У нас с англичанами их больше двухсот. Кстати, как дела у союзников?
