Небо за нас (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
Мне же тем временем, приходилось заниматься куда более обыденными вещами. На фронте установилось нечто вроде затишья. Вести активные действия, разгромленные в Балаклавском сражении и лишившиеся запасов союзники уже не могли. Капитулировать пока отказывались. Мы тоже не торопились, сосредоточившись на укреплении захваченных позиций, лишь изредка постреливая в сторону англо-французского лагеря.
Основой новой оборонительной линии стали английские, французские и турецкие редуты и батареи, любезно предоставленные нам их защитниками. Добавив еще несколько люнетов, соединили их с бастионами Сапун-горы, прикрыв тем самым восточное направление, против Обсервационного корпуса.
Не сумев прорваться на соединение со своими главными силами, Боске отошел к Федюхиным высотам, где продолжил усиленно готовиться к новым боям. Вокруг него постоянно кружит наша кавалерия. Казаки Тацыны, злые после потери великого князя гусары Рыжова, и недавно прибывшие уланы Корфа. Последние еще не имели случая отличиться в бою, зато успели «прославиться» отсутствием дисциплины и мародерством.
Оставшись практически без припасов, французы сначала попытались разослать в разные стороны фуражиров или закупать продовольствие у местных татар. Те, к слову сказать, и раньше пригоняли им целые отары овец. Но теперь пройти через наши заслоны не так просто, так что сыновья и внуки наполеоновских солдат, чтобы не околеть с голода, снова вынуждены забивать своих лошадей.
Не знаю, на что они надеются, но время работает на нас. Передовые полки 3-го пехотного корпуса генерала Реада уже в Крыму. Еще немного и вопрос можно будет решить кардинально. И тем не менее, франки продолжают держаться. Несмотря на то, что большая часть Союзной армии — уроженцы Бель Франс среди перебежчиков их практически нет. Англичане дезертируют каждую ночь, турки не разбежались только потому, что постоянно следят друг за другом, но только не французы!
В принципе, меня их упрямство почти не трогает. Хотят остаться в этой земле — флаг им в руки! Единственное чего я хочу, так это избежать ненужных потерь. Война еще не окончена, к тому же людей в России далеко не так много, как это принято думать. В общем, пусть дохнут от голода и обстрелов. Благо, боеприпасов у нас теперь гораздо больше, чем у противника.
Как вскоре выяснилось, разобраться в Балаклавских складах, оказалось не столь уж и сложно. Помог, причем абсолютно добровольно, захваченный волынцами Хрущова во время штурма редута за Кадыкоем чиновник-интендант некий мистер Коули. Оказавшись в плену, он сразу же предложил свои услуги победителям, благодаря которым большая часть пороха, бомб и ядер была своевременно вывезена в Севастополь. А продовольствие использовалось для пропитания наших солдат.
Еще одна новая линия укреплений появилась на западе, протянувшись от высоких обрывов мыса Фиолент, через Балаклавские высоты ко все той же Сапун-горе. Прямо на глазах у неприятеля с феноменальной скоростью строились люнеты, редуты и бастионы, отсекающие врага от Балаклавы. Энтузиазм у привлеченных к работам солдат и горожан был так велик, что подгонять никого не требовалось.
Прорвать ее союзники, конечно, могут, но при этом непременно понесут значительные потери, после которых без немедленной помощи из метрополии вскоре погибнут. У британцев сейчас под ружьем никак не более десяти тысяч солдат. Французы, если не считать корпуса Боске выведут в поле от силы двадцать. Про турок и говорить нечего, обиженный на союзников Сулейман-паша усиленно делал вид, что сохраняет нейтралитет и вообще оказался тут случайно. Его аскеры, лишившись снабжения, давно бы уже разбежались, но их усиленно охраняют.
Наше положение в этом смысле гораздо лучше. 4-й корпус Липранди безвозвратно потерял порядка двух тысяч нижних чинов и три десятка офицеров. Аландская бригада, благодаря действиям которой во много было выиграно это сражение, лишилась 28 человек убитыми и почти двух сотен раненными. Впрочем, большинство последних, как я надеюсь, смогут вернуться в строй. Спасибо трудящемуся не покладая рук Пирогову и его помощникам. Остальные тоже не обошлись без потерь, но все же наши войска сумели сохранить боеспособность и рвутся в бой.
Вражеский флот пока не возвращался, дав нам время на спасение «Сан Парэя». Сама по себе, особой сложности эта операция не представляла. Нужно было лишь максимально разгрузить выкинутый на берег корабль, после чего завести на него буксирные концы и стащить на глубокую воду с помощью пароходов. Так что уже через пару дней, в состав Черноморской эскадры вошел первый винтовой линейный корабль.
Впрочем «вошел» это громко сказано. Во-первых, трофей нуждался в починке. Во-вторых, большая часть его вооружения осталась на берегу близ Балаклавы. В-третьих, укомплектовать его до предстоящего сражения все равно не успевали, так что решено было даже не пытаться.
Тем не менее, определенное усиление нашего флота все же случилось. Дело в том, что среди захваченных нами в Балаклаве трофеев, оказалось два американских судна. Клипер и пароход. Пока шел бой, их команды сидели тише воды и ниже травы, но затем, после перехода в Севастополь опомнились и решили… протестовать!
— Что? — не поверил я своим ушам, когда услышал претензию капитана одного из них Стива Маршала — коренастого кривоногого детины, с обветренными красным лицом и аккуратно постриженной шкиперской бородкой.
— Именно так, сэр! — подтвердил свои слова янки. — Мое судно принадлежит нейтральной и, подчеркну это дружественной к России державе, а потому не может рассматриваться как законный трофей!
— А то, что в трюмах твоего корабля были доставлены военные грузы, я так понимаю, пустяки?
— Так ведь на момент захвата они были пустыми, — ничуть не смутился мистер Маршал.
— Посмотри, Федя, каков наглец? — устало кивнул адъютанту.
— А может его повесить? — вопросительно посмотрел на меня Юшков.
— Мысль, конечно, интересная…
— Так же хочу напомнить вам, джентльмены, что Северо-Американские штаты ни в коем случае не останутся равнодушными к судьбе своего гражданина! — выдвинул убийственный с его точки зрения аргумент Маршал.
С одной стороны, он, конечно, был прав. Ссориться с американцами нам не с руки. С другой, оставлять безнаказанным подобное нахальство тоже не в моих правилах.
— Послушай, мистер, как тебя там…
— Маршал, сэр.
— Так уж случилось, что мне и впрямь нравится Америка. И это единственная причина, по которой ты до сих пор жив.
— Что?
— Мы ведем войну с давними врагами христианства, и все выступившие на стороне турок рассматриваются нами как ренегаты.
— Но это нонсенс! К тому же, с вами воюют и христиане. Неужели вы расправляетесь с пленниками?
— Нет, конечно. Военные связаны присягой и выполняют приказ своих правительств. А вот ты и твоя команда взялись снабжать армию Сулеймана-паши добровольно.
— Но привезенный мной груз не предназначался для турок!
— Откуда мне это знать?
— Постойте, но так же нельзя.
— Почему?
— Я обычный коммерсант, это просто бизнес! Господи боже, зачем я ввязался в это все… что же мне делать?
— Вообще-то есть одна возможность…
— Что вы говорите? — встрепенулся приунывший было янки.
— Я сказал, что есть способ сохранить корабль и даже заработать немного денег.
— И какой же?
— Ты получишь каперский патент и присоединишься к священной борьбе с врагами христианства.
— Вы хотите, чтобы я стал капером в закрытом море? Да это же самоубийство!
— Предпочитаешь виселицу? К тому же, Черное море не единственное место, где можно сражаться с врагами нашей святой веры. Кстати, ты к какой конфессии относишься?
— Методист.
— А снабжаешь мусульман и папистов⁈ — ужаснулся я. — Свет еще не видел такого позорного методиста, как ты Стив! Начинаю даже сомневаться в возможности твоего исправления.
— Я исправлюсь!
— Хорошо, я тебе верю. Можешь возвращаться к себе на судно. Через пару дней поставим тебе пушки, подпишешь контракт и отправишься в поход.
