Сын Багратиона (СИ) - Седой Василий
Глава 12
Интерлюдия.
— Почему вы здесь, живы и здоровы, а мальчик похищен? Я понимаю, что в пылу сражения все может произойти, но почему вы во время нападения находились в стороне? — отчитывал подчинённых дед Вахтанг, задавая им вопросы по делу, и сейчас его поведение совсем не походило на привычное. Глаза горели недобрым огнем, голос грохотал словно бежала вниз по горе лавина, а тело было как туго сжатая пружина. Сейчас он меньше всего напоминал умудренного жизнью наставника. Это был воин, готовый вступить в сражение с кем угодно на любых условиях.
Перед ним, понурив головы, стояли трое сопровождавших мальчишек на стрельбище подчинённых, вид которых оставлял желать лучшего. Мало того, что один из них был ранен и сейчас баюкал наспех перевязанную руку, от всех них сильно разило горелым порохом, и они были грязные, будто специально валялись в пыли.
— Не горячись, дядя Вахтанг, ты ведь им не даёшь ответить, — вмешалась в разговор Тамара, выдержала паузу и приказном тоном добавила: — Рассказывайте все подробно.
Говорить почему-то начал единственный из троицы казак, два его товарища-грузина так и стояли, молча повесив головы.
— Горцы внезапно налетели с трех сторон, тремя разными отрядами. Хотя бежать детям было некуда, мы все равно велели им разбегаться, а сами решили дать бой и задержать нападавших, сколько сможем. Шансов замедлить врагов у нас не было, слишком уж их было много. Княжич тут же отменил приказ и велел детям строиться.
Казак на секунду запнулся, сглатывая слюну, и продолжил говорить:
— Чтобы не попасть на линию огня, нам пришлось отойти немного в сторону. Все было настолько быстро, что мы с трудом успели чуть сдвинуться, как раздался первый залп. Естественно, с линии огня мы ушли к ближнему от нас флангу строя, из-за этого оказались в стороне от княжича. Ребята успели дать четыре зала и погубили немало супостатов, даже заставили часть из них развернуться. Но другая часть всё-таки добралась до них, и её встретили уже выстрелами из пистолетов. Горцы в ответ тоже успели выстрелить и даже попали в Сидора, убив наповал. Ребята, стреляя из пистолетов чуть ли в упор, положили почти всех прорвавшихся к нам горцев, а они и в последний момент повернули ближе к флангу, где стоял княжич. Один богато одетый горец в последний момент перед тем, как княжич в него выстрелил, успел стегануть в ответ кнутом и попал. Второй горец подхватил падающее тело княжича, перебросил его себе через седло и ускакал. Зацепив край фланга, всадники стоптали нескольких ребят, и двое юношей погибли, а ещё троих сильно поломали. Всего ушло пять человек, они увезли княжича. В погоню мы сразу отправиться не смогли, потому что отвернувшаяся до этого часть горцев, увидев, что их люди прорвались к нашему строю, снова решили атаковать, и нам пришлось отражать нападение. Вернее командовать детьми по примеру княжича. Отбились мы без большого труда. Хорошее оружие придумал княжич, очень эффективное. Всего мы положили семьдесят трех горцев и, как мы выяснили у пленников, всех троих пошедших в набег предводителей. После боя, понимая, что втроём нам княжича не отбить, даже если догоним, мы сразу посадили несколько ребят на лошадей убитых горцев и отправили их к вам за помощью. Сами занялись допросами раненых и пленных и собрали трофеи.
На этом казак рассказ закончил, а дед Вахтанг пробормотал себе под нос:
— Собрали они трофеи, ты посмотри на них.
Он хотел ещё что-то сказать, но тётя Тамара его перебила:
— Что делать будем?
— Что делать, спасать будем Ваню! — взорвался дед. — С минуты на минуту здесь будет отряд в пару сотен бойцов. Пойдём крошить селения этих наглецов. Случись что с княжичем, и я залью кровью эти горы, а иначе как мне Петру Ивановичу на глаза показаться?
— Может, попробовать через купцов договориться о выкупе?
Дед Вахтанг вскинулся было что-то сказать, но не стал, казалось, он за мгновение сдулся, как воздушный шарик, и ответил:
— Можешь, конечно, попробовать, но я ждать не стану, выеду сразу, как соберутся люди. А ты ещё знаешь что сделай? Кинь на базаре слух, что если нашего княжича не вернут в целости и сохранности, родам, которые участвовали в нападении, объявят кровную месть, и за головы любых членов этих родов назначат очень большую награду.
Дед осмотрел комнату каким-то остекленелым взглядом и добавил сквозь зубы:
— Вырежу их всех от мала до велика и жить буду только ради мести.
Даже тётя Тамара вздрогнула от того, сколько силы вложил дед Вахтанг в эту фразу.
Конец интерлюдии.
Второй раз я очнулся уже без головной боли, будто проснувшись после долгого сна. Да и чувствовал я себя замечательно, как после сна, хотелось в туалет и, как ни странно, есть. Всё-таки обычно после сна есть не особо хочется, а тут…
Только когда я бодренько так вскочил на ноги, до меня дошло, что все плохо. Вспомнил, что я, похоже, в плену. И, более того, прямо сейчас я вроде бы в каком-то полутемном месте, похожем на яму? Блин, неужели и сейчас есть зинданы? Если так, то все хуже, чем могло бы быть. Из ямы сбежать куда сложнее, если это вообще возможно.
Размышляя, я попутно обследовал свое временное, надеюсь, пристанище. Всё-таки приперло неслабо, и надо срочно определиться, куда тут можно гадить и куда нельзя ни в коем случае.
Несмотря на царящий здесь полумрак, если не сказать хуже, я быстро выяснил, что я и правда в яме, и в ней я ничего кроме соломы и бараньей шкуры на ней не обнаружил.
Не в силах особо терпеть, я отлил у дальней от импровизированной лежанки стенки, упал на баранью шкуру и задумался.
По большому счету, если меня не прибили сразу, значит, шанс на спасение есть. Я ни капли не сомневаюсь, что дед Вахтанг приложит все усилия, чтобы меня освободить. Да и сам я не собираюсь щёлкать клювом, сбегу при первой же возможности. Поэтому на первый взгляд, ничего совсем уж страшного с этим пленением не произошло. Придётся, конечно, посидеть в зиндане, но ничего, переживу это небольшое неудобство. Посмотрим, как будет. В любом случае я не собираюсь изводить себя раздумьями о том, что все плохо. Я жив, здоров, и пока это так, все хорошо, хоть и неприятно.
С этими мыслями я сам не понял, как снова уснул. А проснулся от того, что на меня что-то свалилось, ощущение было, будто кто-то снежком зарядил. Открыв глаза и рывком перевернувшись на спину, я увидел вверху сдвинутую в сторону плетеную крышку и две ржущие бородатые рожи. Осмотревшись, рядом с собой я увидел небольшую лепешку, которую, похоже, и скинули на моё спящее тело.
Один из бородачей, продолжая смеяться, произнес на ломаном русском:
— Сейчас опущу кувшин с водой, отвяжешь от него верёвку.
И тут вниз ко мне начал опускаться на веревке довольно большой, литров, наверное, на пять, керамический кувшин. Естественно, я подскочил на ноги, поймал слегка раскачивающуюся посудину, из которой выплескивалась вода, и аккуратно отвязал верёвку. Да там и надо было только дёрнуть за короткий конец этой веревки.
Собственно, на этом все и закончилось. Верёвку вытащили обратно, крышку вернули на место, и я снова остался в одиночестве.
Есть мне хотелось сильно, поэтому я решил тут же перекусить и чуть зуб не сломал, когда пытался отгрызть кусок от от этого, как выяснилось, сухаря. Лепешка была настолько твёрдой, что у меня даже мелькнула мысль попробовать её в качестве лопаты, чтобы выцарпать в стене выемки и подняться по ним наверх.
Понятно, я не стал проводить подобные эксперименты и вместо этого попробовал размягчить это горское гостеприимство в воде. Нельзя сказать, что с особым удовольствием, но с горем пополам лепешку я одолел. Съел её всю, решив не откладывать на потом. Фиг его знает, что будет дальше, а силы в любом случае понадобятся. Да и разницы я особо не видел, съесть её всю сразу или растягивать удовольствие на сутки, если, конечно, это суточный рацион.
