Учитель. Назад в СССР 3 (СИ) - Буров Дмитрий
— Не-е-е, — капризно кривя губы, изо всех сил изображая буржуазную гражданку, заявил Волков. К этому моменту на его голове образовался платок, завязанный кокетливым узлом. Кто-то из девочек засунул под платок лист бурака для красоты.
— Чего не-е-е? — всполошился профессор Швец.
— Не прынцесса, — категорично отказался от предложенного титула Волков.
— А кто же? — опешил Федор.
— Королевна! — дружным хором заорал девятый класс.
Профессор и ассистент не выдержали накала страстей и тоже присоединились к общему веселью, растеряв весь свой серьезный вид.
— К нам гости, — негромко произнесла Даша Светлова, непонятно как и когда оказавшаяся возле меня.
— Гости? — удивился я. — С чего ты взяла? — поинтересовался у девушки.
— Председатель едет, — кивнула Даша, глядя куда-то за мою спину.
Я обернулся, увидел знакомый автомобиль, поднялся.
— Перерыв окончен, наводим порядок и ударно заканчиваем работу, — объявил я, прикидывая, для чего на наше поле прибыл товарищ Лиходед. По мою душу, потому что Зоя Аркадьевна донесла ему мои претензии. Или просто по-хозяйски, проведать добровольных помощников, похвалить и сказать спасибо подрастающему поколению. Оказалось, Семен Семенович решил убить двух зайцев одновременно.
— Здорово, орлы! — гаркнул товарищ председатель, едва ли не на ходу выпрыгнув из машины.
— Здравст-вуй-те, то-ва-рищ пред-се-да-тель! — дружно проорали в ответ мои подопечные, вскакивая на ноги.
— Работа кипит!
— Да-а-а! — ответили ему луженые молодые глотки девятого класса.
Десятиклассники сдержанно улыбались. Со мной и с моими учениками председатель поздоровался за руку, чем вызвал сдержанно-завистливые взгляды младших товарищей. На лицах девятиклашек читалась откровенная надежда на то, что в следующем году товарищ Лиходед точно так же добавит им авторитета в глаза младших собратьев, пожав каждому руку.
— У вас обед? — продолжал допытываться Семен Семенович.
— Уже закончили, — сдержанно ответил я. — Ребята, предлагают ударно поработать и закончить уборку бурака в ударные сроки, — предложил я своей дружной команде.
— Даешь пятилетку за три часа! — завопил кто-то.
— Дурак! — одёрнул кто-то и переиначил. — Даешь до конца поля за три часа!
— Да!
— Вперед, на бурак!
Дети всегда дети, дай повод поиграть в войнушку или предложи приключение, тогда работа будет спориться в два раза быстрее. Похоже, мою мысль на лету подхватили десятиклассники. Во всяком случае, Федор Швец завопил, привлекая к себе внимание.
— Слушай сюда! — недавний профессор поднял руку. — Объявляю конкурс на самый большой бурак! Победитель получит звание «Генерал бурак» и… — Федор состроил загадочное лицо, прищурился, обвел взглядом заинтригованных девятиклассников, выдержал театральную паузу и выдал. — И право не мыть руки перед обедом!
Школьники грохнули дружным смехом, подхватили свои корзины и ведра, и наперегонки кинулись завоевывать титул при помощи собирания надоевших всем корнеплодов. Впрочем, через минуту главная цель оказалась забытой, ребята кинулись мериться овощами.
— Федор, контролируй процесс, — велел я, наблюдая, как ученики кинулись выискивать самый большой бурак, позабыв о том, для чего мы на поле.
— Внимание! От каждого участника принимается только один бурак! Менять можно три раза! Бурак приносим к счетной комиссии.
— А где комиссия-то? — раздался любопытный голос.
— Председатель комиссии Дарья Светлова! — тут же объявил Федька. — Складываем большие бураки рядом с ней! Как закончим, проведем измерения! Победитель получит все! — Швец расширил и углубил правила игры.
Дело вернулось в рабочее русло.
— Вы ко мне, Семен Семенович? — уточнил я. — Если просто поздороваться, тогда я к ребятам на поле.
— Вы с ними работаете? — удивился председатель.
— Конечно, как иначе, — подтвердил я, натягивая перчатки.
— Тоже будете искать самый большой бурак? — поддел товарищ Лиходед.
— Почему нет, — я принял шутку и замолчал. Судя по всему, председатель приехал по мою душу, но помогать ему с разговором я не собирался.
— Товарищ Зверев, — издалека начал Лиходед. — Вы коммунист? — неожиданно поинтересовался председатель.
— Пока что комсомолец, — сдержанно ответил я, прикидывая, к чему такое наигранное любопытство.
Насколько помню, в КПСС вступали вроде бы после двадцати восьми лет. В голове забрезжили смутные воспоминания из Устава. Я напрягся, вытащил из памяти давно забытые строки: «Коммунистическая партия Советского Союза — боевой испытанный авангард советского народа… это не то… Партия существует для народа и служит народу….опять не туда… Членом КПСС может быть любой гражданин Советского Союза, признающий Программу и Устав партии, активно участвующий в строительстве коммунизма… Ага, где-то близко… Прием в члены партии производится в индивидуальном порядке».
В ушах зазвучал чей-то голос, бормочущий нужные строки: «В партию принимаются лица, достигшие восемнадцати лет. Молодежь до двадцати трех лет включительно вступает в партию лишь через ВЛКСМ». Вот оно! Тут же сообразил, что у Егора в документах только комсомольский билет.
— Пока комсомолец, — сдержанно ответил я.
— Пора, пора. Могу посодействовать, — бросил вскользь председатель.
Я не ответил, глядя в упор на Лиходеда. Председатель смотрел на учеников, активно работающих в поле, и довольно улыбался. Не дождавшись моей реакции, товарищ председатель кинул на меня короткий задумчивый взгляд и зашел с другой стороны.
— До меня дошли слухи, товарищ Зверев, — вкрадчиво начал Лиходед. — Что вы препятствуете работе школьников в колхозе. Считаете, что помощь колхозу мешает учебе. Уверен, вы, как городской житель, впервые столкнувшийся с сельской жизнью, несколько неверно оцениваете ситуацию в целом. Помощь колхозу — это славная традиция, важное и нужное для государства дело…
— Товарищ Лиходед, можно ближе к делу? — прервал я витиеватые речи Семена Семеновича. — Работа не ждет, — уточнил в ответ на недоумевающий председательский взгляд.
— Экий вы, право, — поморщился глава колхоза. — Несговорчивый.
— Какой есть, — равнодушно бросил я. — У вас все? — вежливо поинтересовался.
— Не дело это, товарищ учитель, мешать колхозу, — покачал головой председатель, сурово нахмурив брови. — А ну как в области прознают, что тогда? Пятно на репутации. Так и работы можно лишиться. Испортите себе жизнь… Вы молодой, мы вам добра хотим…
— Мы — это кто? — полюбопытствовал я, снова перебив председателя.
Семен Семенович запнулся, прищурился, окинул меня задумчивым взглядом.
— М-да, товарищ Зверев. Трудно вам будет здесь у нас, ох, трудно.
— Ничего, я трудностей не боюсь, — заверил я товарища Лиходеда. — У вас все? — уточнил я.
Ну что же, момент истины: либо председатель сейчас выдаст все, как есть, либо попрощается, развернется и уедет восвояси, отложив разговор до следующего раза. Уверен, Семен Семенович очень хочет, чтобы я сам обозначил вопрос про Свирюгина. Да только делать я этого не собираюсь. Выступать в роли просителя заведомо проигрышная ситуация. А вот провернуть делать так, чтобы уважаемый товарищ председатель пошел
на мои условия, самое то.
Глава 21
Вот кто сказал, что в грозе есть что-то романтичное? Все эти молнии, порывы ветра, дождь сплошной стеной. Сплошная сырость, холод, грязь и никакой романтики. Может, оно и так где-то там, в южных регионах, когда бродишь влюбленный с любимой девушкой под теплым летним дождиком. Но точно не тогда, когда ты торчишь по уши в грязи, корячишься в глубокой ледяной луже, вытаскивая намертво завязший в нашей родной землице грузовик. Я с трудом повернул голову, пытаясь разглядеть, куда подевался чертов водитель, из-за которого мы, собственно, и попали в яму. В буквальном смысле слова.
Дурень решил, что ему сам черт не брат, и он запросто преодолеет на своем грузовике знакомую лужу вброд. Даже я, без году неделя живущий в этих местах, осознавал опасность подобного фортеля. Предлагал же потихоньку по обочине проехать, чтобы не застрять. Так нет же, водила уперся: «Мой „Ослик“ где хошь пройдет, не переживай, паря!» — заверил меня шофер.
