Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус
Насчёт двадцати минут я погорячился — это же надо иметь среднюю в полторы сотни вёрст, плюс заложил круг над южной окраиной Минска, долетев до железной дороги, уходящей к Берестью. На всякий случай достал мобилет (ручку управления зажал коленями уже почти привычно) и вызвал того абонента, с которым оговаривал прилёт.
— Добрый день, я вчера договаривался с вами о посадке. Готов заходить против ветра.
— Помню вас. Осторжнее — тут какой-то воздушный змей над полем болтается, не столкнитесь. Вы сейчас где?
— Да как раз сейчас над вашим полем. Кажется, понял — я и есть тот самый «змей», сейчас сяду. Куда рулить после посадки?
— Эммм… Давайте к главному зданию, со стороны поля.
— Принял.
Сел, не без приключений: в последний момент налетевший порыв ветра подбросил меня с высоты три метра где-то до двенадцати! Благо у меня пробег многократно меньше, чем длина полосы, а заходил я с запасом, так что — притёрся нормально. Встречать «неведому зверюшку» вышли человек пять — думаю, весь персонал аэропорта. Нашлось кому подстраховать при складывании крыльев и помочь закатить аппарат под навес. В целом, мне понравилось так добираться до Минска, главное — быстро и без нежелательного общения. Плохо, что прилетает сюда кто-либо не слишком часто, причём пока дирижабль подходит к мачте и садится извозчики вполне успевают собраться и доехать до места из города. А сейчас их здесь просто нет. Хотя — вру, есть один: сидит какой-то дед. Такое ощущение, что он тут спрятался, имитируя работу, но, надеюсь, меня до центра довезти сможет.
Дед, открыв один глаз и мельком глянув на пустую площадку перед зданием, зарядил за поездку «рупь до города».
— Окстись, старый! Тут до города полторы версты! Пошарь по карманам, найди где кусочек совести!
— Так я ж, молодой барин, не навязываюсь. Не нравится — походите, поищите дешевше…
Вот же пенёк старый! На мгновение мелькнула мысль из принципа дойти до города пешком — тут вотчина Суслятина недалеко, возле неё всяко можно будет найти извозчика, но это был бы дурной принцип. Не «назло бабке уши отморожу», конечно, но что-то близкое по духу.
— Ладно, дед, твой день сегодня. Но не «до города», а то с тебя станется возле первого же забора встать, а до места. Не бойся, тут недалеко, около Песчаного замка.
Услышав пугающее многих название, дед встрепенулся, и изобразил глубокую задумчивость. Так, пока он чего-то странного не надумал, немного подтолкну.
— Дед, рожай мыслю быстрее, а то на службу опаздываю!
— Это в замок, чтоль⁈
— Нет, напротив него, — я вынул из внутреннего кармана удостоверение, но предъявлять его как положено не стал. — Тут ехать четыре километра всего, хорошему рысаку минут пятнадцать от силы. Если доедем за двадцать — дам полтину сверху.
Дед усмехнулся понимающе, но понуждать свою соловую кобылу к подвигу не стал, правда, она тоже оказалась не такой дохлятиной, как я думал. В общем, доехали, потратив на этот отрезок почти столько же времени, как и на перелёт. Дед, не этот кобыловод, а мой внутренний, говорит, что в его время было то же самое: доехать до аэропорта и пройт все формальности перед посадкой занимало столько же времени, сколько полёт до Москвы. И там ещё примерно столько же до места назначения. Правило «восемьдесят на двадцать», которое говорит, что восемьдесят процентов работы занимает двадцать процентов времени, а оставшиеся двадцать — съедают всё оставшееся время, здесь работает не совсем буквально, но — работает.
Лаборатория по сравнению с прошлой неделей выглядела не сказать, что сонным царством, нет, но и разворошённый муравейник тоже не напоминала. Как быстро выяснил из разговоров — часть работы, вместе с сопутствующими экспертизами, удалось сплавить в Службу Имперской безопасности, поскольку боевые амулеты оказались не просто «армейского образца», а в буквальном смысле — армейскими, и по документам были потрачены «против кочевников» в степях и полупустынях северо-восточнее Каспия. А это уже их епархия.
— Вы представляете, эти снобы из СИБ пытались обвинить нас в подлоге! Ваши экспертизы хотели опротестовать, мол, мы не могли в имевшиеся сроки сделать эти анализы с такой точностью!
— Если бы пришлось работать обычными методами, химией и алхимией — точно бы не успели в срок, и точность была бы хуже. Божественный дар — это не хухры-мухры. Вы им сказали?
— Нет, конечно: они слушать не стали. Проверяли-проверяли, три анализа перепроверили с трудом — убедились, что выводы верные и тихонько удалились, без извинений, что характерно.
— Ну, и попутного им ветра в сутулые спины.
Отсмеявшись, взялся за работу. Криминал после недавнего буйства и его пресечения совместными силами полиции, жандармерии и войск гарнизона притих испуганно, поскольку и жандармы, и СИБовцы шерстили город и окрестности с не меньшим усердием, чем когда английскую агентуру пару лет назад искали. Только на сей раз за их спинами маячили армейские группы боевых магов с явно читаемой по лицам мыслью: «Вот только дайте нам повод. Ну, дайте же нам повод!» и эти вот добрые лица изумительно эффективно стимулировали мыслительный процесс у контингента. Так что новых дел почти и не было, если уж у полиции даже «бытовуха» уменьшилась почти на четверть, а кражи, включая карманные — впятеро, то у жандармов всего три эпизода, в Борисове и в Бегомле серьёзные, а под Раковом — пусть и трагичный для втянутых в это дело, но простой для расследования. Там охотник нашёл в лесу какую-то старинную хреновину и не то сдуру, не то случайно капнул на неё кровью. Шесть иссушенных, буквально мумифицированных трупов, такие же сушёные корова и лошадь, выжженный до лужи жидкого стекла круг диаметром метров шесть и лежащая в его центре невредимой та самая хреновина, не то золотая, не то латунная. Или бронзовая, пёс её знает. Жандармы со всеми предосторожностями упаковали её в изолирующий контейнер, провели несколько положенных ритуалов и уехали, рекомендовав трупы сжечь. Сказали, что амулет будет
