Военкор (СИ) - Дорин Михаил
— Щас бы их авиацией накрыть. Много бы проблем решило, — продолжал перебирать патроны Сопин.
— Но у нас есть только миномёты, — предложил я.
Сопин посмотрел вопросительно на меня.
— Ты их сам потащишь туда? Лёша, ты парень крепкий, но не Юрий Власов, — улыбнулся он.
Не теряет чувства юмора командир.
— Вы не поняли. Я в ангаре тут видел кое-что. Старые «Шерманы» с установленными миномётами 160-го калибра. Думаю, есть и чем стрелять.
Игорь Геннадьевич почесал подбородок.
— Эффективная дальность 10 километров у этой штуки.
— 9600, если быть точным, — ответил я.
— Может сработать. Раз предложил, значит, возглавишь процессию.
— Ну а что… Нам всё равно уже нечего терять. Да и обзор хороший, если на дерево залезть, — улыбнувшись, ответил я.
Глава 21
Сопин задумался и пока решение зрело в его голове, внимательно на меня смотрел. Я понимал, что предлагаю довольно рискованный манёвр. И Сопину было над чем задуматься.
— Ладно, Алексей, убедил. Пойдёшь с группой сирийцев. Ребята толковые, хорошо знают местность. Не подведут.
Он обернулся и окликнул сирийского офицера.
— Сардар!
Тот сразу подошёл и Сопин, понизив голос, объяснил, что требуется.
— Вот у меня человек хорошее дело предлагает, — он вкратце пересказал сирийцу мою задумку.
Сардар кивнул. Не тратя слов, он достал рацию и вызвал одного из подчинённых. Сопин в это время смотрел на карту, окончательно взвешивая риски.
— Дело ты всё-таки предлагаешь, Алексей, — заключил он.
— Через пятнадцать минут мои спецы будут в ангаре, — закончил сеанс связи Сардар.
Сопин вновь посмотрел на меня внимательно, будто хотел сказать что-то ещё, но передумал.
— Удачи тебе. Смотрите по сторонам.
Я попросил у офицера карту местности, в отличие от сирийцев местность мне была незнакома. Выйдя из штаба, я пошёл к ангару.
Он стоял на отшибе, бетонная коробка с открытыми воротами. Судя по закоптившимся пятнам на одной из стен, по ангару было несколько прилётов. Однако мощной бетонной конструкции было хоть бы хны.
Я пришёл раньше, чем оговорённые пятнадцать минут, но на входе бетонного ангара меня уже ждали четверо сирийцев. Вперёд вышел один — мужик лет сорока с хвостиком, лицо загорелое, с короткой щетиной и прищуром на один глаз. Сразу не понять, то ли старое ранение, то ли привычка так смотреть, словно всё вокруг мишень.
— Здорово, мужики, — сказал я.
— Я Аббас, командую расчётом.
За его спиной поднялся высокий, сутулый парень с лицом подростка и выразительными глазами.
— Это Муса. Знает местность с закрытыми глазами, — представил Аббас, покосившись на карту в моих руках.
Третий член расчёта неторопливо поднялся следом. На нём была старая израильская разгрузка, перекрашенная в хаки, а за поясом резиновая киянка для подбивки мины при заряжении.
— Джамиль, наш механик. Миномёт зарядит даже без рук, — отрекомендовал его Аббас.
Четвёртый сириец из расчёта был молчаливый и коротко подстриженный, с платком вместо шлема.
— Фаузи, заряжающий.
Я обменялся с сирийцами рукопожатиями. Мы зашли в ангар, где оказалось куда прохладнее, чем снаружи. Но воздух здесь был тяжёлый. Пахло машинным маслом. Под ногами заскрипел крошащийся бетонный пол вперемешку с грунтом.
В глубине ангара стояли серые громадины корпуса от танка M4 «Шерман», переделанные под самоходные миномёты. Вместо башни у них был низкий бронированный кожух с возвышающимся стволом 160-миллиметрового миномёта Soltam M-66. Израильская модификация называлась «Макмат» — мобильная миномётная установка на гусеничном шасси. Гусеницы в пыли, броня закопчена, на борту — угадывались перекрашенные израильские звёзды. Выглядели они как доисторические звери, но от них исходило ощущение силы — простой, тяжёлой и надёжной.
Аббас подошёл к машине, провёл ладонью по корпусу.
— Машина живая, просто законсервированная, — бросил он. — Проверим, но ломаться тут попросту нечему. Даже если захочешь, не поломаешь.
Джамиль ловко влез внутрь, и почти сразу по броне пробежала дрожь. Щёлкнуло реле, загорелись приборы. Слышно было, как он поочерёдно запускает систему Макмата.
— Бортовая есть… Питание идёт… Освещение работает…
Щелчок, потом послышался рокот. Дизельный мотор завёлся хрипло, натужно, но с первой попытки.
— Мотор живой, наводка вручную идёт. Люлька чистая…
Миномётный блок немного повернулся и внутри заскрипел маховик.
— Работает! Всё на ходу! — крикнул радостный Джамиль, утирая лицо грязной рукой.
Я раскрыл карту и указал пальцем.
— Нам сюда. Лесополоса к югу от деревни. По прямой дотуда семь-восемь километров. Если закрепимся, то можно бить по их позиции. У них тут батарея 155 миллиметров.
Аббас внимательно изучил карту.
— Север здесь прикрыт сопками. Если выдвинуться скрытно, можно выйти на точку. Работаем максимум два залпа, и уход, — прокомментировал он.
Остальные сирийцы переглянулись, посовещались с Аббасом, и командир расчёта повернулся ко мне.
— Мы готовы.
Я посмотрел на машину ещё раз. Старый «Шерман», родом из сороковых, теперь был оружием другой войны — срезанная башня, бронированный кожух над миномётом, гусеницы со временем осевшие в грунт.
Начались часы ожидания, насыщенные делом. Ребята из расчёта работали, не теряя времени, приводя Макмат в рабочее состояние. Один снимал защитные чехлы с наводки и проверял механизмы ручного вращения: вертикаль, горизонт, фиксатор. Другой с фонариком в зубах возился внутри моторного отсека, снимая крышку масляного фильтра, смотрел на цвет масла. Ещё один крутил шланг от компрессора, продувая пыль.
Вместе с Аббасом мы прикинули по дальномеру угол наведения. Угол падения мин при заданной дальности выходил близким к расчётному. Всё должно было сойтись, если враг не снялся за последние два часа. Но Израиль не боялся ответного огня, поэтому координаты вряд ли изменятся.
Пока сирийцы приводили «Макмат» в порядок, я проверил боекомплект. Мины 160-мм, фугасные и осветительные, со штатными взрывателями М935. Все проверенные нами экземпляры были с заводскими пломбами, не вскрывались, и в целом выглядели пригодными к применению без риска осечки. Некоторые поцарапанные корпуса также имели частично закрашенную израильскую маркировку на иврите, но взрыватели были на месте, пломбы не сорваны, а стабилизаторы целы.
Периодически Аббасу докладывали о ходе работ.
— Моторы готовы. Радиостанция барахлит, но почистим контакты, и всё будет в порядке, — кричал из машины Фаузи.
Я, теперь уже своими глазами, убедился, что ребята в своём деле далеко не новички.
Через час мы были полностью готовы.
— Поехали, пора, — выдохнул Аббас.
Сирийцы, завершившие подготовку и заняли места. Двигатель запустился с дизельным рокотом. Гусеницы тронулись медленно, с лёгким скрежетом.
Я проверил карту ещё раз. С севера шли те самые сопки, которые было видно уже сейчас, они были почти чёрные на фоне неба. Левее шла полуразрушенная дорога, если идти по ней, то враг сразу заметит. Поэтому мы шли в обход, оставляя цепкие следы от гусениц на каменистой земле.
— Если повезёт, — пробормотал Аббас, — успеем к вечеру встать.
Я смотрел в сторону горизонта. Где-то там, за деревней, в ложбине стояла батарея израильтян 155-го калибра. Орудия тяжёлые, самоходные.
Мы вышли на край лесопосадки.
— Здесь, — сказал сириец. — Позиция хорошая. Земля плотная, деревья прикрывают и видно долину, а нас из долины не видно.
Макмат остановился, гусеницы со скрипом замерли. Сирийцы начали работать. Аббас достал дальномер, глянул на деревню.
— Вон там.
Я достал карту, сравнил с координатами.
— Вот наша цель. За деревней, вдоль насыпи. Если разложить в шахматном порядке, можно накрыть зону в 200 на 300 метров. Три залпа даёшь и отход.
— Сколько у нас времени? — спросил Аббас, глядя на часы.
