Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус
А вот в Бегомле — нелегальное и нелицензированное зельеварение. Причём если вы решили, что там была ведьма, дремучая неграмотная бабка, нос крючком, живёт в лесу, то ошиблись. Дипломированный алхимик — бодрый сухонький дедок, ухоженный, улыбчивый и со светлой шевелюрой, влез в такое, что помилование в форме пожизненной каторги ему не светит точно, речь может идти только о виде казни, и пока у него выбор между костром и посажением на кол. Ну, а мне предстояло провести анализ не установленных составов. Вот как мне определить их назначение по химическому составу⁈ Тут клинический фармацевт нужен, для работы в связке! Начальник подумал — и согласился. Побочным эффектом оказалось то, что закончена экспертиза будет не мною и не моим заключением, а потому и чистовой отчёт писать не мне! Таким образом я, внезапно для себя, к двум часам дня оказался уже свободен. Мило. Предупредив, что завтра уезжаю в Могилёв на учёбу, я спустился к «служебной» ресторации где поймал лихача и поехал в аэропорт.
В аэропорту любопытные местные практически принудили меня к рассказу о том, что за аппарат, кто и как придумал, какой стоит мотор, для чего можно использовать. Узнав, что всё, кроме ткани и пропитки, сделал сам, своими руками и магией, отнеслись к этому с лёгким, чтобы ни в коем случае не оскорбить, сомнением. Но извлечённый из портфеля лист с перечнем полученных на моё имя патентов, куда уже добавились миномётные, а скоро прилипнет пол листа дельтапланерных, а также упоминание направления дара и уровня сомнения если не развеяли, то заставили увянуть. О том, что патентные заявки на дельталёт уже поданы, причём со стрельбой по площадям, так сказать, упомянул на всякий случай раз пять, по избежание. В качестве оплаты за рассказ слушатели помогли связаться и договориться с их коллегами в Могилёве о завтрашнем перелёте и о хранении аппарата сразу, надо будет только заплатить пять рублей за постановку на учёт — мне присвоят бортовой номер, как настоящему аэроплану, ну, и за хранение, как договоримся.
Распрощавшись, наконец-то, с работниками аэропорта, которые вымотали сильнее, чем работа, взлетел и взял курс примерно на имение. Нет, нужны, нужны приборы! Пока буду список составлять, что вот такое что-то нужно было, а его и нет. Потом подумаю, что и как с этим всем делать. Так или иначе, но в половину четвёртого я уже был дома. Поразительное отличие от прошлой недели! Успел и с домашними пообщаться, и автомобиль доделать, и даже со стипендиатами своими пообщаться. Они тоже выезжают на учёбу завтра, я выдал Силантьеву официальное разрешение использовать для этого один из пикапов: сперва Алеся в Смолевичи к поезду подбросить, а оттуда уже Оксану в Смиловичи отвезти. Напомнил обоим своё поручение пройти детальную проверку дара, и интересно мне, и польза им будет — увидеть, как выросли за год, выделив на это деньги с некоторой лихвой. Осталось решить один вопрос: как перегнать автомобиль в Могилёв. Или оставить дельталёт здесь, а самому ехать по земле, как обычно? Автомобиль перегнать без меня могут, достаточно просто пристроить его вторым номером к попутному грузовику, а обратно оба шофёра вернутся вместе, можно даже «с пересадкой» в Викентьевке. Как вариант — перегонщик может вернуться назад поездом. А вот дельталёт не перегонит ко мне пока никто, в то же время иметь под рукой возможность быстро вернуться домой в случае необходимости не просто хочется, но и нужно.
За ужином Ульяна как-то всё мялась, словно хотела что-то сказать, но не решалась, да и Маша выглядела одновременно загадочно, виновато и задумчиво. Дождавшись вечернего чая и отпустив прислугу, кроме няни, которая проходит по иному, особому учёту, спросил прямо:
— Что случилось, пока меня не было? Почему одна стесняется, как гимназистка первый раз у женского врача, а вторая виноватая и загадочная, как кошка, что всё-таки нагадила в любимый хозяйкин вазон?
— Сравнения у тебя, муж наш!
— Уж какие завезли. Так, не надо на меня тему переводить, кайтесь, что с вами не так?
— Юра, я тебя очень-очень люблю, но… — у меня на этой паузе что-то оборвалось внутри и одновременно заледенело. — Но можно я с тобой пока не поеду?
Тьфу ты, зараза, напугала как!
[1] ГАЗ-66
[2]Gelandewagen то есть.
[3] «Место встречи изменить нельзя», 1-я серия. Примерно такой фразой Гриша «Шесть на девять» представлял Шарапову служебный автобус по прозвищу «Фердинанд».
Глава 18
— Уля, радость моя! Нельзя так пугать человека!
— То есть? Ты боишься меня здесь оставить⁈
— Нет! Это твоё «я тебя, конечно, люблю, но…» — вот этим! Потому что после «но» как правило идёт какая-нибудь гадость.
— Нет, что ты! Просто я же отвечаю за трактиры наши, а ты оставил на столе проект строительства в Шипуново, а я тут договорилась со строителями…
— Подожди, солнце, не части. Во-первых, там не проект был, а черновики и намётки, сырые настолько, что аж капает. А во-вторых, когда и на что ты договориться успела⁈
На том, что документы лежали на МОЁМ столе в МОЁМ кабинете я решил ПОКА внимание не заострять. Опять же — секрета я из этой работы не делал, и бумаги лежали открыто…
— Ну, что черновики я поняла. Но там пометки были, твои, и Андрея Андреевича, я посмотрела, посоветовалась…
— Интересно, откуда ты знаешь почерк барона Шипунова и с кем ты советовалась?
— Во-первых, из переписки, они поздравления же присылали, а во-вторых, мне Лидия Францевна и Астра Георгиновна, ой, то есть — Георгиевна, подсказали. И с ними я и советовалась. Кстати, твои эти вечные «во-первых, во-вторых» такая зараза прилипчивая!
— Покажете, что вы там запланировали, до начала работ?
— Да всё по эскизам, только пустырь непонятный убрали и сарай, который за ним нарисован был, мы вместо этого розарий разбить решили. Ещё дорожку от сарая, которая совсем скучная была, украсили и пару изгибов романтичных добавили.
У меня появились нехорошие подозрения.
— Уля, радость моя. Там не было пустырей. И больших сараев тоже.
— Ну, как же? Там такой прямоугольник, или нет — трапеция скорее, заштрихованный. Мы так
