Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор
Новый генерал-губернатор Луизианы, Александр Николаевич Радищев, человек видевший и сибирскую ссылку, и золочёные дворцы Санкт-Петербурга, принимал весьма важного гостя — Джона Маршалла, государственного секретаря США.
Маршалл, высокий, сухой, с проницательным взглядом юриста и твердой складкой губ, прибыл в Новый Орлеан на фрегат «Гудзон» с инспекционной поездкой по южным территориям США и подтверждения прежних договоренностей с испанской администрацией Луизианы. Внезапная смена власти в этом ключевом регионе застала его врасплох. Присутствие мощной русской эскадры в порту, высадка войск и начало строительства укреплений вызывали у президента госсекретаря нескрываемую тревогу.
Кабинет, где проходила встреча, нес отпечаток вкуса прежних хозяева — кругом виднелась тяжелая резная мебель, потускневшее золото на рамах портретов испанских королей; но на столе перед Радищевым уже лежали русские карты и документы с двуглавым орлом. Сэм Радищев, одетый в строгий темно-зеленый мундир тайного советника, держался приветливо и спокойно, но в его манерах чувствовалась уверенность человека, олицетворяющего великую державу.
— Господин Маршалл, — начал Радищев на хорошем английском языке, который он изучал еще в Лейпцигском университете, — рад приветствовать вас на земле Луизианы, ныне находящейся под протекторатом Его Императора Величества Александра Павловича. Мы рады вашему визиту и готовы обсудить любые вопросы, представляющие интерес для нашей державы!
Маршалл вежливо поклонился, внимательно изучая собеседника. Радищев… Его история дошла до Бостона и Филадельфии! Автор крамольного «Путешествие из Петербурга в Москву», ссыльный бунтовщик, помилованный новым царем и теперь — губернатор этой отдалённой территории. Странные повороты судьбы случаются в этой варварской России…
— Господин Радищев, — начал госсекретарь самым любезным тоном, — не скрою, появление здесь российского флота и войск оказалось для моего правительства крайне неожиданным! Ранее, как вам должно быть известно, мы заключили с испанскими властями Луизианы взаимовыгодное соглашение, гарантирующее нашим гражданам свободу передвижения по реке Миссисипи. Особый интерес для нас представляет собой беспрепятственный доступ к порту Новой Орлеаны для экспорта товаров из западных наших территорий. По соглашению с Мадридским двором, заключенному в 1795 году, и известному как «Договор Пинкни», мы пользовались правом «депозита», то есть беспошлинного хранения и перевалки наших товаров в Новом Орлеане сроком на три года, с ежегодным продлением срока его действия. Мы надеемся, что Российская Империя, как правопреемница Испании в этих регионах, подтвердит нерушимость этого соглашения!
Радищев внимательно выслушал, слегка постукивая пальцами по столу.
— Господин Маршалл, Российская Империя с уважением относится к ранее заключенным договорам. Мы понимаем важность Миссисипи как торгового пути для вашей молодой и динамично развивающейся нации. Свобода навигации по реке для американских судов будет сохранена. Однако что касается прав «депозита» и беспошлинной торговли в Новом Орлеане… здесь условия несколько изменяются.
Маршалл напрягся. Этого он и опасался.
— Каким же образом, господин губернатор?
— Мы предлагаем простую и, на наш взгляд, справедливую систему, — мягко продолжил Радищев. — За право пользования портовой инфраструктурой Нового Орлеана и гарантии безопасности ваших товаров на наших складах американские торговцы будут уплачивать пошлины. Непосредственно товаром. Конкретно — хлопком, который составляет основу экспорта из этого региона. Каждый десятый тюк, следующий через порт Нового Орлеана, должен быть оплачен в виде торговых пошлин и отправлен в Россию для нужд нашей растущей текстильной промышленности…
Лицо Маршалла окаменело.
— Десятина⁈ Господин Радищев, это неприемлемо! Это грабительские условия! Мы не для того боролись за свою независимость, чтобы теперь стать данниками европейского монархического режима! Соединенные Штаты не потерпят такого посягательства на свободу торговли!
Радищев сочувственно улыбнулся, и в его глазах мелькнула ирония.
— Господин Маршалл, позвольте заметить, что Российская Империя ныне — конституционное государство. У нас есть парламент — Верховная Дума и Сенат, избираемые народами. Права и свободы граждан гарантируются Конституцией, утвержденной Его Величеством. И, кстати, в отличие от некоторых штатов вашей республики, у нас нет рабства. Никакого. Крепостное право было отменено императором Александром в первый же день его правления. Так что, кто из нас больший «монархический режим», еще вопрос.
Маршалл нахмурился еще сильнее. Упоминание о рабстве было больной темой для американской дипломатии. Известия о проведении конституционных реформ в России, хотя и дошло до Вашингтона, но было воспринято со скепсисом; и, тем не менее, аргумент Радищева был неожиданным и неприятным.
— Впрочем, — Александр Николаевич счел за лучшее сменить тон, — мы не настаиваем именно на такой форме оплаты. Есть и другой вариант, возможно, более удобный для вас. Как я уже сказал, России нужен хлопок. Много тюков. Английский рынок открыт перед нами, и текстильная промышленность развивается бурными темпами. Мы готовы полностью зачесть пошлины за пользование портами Нового Орлеана, если Соединенные Штаты предоставят нам долгосрочную концессию на землях, пригодных для его выращивания — скажем, на территориях Алабамы или Джорджии, в районах, граничащих с испанской Флоридой. Нам необходимо гарантированное производство порядка ста тысяч тюков ежегодно. Если вы сумеете обеспечить нам такую концессию и наладить его культивацию — разумеется, без использования рабского труда,, — то порт Нового Орлеана будет полностью открыт для вашей беспошлинной торговли. Мы даже готовы заплатить вам льготные тарифы на перевозку ваших товаров нашими будущими пароходами вверх по Миссисипи и ее притокам.
Маршалл был ошеломлен. Концессия на американской земле? Русские плантации появляются в Алабаме? Это стало бы еще более оскорбительно, чем десятина.
— Господин губернатор, — сухо ответил он, — такой вопрос выходит далеко за рамки моей компетенции. Это требует обсуждения в Конгрессе и согласования с властями соответствующих штатов. Я не могу дать вам никакого ответа по этому предложению.
— Разумеется, — с готовностью согласился Радишев. — Я вас нисколько не тороплю. Для проведения необходимых консультаций обсудите все в ваших законодательных органах. Мы готовы дождаться вашего ответа. И хочу заверить вас, господин Маршалл, — он вновь улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, — Россия пришла в Луизиану не для конфронтации. Мы ориентированы на долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество с вашей державой. Мы видим в вас не соперником, соседом и надежным партнером в освоении этого континента. Надеюсь, президент Джефферсон и Конгресс разделяют это мнение. А пока… условия пользования портом остаются прежними — десятый тюк превращается в пошлину.
Переговоры были окончены. Маршалл откланялся, сохраняя внешнее спокойствие, но внутри у него все кипело. Эти русские… Они играли по-крупному. И их предложения, сколь бы неприемлемыми, они ни казались на первый взгляд, несли себе в зерно опасной логики.
Позже, вернувшись на борт фрегата «Гудзон», госсекретарь остался наедине с капитаном корабля Стэнли на шканцах. Вечерний бриз с Миссисипи шевелил флаги на мачтах русских кораблей, стоявших на рейде. С берега доносились стук топоров и лязг металла — русские построили свою крепость и собрали свои паровые машины.
— Как вы предлагаете, Джон, — спросил капитан Стэнли, наблюдая за кипучей на берегу, — какие-то изменения с приходом сюда этих русских? Или все остается по-прежнему, как в испанцах?
Джон Маршалл долго молчал, его скользил по мощным линейным кораблям, по рядам солдат, по фигурам землемеров, размечающих контуры бастионов, по загадочным паровым механизмам, ожидающим своей очереди на берегу. Он видел системность, размах, основательность во всем, что делают эти северные пришельцы.
