Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор
Шхуна шла из Калифорнии с заходом на Сандвичевы острова и в Кантон. Капитан, господин Крузенштерн, несмотря на молодость, выглядел весьма опытным моряком. Он рассказал, что шхуна клиперного типа была построена в Охотске, и назначалась для трансокеанской торговли. Герр Иоганн, услышав, что я отправляюсь в длительное путешествие, рассказал, что давно уже мечтает совершить исследовательскую экспедицию в Южные моря, и питает надежду уже в следующем году сменить негоциацию на поиск новых земель на славу Российской империи.
Доставив пшеницу и кожи на Сандвичевы острова, шхуна ушла затем в Шанхай с грузом сандалового дерева. Сандал чрезвычайно ценится в Китае, и, по словам капитана Крузенштерна, сии плавания приносят огромные прибыли.
Порт Шанхая показался мне настоящим столпотворением. Город сей расположен в устье большой реки Янцзы, совершено запруженной мелкими лодками. Небогатые китайцы буквально живут тут на реке, иной раз месяцами не сходя на землю.
Разгрузившись в Шанхае и приняв тут груз чая, мы отбыли в Порт-Александрийск. Плавание наше протекало чрезвычайно споро благодаря исключительным ходовым качествам судов класса «клипер» и несомненному искусству капитана.
Наконец, после двадцатидневного плавания, в девять часов вечера наша шхуна вошла в Малаккский пролив. Чудная картина открылась перед глазами! Стояла ночь, взошла луна. Наша шхуна беззвучно скользила между островами, освещенными серебристым светом. Кругом стояла тишина лишь плеск волн за кормой и свист ветра в снастях. Вода сверкала по бокам и сзади шхуны брильянтовыми лентами; сверху на нас смотрели мириады звезд, и между ними особенно хорошо было созвездие Южного Креста. Ах, такого никогда не увидишь в Германии!
К утру мы подошли к самому Порт-Александрийску. С берега тотчас понеслось к шхуне несколько малайских лодок. Памятуя о недоброй пиратской славе этих мест, я было перепугался, предполагая что это — знаменитые пиратские «прао», но герр Крузенштерн любезно пояснил мне, что, с тех пор как русские утвердились в проливе, пиратство пошло здесь на спад, и приближающиеся к нам лодки принадлежат всего лишь торговцам провизией и фруктами. В подтверждение этих слов капитан разрешил замедлить ход, взяв рифы на парусах.
Осмелев, я стал смотреть, что такое привезли эти азиатские «негоцианты». Шоколадный полуголый малаец, красиво сложенный, с шапкой черных, как смоль, жестких курчавых волос, предложил нам купить манго, апельсины, ананасы и живых кур, и отчаянно при этом торговался, не желая уступать. Я знал, что уже вскоре смогу купить все в порту много дешевле, но после долгого сиденья на солонине не смог утерпеть и потратил пару талеров на это невинное развлечение. Действительно, жареные куры за обедом показались всем необыкновенным лакомством, а чудные сочные ананасы — превосходным десертом.
Целый день шхуна продолжала маневрировать в проливе между островов; наконец, мы повернули в залив, и уже в сумерки бросили якорь на рейде, верстах в пяти от города Порт — Александрийск.
Но что ж такое Сингапур? Я еще не сказал ничего об этом. Это островок, в несколько миль величиной, лежащий у оконечности Малаккского полуострова, под 1°30' северной широты, следовательно, у самого экватора. Он приобретен русскими всего десять лет назад, в 1790 году, у одного из малаккских султанов — султаната Риау-Джохор. В то время это был совершенно бесплодный островок, не имевший в глазах малайцев какой-либо ценности.
Теперь же нынешний Сингапур, в торговом отношении, принято сравнивать с древней Венецией. На мой вкус, это слишком слабое сравнение, совсем не лестное для Сингапура. Что такое капиталы времен Венецианской республики пред нынешними? Что такое положение Венеции в тесном Средиземном море, перед положением Сингапура между Индиею, Китаем, Малаккским полуостровом, Новой Голландией, Сиамом, Кохинхиной и Бирманской империей, которые все шлют продукты свои в Сингапур и оттуда в Европу? А чего не везут теперь из Европы сюда? Что такое, наконец, так называемая тогдашняя роскошь перед нынешним комфортом? Нет, Венеция положительно не может служить тут примером!
Сойдя на берег, мы оказались в центре оживлённого портового города. Стая шоколадных людей, голых до чресл, с яркими цветными поясами и в зеленых тюрбанах на головах, бросилась ко мне, жестами предлагая отнести мой багажв нужное мне место. Впрочем, большинство местных жителей вовсе не склонны носить костюм Адама: обычно малайцы одеты в полосатую кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер, красивыми складками ниспадающий до самых стоп). Такая одежда — обычный костюм и мужчин и женщин. Вместо табака почти все они постоянно жуют «бетель», вследствие чего рты туземцев, с их толстыми губами и выкрашенными черными зубами, кажутся как будто окровавленными. Если прибавить к этому приплюснутый нос, плоское, скуластое, почти без растительности лицо и темные апатичные глаза, то в общем получится наружность весьма непривлекательная.
Благодаря тому что зной спадал, у пристани было людно и оживленно. Малайцы, метисы и китайцы в кофточках и легких шароварах толпились здесь, продавая зелень и фрукты матросам с купеческих судов. Китайцы разгуливали с большими коробами, полными всевозможных товаров, которые они носили на коромыслах, перекинутых через плечи. Это — разносчики-коробейники, которых здесь множество, и все они — китайцы, у которых в руках вся мелкая уличная торговля. Малаец слишком ленив, неподвижен и горд, чтобы заниматься торговлей, и предпочитает по возможности менее работать, довольствуясь самым малым. Тут же бродили и женщины с распущенными волосами и со специфическим запахом кокосового масла, которым они умащивают и свою шевелюру, и свое тело.
Теперь Сингапур — порто-франко и признанное складочное место в торговле между Востоком и Западом Тут, кажется, все подчинено торговым интересам. Сингапур — один из всемирных рынков, куда пока еще стекается все, что нужно и не нужно, что полезно и вредно человеку. Здесь русское железо соседствует с манчестерскими тканями, калифорнийские кожи и хлеб, — с турецкой опийной отравой и персидским гашишем. Немцы, французы, англичане, американцы, армяне, персияне, индусы, аннамцы, китайцы — все приехало сюда продать и купить: других потребностей и целей здесь нет. В порту всегда разгружается по меньшей мере два или три десятка судов, так что любой негоциант может обрести тут разнообразнейшие товары, притом по самой сходной цене. Впрочем, мой дрогой брат, задача всемирной торговли и состоит в том, чтоб удешевить все предметы, сделать доступными везде и всюду те средства и удобства, к которым человек привык у себя дома. Это разумно и справедливо; и смешно сомневаться в будущем успехе. Дело вполовину уже и сделано. Куда европеец только занесет ногу, везде вы там под знаменем безопасности, обилия, спокойствия и того благосостояния, которым вы наслаждаетесь дома, так что, уверен, скоро я смогу пригласить тебя в комфортабельный вояж по Востоку.
Уверен, не пройдет и полувека, как люди грядущих поколений, читая описание кругосветного путешествия, будут поражаться, сколько лишений приходилось преодолевать нам в наших странствиях. Как же так! — будут восклицать они — путешественник прошлого проходил сквозь строй лишений, нужд, питался соленым мясом, пил воду, зажав нос, дрался с дикими. А теперь? Вы едва являетесь в порт к индийцам, к китайцам, к диким — вас окружают лодки, как окружили они здесь нас: прачка — китаец или индиец, берет ваше тонкое белье, крахмалит, моет, как в Париже, Лондоне или в Петербурге; является портной, с длинной косой, в кофте и шароварах, или в тюрбане и саронге, показывает образчики сукон, материй, снимает мерку и шьет европейский костюм; съедете на берег — жители не разбегаются в стороны, а встречают толпой, не затем, чтоб драться, а чтоб предложить карету, носилки, проводить в гостиницу. Там тот же мягкий бифштекс, тот же лафит, херес и чистая постель, как в Европе'.
Впрочем, я размечтался. Самого меня ждут пустыни Новой Голландии, или, как назвал ее губернатор Муловский, — «Австралии». Губернатор даст мне аудиенцию на следующий день по высадке моей на берег. Когда малайцы принесли мои вещи в дом губернатора- это пожалуй единственное во всем городе здание в европейском стиле — мне отвели прекрасную большую, полутемную, чисто выбеленную комнату, с двумя окнами, выходившими в сад, удобную, комфортабельно убранную, с большой кроватью под пологом (мустикеркой) для защиты от москитов; плетеная циновка во всю комнату сияла своей чистой желтизной. Итак, в Порт-Александрийске я устроился просто великолепно!
