Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Он же очень занят, — вздохнул Степка. — Весь в заботах. Тварь ещё эта…. Его же в городе все обвиняют, что не предотвратил. Снова. Всё время у нас царь во всем виноват. Вы это… Александр Петрович. Не нужно меня так-то про это расспрашивать. Это всё-таки только моё с братом дело.
Ого, а пацан то вырос. Слова на мальчика, но мужа!
— Ну что ж, и то верно, — охотно согласился я, раз на то пошло. — Сами, значит, разберетесь. Ладно! Гасим свет и спать. И только попробуйте кто на самом деле заснуть!
— А то что? — дерзко поинтересовалась Ангелина.
— Придет серенький волчок и укусит за бочок, — охотно объяснил я. — И больно будет.
— А мы ему зубья повыбьем! — весело крикнул Фрол со своего места.
Вот кто ещё у нас не вырос толком, пацан пацаном, весело ему. Хоть и старше Стёпки на пять лет.
Ну, посмеялись все вместе.
— Погашу огни на ночь, — сказал Степка, тяжело вздохнув.
Он прошел по кругу, погасив огоньки освещавших купол свечей, сгорбленный грузом своих семейных неурядиц.
— Как он? — спросила у меня Ангелина, когда я завалился рядом с нею на кучу спальных мешков.
— Справляется, — ответил я то, в чем не был до конца уверен.
Дом расколотый в себе не устоит. Нда. Не одной тварью тут заниматься надо. Не одной. Но нас-то на всех не хватит. Как-то им надо самим. А получается, по-моему, как-то не очень. Эх-хе-хе… Старшего вообще пороть надо бы, вбивать вежество и понимание дозволенного. А то растет дубина дубиной, царская безотцовщина… Если он так со мной, в буквальном смысле очень для него дорогим союзником обходится, то не удивительно, что его полгорода грохнуть мечтает. А может и даже и весь. Гражданам данайцам и без того, только дай кого прирезать, а уж если и повод дать…
Потом, уже в темноте мы вместе с Ангелиной лежали рядом на спальных мешках и смотрели в звездное небо выложенное мерцающими камнями на внутренней стороне купола. Они, оказывается, светились в темноте. Между нами пригрелся Нанотолий.
— Ты кто по гороскопу? — спросила вдруг Ангелина.
Ха! Очень своевременный вопрос, любезная дева!
— Лев, — усмехнулся я.
— Врёшь же, — захихикала Ангелина. — Хотя — да, чем-то похож. Немного.
— А у тебя какой? — спросил я в свою очередь.
— А ты как думаешь? — я не видел, но чувствовал как она улыбается.
— Дева! — ляпнул я, за что и был яростно бит подушкой по башке.
Остальные ненавязчиво грели уши, подслушивая наш разговор и не мешали развитию событий. Мол, милые бранятся, только тешатся.
— А всё-таки, — произнесла Ангелина, когда мы прекратили эту детскую возню. — А ты не думал, что дальше? Когда это кончится?
— Что кончится? — нахмурился я в темноту.
— Ну, всё это, — Ангелина видимо сделала в темноте широкий взмах рукой. — Путешествия, сражения, охота, борьба.
Ну и вопросы у тебя, солнце моё. И ведь не в первый раз донимает — после того поцелуя. И на корабле донимала. Намекает? Так никогда это не кончится, дорогая моя дева. Никогда. Но вслух сказал:
— Заживем, наконец спокойно…
— Думаешь? — тревожно уточнила Ангелина.
— Да кто ж нам даст, — вздохнул я, без особой радости разрушая призрачные замки её надежд. — Всегда найдется какое-то чудовище, которое нужно убить, или урод, которого нужно свергнуть.
— Или девица, которую нужно спасти, — вздохнула Ангелина.
— Вот да, — охотно согласился я. — Особенно, если найдется такая девица. Всё время мне попадаются, сговорились, наверное. Вот от них мне вообще никогда покоя не будет. Я и не надеюсь уже.
— Будем разгонять от порога поганой метлой, — бодро постановила хозяйственная Ангелина.
— Ага, разогнала одна такая, — несколько сонно проворчал я.
Не судьба мне от моих девок отвязаться. Совсем не судьба.
А потом я, кажется даже заснул, только я не понял насколько, может на минуту, а может на час, но именно Ангелина разбудила меня, впившись мне в руку острыми ногтями.
— Тихо, — прошипела она. — Ты слышал?
— Нет, — тихо отозвался я внимательно прислушиваясь.
Только ветер посвистывает в деревянные оконные рамы.
А потом я вдруг действительно услышал. Прямо вверху, над собой. Скрежет огромных когтей по глиняной черепице на куполе. Мы здесь были уже не одни.
Я затих, почти не дыша. Неужто явилась тварюка по наши души? Я снова оказался прав, эта тварь приходит по крышам и не зря забрался так высоко…
Нащупал рукоять меча, спрятанного под одеялом, чтобы не светил, и прислушался.
В одном из окон тьма вдруг стала особенно непроглядной, исчезли звезды, заслоненные тёмным телом снаружи.
Иди сюда, я готов…
И когда с грохотом выбив окно, что-то черное и стремительное влетело внутрь, я вскочил с места, сбросив одеяло с меча, и бросился навстречу.
Погнали!
Едва заметная искорка элементаля на моем мече вспыхнула взорвавшейся звездой, залив всю залу дрожащим синим светом. В котором я разглядел костлявый черный силуэт, нечеловеческую тень и перечеркнул его Мечом Бури, прежде чем она исчезла.
Меч точно отсек что-то.
— Стёпка! — Заорал я в темноту подсвеченную синим.
— На месте! — я услышал как он с лязгом передернул рычаг подачи патронов.
— Видишь её⁈ — проорал я постоянно оборачиваясь, освещая направленным светом с меча темные края купола.
— Нет! — крикнул Степка.
Да где же ты? Где ты, стерва? Покажись!
Во тьме сверкнули отраженным светом огромные глаза Нанотолия.
— Всем лечь! — заорал вдруг Степка в темноте. — Стеляю!
Над нашими головами загрохотал пулемет, а я едва успел прижать Ангелину к полу. Но во вспышках выстрела я видел как стоп кадры, выхваченные яркими вспышками вылетающих пороховых газов, бегущую вдоль купола вокруг нас чёрную тень.
Пулемет грохотал в темноте, судя по вспышкам поворачиваясь вслед за бегущей тенью.
Из-под купола полетели прочь выбитые пулями оконные стекла.
Пулемет замолк, только с металлическим звоном сыпались гильзы в газоприемный ящик.
— Попал? — выкрикнул Степка сквозь пороховой дым?
— Не вижу! — крикнул я в ответ. — Дайте свет!
Надеюсь он никого из наших тут не изрешетил….
Появился свет. Это доктор Штирц раскочегарил свой докторский ночник. Потом Вака запалил светильник на стене.
Все были целы,
