Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Ищите! — выкрикнул я. — Я в кого-то попал! Ищите! Кровь, следы, что угодно!
Искали долго и не могли ничего найти. Обыскали весь купол, выглянули во все окна. Дверь на лестницу оставалась запертой, какой я ее и оставил. Впрочем, я и не думал, что она взламывала дверь.
Эта тварь пришла за нами снаружи и ушла по крыше обратно, через выбитое окно, других путей не было.
Найду и убью, суку. Найду и убью.
И мы продолжали искать. Искать хоть что-то, постепенно уставая, теряя настойчивость и запал.
А потом Вака нашел лапу. Длинную, мосластую, когтитстую мохнатую лапу, отрубленную моим мечом.
Она лежала снаружи на черепице купола.
— Ищите! — воодушевленно приказал я. — Ищите, она где-то рядом! С таким увечьем она далеко не уйдет!
Вот теперь мы загоним и убьём эту нечистую тварь!
Глава 111
Нечистивая тварь
— Я лапу не сразу заметил, — объяснил Вака. — Потому, как тварь по краю купола убегала, и вся кровь вниз во двор улетела. Лапа, видать, на тонком клоке кожи болталась. А как тварюка вниз прыгнула, там деревья внизу есть подходящие, высокие, лапа-то и зацепилась за черепицу и совсем оторвалась.
Точно. Прав ты, Вака. Как есть, прав. Так, похоже, и было. Я тварь достал в темноте, и теперь она внизу. Спрыгнула вниз. Надеюсь, переломала себе еще и ноги, хотя это вряд ли. Но следы найдутся, и мы её найдем.
Сын певицы горящими глазами следил за нами всеми разом. О да, парень, смотри внимательно, такого блокбастера тебе больше нигде не покажут!
— Все за мной! — приказал я, опирая двуручный меч плоскостью лезвия на плечо.
Я сбросил засов с двери и рванул вниз по спиральной лестнице. Все остальные с грохотом мчались следом.
Мы ещё не спустились до конца, а я уже слышал, что внизу дела идут ой как неладно.
По дворцу разносился дикий крик, вопль, истерика:
— Царь ранен!
Вот дерьмо! Не уследили!
Мы гурьбой скатились по лестнице, выскочили на первый этаж. Конечно, о преследовании твари уже не могло быть и речи. Степка, бледный как смерть, бросился к дверям царской опочивальни, прикрытой бронзовым рядом из шести телохранителей, образовавших непреодолимую стену из круглых щитов, с грозно просунутыми над щитами стальными остриями копий.
— Стоять! — крикнул их старший из-под бронзовой маски на лице. — Никому хода нет!
— Я брат царя! — выкрикнул Степка.
— Никому! — отрезал старший. — Приказ царя!
— Что это за приказ такой⁈ — заорал Степка.
Надо его успокоить. Едва же на их копья не бросился, балбес.
— Такой, который я жизнью обязан выполнить, — прорычал из-под шлема телохранитель.
Ну, понятно, этот не пропустит. Костьми ляжет, а не пропустит.
Вот же блин! Вот какой все-таки молодой Валент идиот! Нарвался таки! Влез не в свое дело! Аж руки опускаются с таким царем. Вот кто его просил бросаться одному на раненую тварь? Решил подвигом блеснуть перед всем честным народом? Вот нашелся же герой народного эпоса!
Могу понять, но не могу простить. Что теперь мы делать будем? Как сильно она его изувечила? А если вдруг помрет? Кто мне тогда заплатит?
Степка не находил себе места, он метался вдоль строя:
— Я должен пройти! — крикнул он.
— Нет! — отрезал телохранитель.
— Он там умирает, может быть! — прокричал мне Степка. — Они его убивают прямо сейчас!
Блин. А это кстати тоже рабочий вариант, если не голимая паранойя. Хотя, какого черта? Какая там рана должна быть, что нам нельзя показать живого царя? Мы тут булки мнем, а мне там работодателя-благодетеля может уже табакеркой по черепу от всего на свете излечивают, чтоб значит больше ничем и не болел никогда.
Я приблизился к сомкнутому ряду щитов, набычившись, чувствуя, как ближники мои готовые ко всему идут следом, разворачиваясь в такую же вооруженную до зубов линию.
— Нам нужно видеть царя, — веско бросил я в бронзовые личины данайских шлемов. — Сейчас.
— Нет! — бросил старший телохранитель, и они еще плотнее сомкнули щиты, направили копья мне прямо в лицо.
А вот этого точно делать не надо. Я такого не люблю, когда мне копьями в лицо тычут. Я от этого зверею и теряю веселое расположение духа.
Не знаю, в курсе ли эти бойцы напротив меня, что это за двуручная штука у меня на плече, но вообще-то усиленный элементалем, а гарде, Меч Бури становиться универсальной открывашкой для пехотного строя вроде этого.
Я сделал шаг назад, скинув меч с плеча, относя его назад словно для широченного размаха и позвал:
— Вака!
— Я здесь, — отозвался мой верный оруженосец.
— У тебя мел есть? — спросил я чем поверг оруженосца в непроходимое недоумение.
— А зачем нам мел? — пробормотал офигевший Вака.
— А чтобы посыпать им этих чудаков у нас на пути, прежде чем я начну их рубить, почем зря!
Общее угрюмое молчание было мне тяжелым ответом. Блин. Серьезно? Тут никто этого прикола не понимает?
— Ладно, Вака, — вздохнул я. — Раз уж мы не готовы к рукопашной, пойдем другим путем. Держи меч.
Вака подхватил Меч Бури, а я сделал шаг обратно вперед, выдернув двуствольный обрез из набедренной кобуры.
Сунул стволы в маску старшего телохранителя и процедил:
— Или ты нас пропустишь, или я тебе башку вместе с шлемом прострелю.
Вижу, моя пантомима произвела некоторое впечатление на данайских мужиков. Вон, мнутся, колеблются.
— Ты можешь убить нас всех, Искандер Бестибойца, — проговорил старший телохранитель. — Но мы тебя не пропустим.
Вот же псих упертый. И что теперь делать? Стрелять? Пожалуй, придется.
В этот момент за моей спиной зашипел Нанотолий и Ангелина крикнула:
— Лекарь!
Я едва оба крючка разом не спустил.
— Что лекарь? — прорычал я не оборачиваясь.
— Тут лекарь подошел! — крикнула в ответ Ангелина. — Пройти просится.
Так. А вот это, похоже, выход!
Я посмотрел над стволами в глазные прорези на шлеме старшего телохранителя и проговорил:
— Пропустите брата царя с лекарем. Только его одного. Мы останемся здесь.
Старший телохранитель колебался, но…
— Пусть пройдет, — наконец выдохнул он.
Их строй распался, пропуская лекаря к
