Барочные жемчужины Новороссии (СИ) - Greko
— Не стоит задаваться! Да, мы ошиблись. Спенсер оказался еще тем субъектом: отравил нашего соглядатая — тот до сих пор не оправился — и вышел из-под надзора. Кого он завлек в свои сети, пока путешествовал по Крыму, мы не знаем.
— Зачем же дело стало? Проверить, у кого он в аулах ночевал — ниточка и потянется.
— Этим уже занимаются. Но степные татары больше идут на контакт с чужестранцами, чем с нашими людьми. С кем англичанин встречался на перегонах? Кто ему песни пел старинные?
— Петь песни — это такой речевой оборот?
— Вовсе нет. Он собирает крымско-татарский эпос. И о шейхе Мансуре расспрашивает. Был такой вождь у чечен времен присоединения Крыма.
— То есть он готовится к будущему визиту в Восточную Черкесию, — сделал я вывод.
— Думаешь?
— Эдмонд ничего не делает просто так.
Де Витт нахмурился. Походил между подрастающих саженцев олив.
— Говори, что в голову еще придет.
— Севастополь…
— Логично. Но там сложно его вычислить. В городе нет ни одной гостиницы[2].
— Тогда он пойдет к соотечественникам.
— Аптон, английский инженер, строитель, — задумчиво кивнул своим мыслям граф. — Вот что, душа моя… Как вернется твой наперсник, ты его поспрошай украдкой, что да как было в Перекопе и прочих аулах. Но особо не усердствуй. Ни к чему плодить подозрения. Не дай бог, сорвется твоя поездка к черкесам. Тогда Розен кляузами на меня императора завалит.
Офигеть! Выходит, у Спенсера есть от кого получить исчерпывающую информацию о строительстве военно-морской базы. Со всеми планами и картами Адмиралтейства, Арсенала, доков, батарей и бастионов. Вот же страна непуганых идиотов! Никакого понятия о системе допусков.
— Не стоило англичанина-строителя привлекать, — твердо молвил, глядя де Витту в глаза.
— Не стоило, — согласился грустно «Папаша Мюллер» Новороссии. — Флот — не моего ума дело. Ты эти мысли свои адмиралам нашим выскажи. Нашлись, понимаешь, англоманы на мою голову…
— Кто ж меня будет слушать?
— И то, верно, — быстро согласился граф и сунул мне несколько ассигнаций. — Ты вот что сделай. Ступай осторожненько на тракт и подожди. Постой у лавки господина Ашера, тебя заберут.
Лавка господина Ашера оказалась не просто торговой точкой, а, можно сказать, конкурирующей фирмой «с хорошим выбором». Она продавала еду и напитки проезжающим по южнобережному шоссе и предлагала комнаты для ночлега. Их следовало заранее резервировать. Все эти сведения я почерпнул из объявления у входа. И порадовался своему бизнес-плану. Идеи, в нем высказанные, хорошо ложились на фактуру заведения в Ореанде. Осталось их лишь до Воронцова донести. И тут без Спенсера не обойтись…
Он появился через несколько дней, загорелый до черноты и крайне довольный результатами своей поездки. Он не вдавался в подробности, а я поостерегся расспрашивать. Лишь попросил взять меня с собой на аудиенцию к Воронцову. Отказа не последовало.
За три дня до нашего предполагаемого отъезда и за день до официального открытия «Маленькой Греции» мы прибыли в Алупку. Проходя через роскошный парк, где садовые работы близились к завершению, и разглядывая недостроенную башню замка, я не мог в очередной раз не восхититься красотой дворца. Тем более мне странно было услышать от Спенсера его замечание:
— Такой замок, грозный в своем царственном величии, был бы наиболее характерен для былых времен, когда сила была законом.
Мне всегда казалось, что Алупка — это романтическое место, а не символ могущества сеньора, но спорить со своим спутником не стал.
Граф ждал нас в своем кабинете, где он временами работал и даже принимал гостей, несмотря на незавершенные в замке работы. Усталый щуплый человек в простом полувоенном сюртуке и с большим георгиевским крестом на шее. Без своей блестящей свиты он не производил впечатления всесильного распорядителя жизни всего юга России.
Он молча взял мои бумаги и стал их изучать. Вчитался. Вернулся к началу. Поднял на меня глаза.
— Мысли, высказанные в записке, — дерзновенные и оригинальные. Сам составлял?
— Так точно, Ваше Сиятельство!
— Похвально. И достойно копирования. Нужно будет моим чиновникам показать. Как образец. Как там у тебя… — он вчитался и процитировал. — «Не стоит плодить напрасной конкуренции, понижая цены на услуги. Лучше совместными усилиями всех хозяев заведений приюта странников действовать во благо приезжающих». Блестяще сказано! Именно — во благо!
Воронцов встал из-за стола и прошелся туда-сюда по кабинету.
— Не прогоришь с такими ценами? Полтинник за ночлег?
— Никак нет, Ваше Сиятельство. Ночлег — не главное и много не принесет. Постоялый двор способен принять лишь четверых гостей. А в таверне поместится до тридцати. От нее ожидаем главный доход.
— Да ты, гляжу, великий эконом! Чего же ты хочешь?
— Остановку дилижансную. А еще лучше превратить мою гостиницу в почтовую станцию.
— Конюшня есть?
— Никак нет, Ваше Сиятельство! Была, да в таверну переделана.
— Тогда не выйдет со станцией. На ней следует подменных лошадей держать. А про остановку я распоряжусь. Но сперва сам гляну. А за план твой — спасибо! Награды достоин!
Воронцов вернулся за стол. Уселся. Хитро на меня взглянул.
— Известно тебе, что я основатель Крымской дилижансной компании? Четвёртый год уж работает. Скоро и в прибыль выйдет. Ведь я у истоков транспортных акционерных обществ стоял. Первое в России «Общество первоначального заведения дилижансов». Первоначальное! А ныне у в Крыму имеем собственное. Пойдешь ко мне работать? — вдруг огорошил нас наместник. — Все почтовые станции отдам в управление. Будешь идеи свои воплощать, — он потряс моей запиской. — Положу тебе оклад щедрый. Пять с половиною тысяч ассигнациями в год! Ревелиоти, генерал-майор, пенсии в два раза меньше получает. Ну, как? Согласен?
Я растерялся. Взглянул на Спенсера. Он тоже был в смятении. Собственными руками разрушить свои планы! И ведь не станешь возражать такому начальнику!
— Благодарю Ваше Сиятельство за оказанную милость! Не сочтите за наглость, вынужден отказать. Имею обязательства непреодолимой силы. Мистер Спенсер, здесь присутствующий — вот мое обстоятельство! Обещал ему помощь в его путешествии. Слово дал — держи!
— Э-ка у тебя по-купечески выходит, — рассмеялся Воронцов и посмотрел внимательно на Эдмонда. — Дают — бери, а бьют — беги! Хорошего вы спутника нашли себе, мистер. Не боись — не осерчаю, — обратился уже ко мне. — Чем же тебя наградить?
— Желал бы войти в число акционеров Дилижансной компании!
— Ха-ха-ха! Губа не дура у тебя. Впрочем, обещал награду — так тому и быть! — наместник хлопнул ладонью по столу и полез в выдвижной ящик. — Так, где тут у нас? Вот!
На стол легла тонкая пачка акций с изображением шестиместной кареты, запряженной четверкой лошадей. «Акция Акционеру Компании Крымских дилижансов Его Сиятельству господину, Генералу от Инфантерии и Кавалеру графу Михаилу Семеновичу Воронцову, на которую аукционные деньги 1000 рублей внесены от него в Контору Дилижансов. Сентября 26 дня, 1832 года. Управляющий Конторою. За секретаря. Подписи».
— Каким капиталом располагаешь?
— На четыре акции хватит, — простодушно ответил я.
Наместник расхохотался.
— За четыре тысячи отдам три акции! Не думал же ты за номинал войти в число акционеров? Но и три — солидно! Весь капитал общества — семьдесят пять тысяч. Так что, считай, у тебя будет почти пять процентов!
«Вот, барыга!» — подумал я про себя, но вслух ответил:
— Золотом часть возьмете, Ваше Сиятельство?
— Отчего ж не взять, — Воронцов принялся что-то писать. — Вот тебе письмецо к Управляющему Конторы в Симферополе: сделать передаточную запись на имя подателя сей записки.
— Покорно благодарю, Ваше Сиятельство! — поклонился я графу и выложил на стол груду монет. Их я уже вытащил из пояса, который мне Мария соорудила, чтобы деньги с собой таскать.
Нас отпустили.
