Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор
— Таково вкратце устройство этого механизма! — закончил Бетанкур. — Теперь нам надобно на местных верфях, которые мы уже начали строить, собрать вокруг этого «двигателя» корпус парохода. И можно будет открывать регулярную навигацию по Миссисипи! Представляете, дон Космо, суд будет идти вверх по течению так же легко, как и вниз! Это перевернет всю торговлю в этой стране!
— Воистину, грандиозный замысел, — пробормотал Чурукка, все еще пребывая под впечатлением. — Но позвольте спросить, дон Августин… отчего ваш император, правитель этой северной державы, решил обратить столь пристальное внимание на эту далекую реку, на эту Луизиану, которая все еще недавно находилась под властью испанской короны?
Бетанкур усмехнулся.
— Ах, дон Космо! Его Величество Александр Павлович — человек неуемной энергии и удивительного, парадоксального предвидения! Еще в прошлом году я спокойно возглавлял свое любимое детище — Северо-Западный университет в Стрельне под Петербургом. Вы не представляете, сколь удивительно это место! Право, я искренне завидую юношам, что там учатся: никакого богословия, никакой мертвой латыни — только точные науки: математика, физика, химия, механика, навигация! И преподают лучшие умы мира — мои друзья Бертолле, Лавуазье, великие Лаплас и Волластон! А какие перспективы открываются перед выпускниками! Вы женаты, дон Космо?
Я всю жизнь провёл в море, а там, как вы, очевидно, осведомлены, если и встречаются женщины, то не из тех, на ком стоило бы жениться! — с грустной улыбкой отвечал дон Чурукка.
— Жаль, право слово! Но если всё же встретите даму сердца, и Господь пошлёт вам потомство, очень советую отправить их в это учебное заведение. Там принимают и иностранцев тоже, причём, совершенно недорого!
При этих словах Бетанкура в памяти Космо вдруг всплыла та девочка, дочь коменданта форта Сан-Франциско, которую он отнёс в лодку сквозь волны океанского прибоя. Да, дон Космо не раз уже подумывал обзавестись семейством, но когда ты находишься на краю Земли на королевской службе, рассчитывать можно разве что на «брак» с индианкой.
— … и я бы с удовольствием оставался на этом посту и далее, но тут министр Румянцев предложил мне возглавить новую компанию, призванную заниматься перевозкой грузов с помощью паровой энергии по крупнейшим рекам мира. В планах императора Александра устройство навигации на Миссисипи, Рейне, Эльбе, Дунае, Темзе и Ниле; а когда появятся надёжные образцы океанских паровых судов…
— Так вы проектируете и такие корабли⁈ — изумленно воскликнул Чурукка. Мысль о паровом судне, идущем через Атлантику, казалась попросту фантастической!
— О да, — просто ответил Бетанкур. — Технически в этом нет ничего невозможного. Паровые машины уже достаточно надежны, А основные механизмы — винты, паровые машины, вспомогательные механизмы — принципиально не отличаются от применяемых в речном флоте. Основная сложность — организация «угольных станций» по всему маршруту для пополнения запасов топлива. Но император мыслит широко. Он хочет не просто перевозить грузы — он желает захватить мировые рынки перевозок!
— Но отчего же русский император желает возить грузы по всему миру? Разве в России мало рек, на которых эти «пароходы» не были бы лишними?
— Он мыслит далеко вперед. Прежде всего, его желание захватить рынки перевозок по всему миру. Во-вторых, в планах императора устроить немецкое государство в верховьях Миссисипи, чтобы каждый немец мог совершено спокойно эмигрировать при желании в дружественную страну, где его будут окружать такие же, как он сам, немецкоязычные люди. Дать возможность тысячам немцев, недовольных войн и выходцам из других стран Европы, эмигрировать сюда, в дружественную страну, где они смогут жить среди своих, говорить на родном языке, строить новую жизнь под покровительством России.
Чурукка выслушала и перед его мысленным взором вставила произведение поистине имперского размаха. Этот русский царь мыслил континентами и океанами, изменениями и поколениями. Рядом с этим величием его собственной Испании, когда-то владычицы полумира казались угасающими, дряхлеющими.
— Дон Августин, — тихо спросил он, глядя в глаза бывшему соотечественнику. — Скажите честно, вы не жалеете, что покинули Испанию и перешли на русскую службу?
Лицо Бетанкура стало руководителем.
— Дон Космо! Буду с вами откровенен. На русской службе передо мной открылись горизонты, о которых я и мечтать не мог на родине. Ощущение, что ты стоишь на переднем крае науки, техники, промышленности, что ты участвуешь в создании чего-то великого, нового — это невозможно передать словами! Увы, в нашей Испании это невозможно. Церковь, фавориты, вечная косность, наша испанская гордость и неспособность принять перемены, бушующие в мире, — все это душат любую инициативу, любую свежую мысль в зародыше!
Он помолчал, потом продолжает тише, с горечью в голосе:
— Мне тяжело это говорить, дон Космо, но Испания в ее нынешнем виде — это колосс на глиняных ногах, тело, которое уже начало разлагаться. Эту великую когда-то империю уже не спасти. По всей Америке зреют семена бунта, жаждущие независимости. Дряхлая монархия не сможет противостоять течению времени, тому таинственному року, что влечет вперед народы и государства, вознося до небес одних и бросая в бездну других. Однако можно сохранить жизнеспособные ее части. И теперь я уполномочен обратиться к вам с предложением…
Дон Космо на этих словах ощутил небывалое доселе волнение.
— Такой человек, как вы — глядя в глаза бывшему соотечественнику, произнёс Бетанкур — не должен гнить на рутинной службе. Вы можете выступить в качестве нового спасителя своей родины, но для этого, как ни печально, придётся вам совершить измену её неспособным властям. Решайтесь! Вы незаурядный человек, и сможете переменить и свою судьбу, и участь вашей родины.
Дон Чурукка слушал, не веря своим ушам.
— Император Александр — продолжал Бетанкур — не случайно просил Мадридский двор назначить именно вас, прославленного исследователя и патриота, для формальной передачи Луизианы в аренду России. Он ценит людей ума и чести. Я уполномочен предложить вам перейти на службу Российской империи. Вам будет предложена высокая должность здесь, в Луизиане, — заместителя генерал-губернатора Радищева.
Услышав это, Чурукка отшатнулся, как будто от удара.
— Перейти на русскую службу⁈ Изменить присяге⁈ Дон Августо, как вы можете⁈ Мое сердце принадлежит Испании! Я верен короне!
— Знаю, дон Космо, — мягко сказал Бетанкур. — Но подумайте: что есть истинная верность? Слепое служение монарху, которое возглавляет страну к стране? Или попытаться спасти свою родину, свой народ, даже если для этой борьбы придется сокрушить обветшавшую власть? Вы можете стать новым Эль-Сидом для испанской Америки. Сохранить здесь порядок, язык, веру и просвещение, пока Испания остается в тисках фаворитов и отживших феодальных порядков. Да, формально это будет измена. Но, возможно, это единственный способ сохранить честь и будущее Испании здесь, в Новом Свете. И именно отсюда, из новых земель, в старый свет придет тот свет, что выведет Испанию из дрёмы и поведет ее вновь к вершинам прогресса! Решайтесь, дон Космо! Вы незаурядный человек. Вы можете изменить свою судьбу и часть вашей родины. Император Александр дает вам этот шанс.
Бетанкура позвали рабочих, и он, извинившись, отошел. А Космо Дамиан Чурукка остался один на набережной Нового Орлеана, среди шума порта и запаха далекого моря. Слова Бетанкура жгли его душу. Измена… или спасение? Служение умирающей империи… или шанс построить что-то новое под чужим флагом, но во имя своей родины? Вопрос чести, весь вопрос выбора стоял перед ним в своей мучительной остроте. А рядом лязгали цепями, спускаясь на американскую землю паровые машины — символы новой, непонятной и неостановимой силы, меняющей мир.
* * *
Пока дон Космо Чурукка терзал вопросы чести и выбора, а Августин Бетанкур руководил выгрузкой паровых машин, в губернаторском дворце Нового Орлеана, еще недавно служившим резиденцией испанских правительств, развернулась жёсткая дипломатическая партия.
