Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус

— Покажи на бумаге, а то у меня возникают опасения.

Показанное на рисунке доказало — опасался я не зря.

— Радость моя, пожалуйста, в следующий раз сначала спрашивай — потом переделывай, ладно?

— А что так⁈

— Это не пустырь, а стоянка для караванов. У нас там, на секундочку, трактир. Для тех, кто едет по тракту, а это, в первую очередь, торговцы, которые зачастую ездят целыми компаниями. И им надо где-то ставить свои повозки, позже — грузовики, хотя уже и сейчас есть такие, что моторизовались.

— А сейчас как же они останавливаются? Площадка — она не красивая, Лидии Францевне не понравится.

— Сейчас они или заворачивают на дорогу к Алёшкино и становятся вдоль обочины или, гораздо чаще, просто едут мимо. В лучшем случае заезжают в «Прикурганье», в худшем — и там проезжают мимо. Вот, чтобы не проезжали мы и заложили с бароном Шипуновым площадку. А около неё — ангар, куда можно спрятать повозку на ночь, и где должны разместиться ремонтные мастерские, и для гужевых повозок, и для грузовиков. Для эстетики же запланировали между стоянкой и дорогой живую изгородь. Мы с бароном думали посадить боярышник, в два или три ряда, в шахматном порядке. Он может до пяти-шести метров вырасти, плотный и декоративный: весной в цветах, потом плоды красные.

— А может, всё же розарий?

— Нет, прелесть моя. Смотреть на розы если кто и приедет, то десяток дам за всё время, а стоянка будет привлекать проезжих постоянно. Мы же строим не художественный монумент, а место обслуживания проезжающих.

Ульяна надулась, но спорить перестала. Или пока перестала? Но тему эту надо держать под присмотром, а то и в самом деле розарий воткнут. С альпийскими горками, кстати, нужно эту дедову идею придержать пока. Но вот Андрею Андреевичу по мобилету сообщить о внезапных изменениях в проекте — необходимо. А то, чую, сюрприз будет.

Тем временем Ульяну сменила такая же виновато потупившаяся Маша.

— Ну, а у тебя, киса моя, что случилось?

— Я тоже хотела сказать, что хочу пока что здесь остаться. Точнее, не то, что хочу — нужно, и деваться некуда.

— Насчёт нужно — догадываюсь, а что за «деваться некуда»?

— Мы, когда дом выбирали, я как-то не подумала о детях… Надо было больший брать. Или тот, с садом, который перестроить можно было…

— Да⁈

— Ну, смотри. Нянька с детьми в той каморке, что для отдыха слуг в любом случае не поместится, даже если её туда додуматься запихнуть. И без детей — она же ни меня, ни ребёнка оттуда не услышить.

— В гостевую комнату поместить, в чём проблема?

— Вот-вот. Гостевую займёт няня, наша спальня превратится в детскую. И остаются только твой кабинет и гостиная. Ни там, ни там кровать не поставишь, на диване в кабинете ночевать тоже та ещё идея…

— И как ты планируешь быть?

— Не знаю. Пока, до поездки на Императорский бал, я бы тут пожила, с Ульяной. А потом — ещё не придумала…

«Развели тут, понимаешь, турусы на колёсах! Четырёхкомнатной квартиры им втроём с ребёнком мало, видите ли! А в однушке впятером, ещё с тёщей? Да хоть и в двушке, не велика разница?»

«Ну, ты бы ещё про сельские избы вспомнил, где три поколения в одной комнате, да ещё и телят туда же берут. В крайности впадать не надо!»

«Крайности — это когда четырёх комнат на троих мало».

«А если не на троих, а на семерых? Если няню с её тремя детьми добавить?»

«Считай, отбрехался».

— А кроме переживаний и размышлений, где ещё одну комнату взять, чем заниматься думаешь?

— Ой, да тут на полгода дел хватит! И новые помещения обставлять, после того, как отделку закончат, и над песней поработать хотела, когда нужные помещения оборудуем.

— Над какой?

— Твою новую, про май раз в году.

— «Этот мир».

— Что, прости?

— Название песни, «этот мир». Но это не важно, что именно ты с ней делать хочешь?

— Что и с предыдущей. Оркестровку, аранжировку, в идеале — записать на временный диск. Так, понемногу, на новую пластинку накопим материала.

— Так, подожди. Для этого же музыканты нужны, чтобы репетировать?

— До этого ещё далеко, с учётом всех прочих дел — не меньше месяца.

— И ещё вопрос: оборудование для репетиционного зала и для комнаты звукозаписи, оно же, как я понимаю, специфичное? Его просто в лавке не купишь? Да и стоит, наверное…

— Да уж, ценник там, как ты выражаешься — бодрящий, но с одной удачной пластинки окупится с лихвой. И я уже заказала, когда мы с тобой проект обсудили, скоро привезут. Ещё монтаж делать, точнее — следить за правильностью.

— Короче — вся в делах, по самые твои розовые ушки.

— Как-то так… И ещё одно…

— Ой, что-то мне уже страшновато становится.

— Нет-нет, ничего такого… Ты меня завтра ещё покатаешь по небу, на своём дельталёте? С утра, до того, как соберёшься улетать?

— Покатаю, почему бы и нет. Я-то уж думал… Но с мамой своей объясняться сама будешь!

— По какому поводу⁈

— По такому, что она давно уже жаждет малыша увидеть, запланировала уже, когда в гости приехать, а тут опять ждать. Я, конечно, трусом себя не считаю, но если твоя мама решит, что задержка из-за меня, то мне в Могилёве показываться страшновато.

— Ну, монстра из мамы делать не надо, но да — предупредить нужно.

— Угу, и подарок ко дню рождения придётся одному передавать.

— Ничего, по мобилету в день рождения вместе поздравили.

— Да уж, не тебе идти в логово тигра!

— Юра!

— Так я же любя…

Перед сном подумал, что если обе жены остаются в имении, то мне не обязательно жить в Могилёве, вполне можно этот месяц провести в общежитии! И не тратить время на дорогу туда-сюда. Тогда мне и автомобиль будет не очень-то нужен, только в лабораторию раз в неделю съездить, можно не торопиться с перегоном. А если бы знать о планах жён чуть раньше — то и с изготовлением его тоже можно было не гнать коней…

Во вторник после завтрака я, как обещал, повёз на воздушную прогулку Мурку. Она, как и в прошлый раз, испуганно замерла