Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
Ответа я не нашёл, а через несколько переходов безликими коридорами провожатый встал сбоку от двери, пророкотал «Вам сюда». Вариантов «не ходить» не наблюдалось, так что я шагнул за отъехавшую в сторону дверь.
Глава 20
Кому я должен, всем прощаю
За дверью обнаружилось почти пустое, освещённое неярким светом помещение. Голые серые стены, слабый свет, льющийся с потолка, и стол, за которым сидел ожидающий меня тип. Что про него сказать? Мужчина лет сорока на вид, с короткой «военной» причёской, уже изрядно побитой сединой, мудро-добродушным выражением лица, единственной примечательной деталью которого оказались задорно подкрученные кончики недлинных усов. Одет в некое подобие мундира, но без богато-аляповатого шитья.
И смотрит на меня этак отечески-снисходительно, слова не говоря. Ни здрасте, ни присесть на табуретку, стоящую с «моей» стороны широкого стола, не предложил. Ну, для начала подождём, решил я. Вздохнул, подошёл к стене, опёрся о неё, прикрыл глаза. Через минуту тип не выдержал:
— Что же вы так неосмотрительно, синьор Бланко? Не успели получить гражданство третьего класса, а уже преступили закон славного Эрикса?
— Если это обвинение, незнакомец, то уточните, в нарушении каких именно законов сего славного аэрополиса меня обвиняют, — ответил я. — Если утверждение — то я его отрицаю. С моей точки зрения, никаких известных мне законов и установлений Эрикса я не нарушил.
— Тем не менее, синьор Бланко, суд рассмотрел обвинения против вас и начал дело. А вы задержаны по ходатайству потерпевшего.
— Даже если и так, незнакомец, то говорить о совершённом мною преступлении можно только после того, как суд выдаст обвинительное заключение. А до тех пор я — не более чем подозреваемый или обвиняемый… и то, последним меня можно будет обозвать только лишь после начала судебного заседания.
— А вы, как я посмотрю, неплохо знаете нашу судебную систему, синьор Бланко. Это даже удивительно… Но, знаете, Тони… Я же могу вас так называть? Нет? Тем не менее, хочу заметить, что в Эриксе одно лишь знание законов не может служить серьёзной защитой для людей, не имеющих в нашем славном аэрополисе ни собственной недвижимости, ни друзей, которые могли бы поручиться за вас перед судьёй хотя бы для того, чтобы тот заменил вам предварительное заключение на домашний арест… Кстати, Тони, как вы относитесь к Эриксу?
Та-а-ак, кажется, я понял, что тут творится. Меня пробуют «завербовать», пугая каким-то там судом. Судя по физиономии и вопросу — передо мной некий службист, ухватки у этих деятелей, судя по всему, во все времена одни и те же. Скорее всего, сей доблестный муж будет требовать стучать на Фачилле: иных резонов брать меня в такой оборот я для местной «сигуранцы» просто не вижу. Ну, если не считать какого-нибудь совершенно стороннего дела, ради которого понадобился никому неизвестный новоиспечённый аэр третьего класса, плакать о пропаже которого никто и не станет. Но то уже в воле великого Рандома, то есть, просчитать подобный поворот я физически не могу, а значит… Да в любом случае, будь то вербовка для слежки за Его Высокомордием или для иных неизвестных мне целей, дёргаться здесь и сейчас смысла нет. Слушаем, смотрим, копим инфу. Ну и болтаем, да… Куда ж без этого-то?
На последний вопрос самоназначенного собеседника я фыркнул в ответ.
— До некоторых пор очень неплохо, но после побоев от урбантов и времени, проведённого в заключении без каких-либо объяснений о причинах моего задержания… в том числе и от вас, кстати говоря… Так вот, неуважаемый неизвестный, ныне моё отношение к славному городу Эриксу стало куда хуже, чем было до всего этого бардака, — озвучил я. — Мне, признаюсь, казалось, что в столь закрытом обществе отношение к законам должно быть более… более уважительным. Увы, я обманулся.
— Да, у вас, древних, порой встречаются какие-то фантазии о «неправильном мироустройстве», — с улыбочкой, сочувственно кивая, выдал мой собеседник. — Но, смею заверить, Тони, что и урбанты, и судья действовали строго в рамках закона Эрикса, ну а то, что вам это не по нраву, так вы же — разумный человек, сами должны были понимать, к чему приведут ваши противозаконные деяния.
— Должен?
— Разумеется, Тони, разумеется, должен! Став аэром третьего класса, ты принял на себя не только права, но и обязанности. В число которых, между прочим, входит и обязанность следовать законам и правилам Эрикса. Для чего их, соответственно, нужно было изучить. И изучить внимательно. Это и есть твой долг!
— А я, незнакомец, с ними ознакомился. И ни в своих действиях, ни в бездействии не наблюдаю «нарушений законов». А вот действия урбантов и судьи… С моей точки зрения, они выглядят как чистейшей воды произвол…
— Но-но, синьор Бланко! Если вы обвините службы города — вам придётся предстать перед судом и доказать свои обвинения. Или ответить за клевету в адрес представителей закона Эрикса, честно исполняющих свои обязанности!
— Пока, синьор неизвестный, никто не соизволил мне сообщить, что за законы я нарушил, считаю себя вправе считать всё происходящее со мной именно произволом. О чём и заявлю в суде, компренде?
— В качестве любезности лично вам, — дёрнув-таки кадыком и чуть скосив взгляд в сторону, выдала эта скотина, — извещаю, что вы, синьор Тони Бланко, аэр третьего класса, задержаны для суда в качестве обвиняемого в нарушении прав создателя. С этим вашим… «лимончелло».
— Не понял, — честно не понял я. — Я с патентами на выпивку знакомился и нигде не встречал…
— А истец посчитал иначе. Владея патентом на настойку «концильери» он усмотрел в вашем продукте нарушение его прав.
— Погодите… концильери? — задумался я. — Так там совершенно иные ингредиенты, вкус. Да и метод изготовления!
— Ну а что вы мне-то об этом сообщаете? — преувеличенно-удивлённо уставился на меня тонтон-макут. — В суде предъявите доказательства, и если всё так — вас, разумеется, отпустят. Хотя…
Замолчал он с очень многозначительным видом, явно ожидая от меня вопросов, которые я, естественно, не стал задавать. И дело было даже не в моём характере и желании показать охреневшему безопаснику, в каком именно месте я видал его предложения. Просто у меня в текущих раскладах есть два варианта: продаваться дёшево и продаваться дорого,
