Рысюхин, 12 градусов хватит? - Котус
— Личный номер управляющего и какие-то секреты внутренней кухни мне не нужны. Достаточно и того, что он на заборе пишут. Имею в виду на том заборе, где размещают вакансии и требования к соискателям.
Сосед позвонил, когда уже наступил довольно поздний вечер, так что звонок в аэропорт я отложил на завтра, а сам пошёл спать. А между тем времени на изготовление нового автомобиля всё меньше и меньше, фактически — только завтрашний день и остаётся.
Наутро с аэродромом связаться удалось быстро, вот договариваться пришлось намного дольше. Точнее, долго втолковывать кто я, на чём собираюсь прилететь и что со всем этим делать. Ничего, справился. Вроде бы… Ладно, автомобиль сам себя не изготовит, так что пойду-ка я поработаю!
И поработал, неплохо так: осталось закончить с внутренней отделкой и ещё кое-что по мелочи, но это можно будет довести до ума завтра после визита в жандармскую лабораторию. Или даже во вторник, перед отъездом — там времени точно должно хватить.
[1] Да, уже есть модели, которые умеют с той или иной эффективностью отфильтровывать внешний звуковой фон, и есть гарнитуры, которые не дают окружающим услышать то, что говорит собеседник, но Юра так глубоко не копал, да и реализация всё же ещё не на том уровне.
Глава 17
Утром перед отлётом ещё раз осмотрел, на свежую голову, так сказать, собранное вчера изделие.
«Чудо техники! Я бы даже сказал — чудище!»
«Ну, не образец изящества, а что ты хочешь, в спешке и без нормального проекта⁈»
Из-за спешки, кстати, раму всё-таки сужать не стал: не успевал просто. Там же ещё и полуоси укорачивать нужно, причём все четыре — на строго одинаковую длину. Да, я понимаю, звучит как анекдот — то сужаем, то не сужаем, то опять туда-сюда, но вот так вот оно и получается, когда делаешь «на глазок», да ещё и во времени ограничен.
«Да, это, конечно, получилось нечто уникальное. Словно бы плод мезальянса „Шишиги“[1] с „Геликом“[2] потом ещё каким-то образом скрестили с бульдогом. Французским».
«Раньше ты другую „родню“ называл».
«Ну, тогда это чудо ещё в виде куколки было, не смог опознать».
«Злой ты. И потом — задача наводить красоту не ставилась».
«Ты сам себе заказчик, вообще-то. Так что можешь делать, что хочешь. Зато снаряжённая масса раза в два меньше, чем у фургона, даже в два с лишним, так что полсотни километров в час выдать агрегат должен. Если дорога позволит».
«Кроме дороги должны позволить ещё подвеска и рулевое».
«Такая схема рулевого и на ста двадцати работает, подвеска вот может слишком жёсткой оказаться — мы её на такой малый вес не адаптировали толком, придётся ещё не раз корректировать. Есть идея: за скорость и изящество конструкции назвать сей аппарат „Антилопа Гну“, как тебе?»
«Видел я эту Гну в книжке. Корова кривоногая, ничего общего».
«Как же тяжело с вами — не в ту сторону образованными, что классики не знают, зато всякую гнусь на вид помнит».
Не стал отвечать даже мысленно очевидное — та «классика» она другого мира классика, мне её знать не откуда, только если ВСЕ книжки, что в дедовой памяти хранятся, перечитать, а их там жуткое количество, правда, большинство — в сильно неполном виде. Но всё равно — мне кажется, городская библиотека в Смолевичах намного меньше! Он по два дня на книжку тратил, что ли?
«Если книжка интересная и никто не мешает — то том в пять-шесть сотен страниц за день уходил. Но это когда запоем, я обычно старался растягивать удовольствие, чтоб хотя бы дня на два-три хватало, а то с моей скоростью чтения библиотеки очень уж быстро заканчивались. Точнее, интересное в них».
Я, не зная, завидовать или сочувствовать, закончил проверку разложенного крыла и полез в кабину. Дед же всё не унимался.
«Ладно, не хочешь антилопу — назовём агрегат „Шустрый жаб“, а, как тебе? Ведь на самом деле оно должно получиться быстрым! Так что пятнадцать минут позора — и ты на учёбе! Ну, или дома».
«Дед, во-первых, зачем обязательно как-то называть? Во-вторых, не знаю, как там у вас, а в нашем мире обладание любым автомобилем уже показатель достатка, и позором быть не может».
«Зануда ты. У меня настроение хорошее, а ты… С другой стороны, ты прав. Это по нашим меркам авто получилось, ты уж прости — корявое. У вас тут ещё не изжито стремление делать автомобили похожими на гужевые повозки. И этот агрегат вполне вписывается в концепцию самоходной кареты, так что нормально будет. Самобеглый экипаж, передвигающийся в пространстве без помощи человека!»
Судя по интонации, это была очередная цитата неизвестно откуда[3]. Я же тем временем доехал до взлётной полосы определился с направлением ветра при помощи флажка на вбитом дружинниками столбике и вырулил на разбег. Вместо мешка с камнями на полу кабины стояла железная «конструкция на семьдесят кило, что-то наподобие детской пирамидки, только не из дисков, а из прямоугольных блоков до десять кило с двумя удобными ручками каждая. Я сперва хотел сделать одну сплошную 'гирю», но спохватился, что загружать и выгружать её станет каторгой, так что остановился на конструкции, которую соорудил мимоходом во время работы над легковушкой из металлолома и обрезков с минимальными расходами времени и сил. Дальше — уже почти привычно: разбежался, оторвался, поднялся по прямой выше леса и начал набирать высоту, кружась над имением. Немного волновался — первый дальний перелёт. Пусть в прошлый раз я по кругу намотал большее расстояние, чем до минского аэропорта, но то по кругу, а это — по прямой. И первая официальная посадка на настоящем аэродроме, а не на улице возле дома и не на поле в имении. Волнительно, в любом случае!
Поднялся метров на четыреста и взял курс на пятно Минска вблизи горизонта. Кажется, я рановато вылетел: по мобилету договорился, что посадка будет между половиной девятого и без четверти девять, сейчас восемь, лететь мне туда около пятидесяти километров, если по прямой, это минут двадцать по расчёту. С другой стороны, мало ли — например, не сразу найду этот самый аэродром с воздуха. Я не представляю, как его можно не заметить, дед же уверяет, что запросто, даже современный ему, с бетонными полосами и гигантскими ангарами, многие не сразу могут найти. К тому же в
