Учитель. Назад в СССР 3 (СИ) - Буров Дмитрий
Никаких игрищ, никакой порчи овощей, все предельно аккуратно и осторожно, чтобы не повредить корнеплод. От такой серьёзности усталость вырастает в три раза быстрее. Ребята сдерживались, разряжали обстановку шутками, прибаутками, девочки время от времени затягивали очередную бойкую советскую или тягучую народную песню.
Если поначалу песня действительно лилась над колхозными полями, и мотив подхватывали колхозники на соседних участках, спустя время энтузиазм малость поиссяк. Я работал наравне со всеми. Вместе с парнями собирал в большие корзины бурак, таскал к девочкам, которые обрезали остатки ботвы. Затем урожай с великой осторожностью укладывался в бурт. Поврежденные корнеплоды откладывали в отдельную кучу, на корм животным.
Выглядели мы все, мягко скажем, как маньяки из леса, только вместо тесаков — ножи. Резиновые сапоги, рукавицы, косынки и кепки на головах. Я искренне поблагодарил завхоза за то, что он прихватил для меня сапоги, которых в моем хозяйстве пока не наблюдалось. Честно говоря, я предполагал, что угроблю обувь, которая у меня имелась, поэтому радовался заботливости Степана Григорьевича.
Завхоз, как человек бывалый и ответственный, снабдил нас хорошо заточенными ножами, оставил на всякий случай сверток с запасными рукавицами, заточку для лезвий. Еще в одном кульке ждали своего часа печенье и конфеты, в большом трехлитровом термосе стоял заваренный сладкий чай.
Для меня такого рода забота оказалась удивительной. У нас такого не было, подозреваю, нигде такого не было. Просто жеребцовской школе повезло с хозяйственником.
Конечно, ребята тоже прихватили с собой домашней еды, поэтому часов в десять, когда усталость начала брать свое, мы решили устроить пикник на обочине бураковского бурта. Девочки быстро соорудили импровизированный стол из нескольких перевернутых корзин. Расстелили на них газету, в которую была завернута снедь, и теперь разливали чай в протянутые кружки.
— Соблюдаем очередь! — строго командовала Даша Светлова, которую слушались абсолютно все, от пацанов-девятиклассников до одноклассников.
— Не лезь поперэд батьки у пэкло, — плохо копируя кубанский говор, пробасил балагур и весельчак Федька Швец, отвешивая звонкий подзатыльник пацаненку.
Оказалось, парень умеет не только глупые шутки шутить и языком молотить почем зря, но и работать много и хорошо.
— Федя! Подзатыльники — не советский метод воспитания! — сурово отчитала парня все та же Дарья.
— Егор Александрович, чего он! — тут же попытался наябедничать маленький проныра, за что удостоился презрительного взгляда от всей нашей дружной команды, моментально покраснел, насупился и постарался спрятаться за спинами друзей.
Вскоре мы все расселись вокруг полевого стола, и первое время слышалось только задорное плямканье, вкусное прихлебывание, довольное урчание молодых здоровых проголодавшихся организмов. Минут через десять начались негромкие разговоры, шутки и даже выступление самодеятельности.
— А что, товарищи, как называется сей фрукт? — начал Федя, поправив на носу невидимые очки.
— Профессор кислых щей! — захохотали мальчишки из девятого класса.
Судя по всему, образ не случайный, и артист Швец не первый раз его использует.
— Баклажан!
— Яблоко!
— Сам ты яблоко! Яблоко — фрукт! — возмутился кто-то.
— Так профессор фрукт и спрашивает! — тут же отбил подачу собеседник.
— Профессор, это овощ! — выкрикнули из толпы.
— Вы уверены, товарищи? — с сомнением разглядывая бурак в своей ладони, задумчиво протянул Федор.
Кто-то из девочек хорошенько натер маленький бурачок газеткой, и неказистый овощ теперь выглядел совершенно по-другому румяным и ухоженым.
— Это — зверь! — уверенно заявил профессор Швец, разворачивая корнеплод другой стороной.
— Не может быть! — поддержал игру кто-то из старших девочке. — С чего вы взяли, профессор?
— У него пасть! — торжествующе заявил Федор, тыкая пальцем в овощ.
Поврежденная кожица действительно выглядела так, словно овощ кривится в недовольной улыбке.
— Не может быть, товарищ профессор Кислых Щей, — уверенно влезла в разговор Тоня Любочкина. — Овощ не может быть зверем. Овощ — это овощ! Растение!
— Наука требует доказательств! Сейчас мы проверим! — объявил Швец. — Нужна срочная операция! Внутренности покажут, кто есть кто! Санитар!
— Да, товарищ профессор! — с веселой улыбкой поддержал самодеятельность Горка Волков.
— Готовьте операционную! — велел Федька.
Егор непонятно откуда достал короткую доску, положил на землю.
— Готово, профессор!
— Санитар! Скальпель! — заявил швец и протянул руку к Волкову. В не очень чистую ладонь тут же лег нож для срезки ботвы.
Хрясь! Одним ударом Федька разрезал бурак на две одинаковых половинки.
— Хм… Что же мы видим? Профессор Знайка совершенно права. Это — не зверь.
— Тогда что это? — заволновался Егор.
— Хм… хм… что же это может быть? — задумался профессор Швец. — Вспомнил! Это штука нужна для девчачьей красоты! Мне нужна доброволька… добровольница… доброволец, в общем! Дарья! Готова пожертвовать собой ради науки? — завопил Швец.
— Вот еще, — фыркнула Даша, пряча улыбку в чашке с чаем.
— Кто готов пожертвовать собой ради науки? — завопил страдальческим голосом Федька.
— Я! — закричали наперебой пацаны девятого класса, с горящими глазами ожидая очередной шутки.
— Вы что, девочки? — наигранно изумился профессор Кислых Щей.
— Ты чего! — тут же открестились мальчишки.
— А-а-а-а, глухие! — закивал Швец. — Печально, но это лечится, не переживайте!
— Как? — не ожидая подвоха, тут же попались девятиклассники.
— Отцовским ремнем! — выдал Федор и первым захохотал. Компания дружно грохнула смехом, оценив шутку.
— Добровольцы есть? — повторил Федор, когда смех утих.
— А что делать надо? — робко поинтересовалась одна девочка.
— Федор… — предупреждающе окликнул я десятиклассника.
Не хватало еще нечаянно обидеть девочку, сделать ее посмешищем всей школы.
— Все в порядке, товарищ академик Егор Александрович, не беспокойтесь! Высокое собрание решило пожертвовать своей жизнью во имя науки! — тут же выдал самопровозглашенный профессор. — Санитар!
— Да, товарищ профессор! — с готовностью отозвался Горка.
— Назначаешься ассистентом!
— Слушаюсь, товарищ профессор! — выпятив грудь, кивнул Егор.
— Садись и не шевелись! — велел научный работник. — Внимание! Раз, два три! — провозгласил Федор, одним движением прижал две половинки бурака к щекам Волкова и резко прокрутил, размазывая сок по щекам товарища.
— Вот! Что и требовалось доказать! — довольно объявил Швец, отступая от ассистента на шаг и любуясь творением рук своих.
Все-таки правильно я одернул десятиклассника. Не всякой девочки, точнее, ни одной девочке не понравится, если на ее щеках расцветут багровые ужасные румяна из природного материала, которые к тому же сложно отмыть.
— Ну как? — гоголем оглядев хохочущую компанию, завопил Швец, перекрикивая смех и реплики.
— Снеговик! — кричали девятиклассники.
— Свекловик! — тут же исправляли себя.
— Не! Буравичок! — выкрикнул кто-то и по кругу пошла волна тут же выдуманных словечек.
— Буртачок!
— Овощничок!
— Красные буртак! — хохотали школьники, забыв про усталость.
— Ну, какова красота! А? — свысока поглядывал на всех Швец. — А знаешь что, товарищ санитар?
— Что, товарищ профессор? — поддержал дальше игру самодеятельного артиста верный друг и напарник по шуткам юмора.
— Был бы ты девчонкой, с такой красотой стал бы целой прынцессой! — объявил Федька.
— А ну-ка, дайте-ка зеркальце! — затребовал Егор у девчонок.
Зеркальце вскоре нашлось у Зиночки. Волков долго разглядывал свое отражение с помощью маленького неказистого карманного аксессуара, корчил уморительные рожи, которые раз за разом вызывали очередною волну хохота. Кто-то их ребят уже утирал лицо от потока слез, кто-то держался за живот, но продолжал смеяться.
