Сын Багратиона (СИ) - Седой Василий
Разговор с тётей Тамарой получился каким-то будничным, больше похожим на производственное совещание.
Она внимательно меня выслушала и легкомысленно махнула рукой.
— Пусть пробует узнать, все равно ничего у него не получится, если, конечно, ты не проболтаешься. А вот то, что тебе придётся уехать, — это плохо. Надо нам обязательно записать, что и как делать с этим коньяком потом, когда он настоится. Как готовить спирт и настаивать я поняла, но это же ещё не все?
— Не все, конечно, и мы обязательно запишем, что и как делать. Мы же не завтра уезжаем, будет время поговорить на эту тему.
Собственно, после этого я намылился умотать по своим делам, но тётка задержала меня.
— Тебе надо поговорить с Сасуном Давидовичем. Видела его недавно, жалуется, что уже спать дома боится из-за того, сколько там хранится денег. Предлагает либо увезти их куда-нибудь, либо нанять серьёзную охрану. Твоих солдат и его родственников уже недостаточно.
Вот тоже проблема. Денег тьма, а девать их некуда. Были мысли большую часть средств вкладывать на месте и мутить здесь индустриальную революцию, но теперь это утопия. А вопрос надо решать, притом срочно.
Я немного подумал и ответил:
— Тёть Тамара, я вас попрошу, передайте ему, пожалуйста, пусть начинает подбирать в охрану людей. Абы кого брать нельзя, пусть надежных набирает, денег при этом не жалеет и готовится к дальней дороге. Появились у меня тут идеи, как распорядиться деньгами, да и нужно попробовать помочь ему с его врагами. Не верю я, что два подряд каравана, притом идущие по разным маршрутам, могли быть разграблены случайно. Я уверен, что в компании нашего купца есть предатель, надо попробовать его вычислить.
Тётка на это только головой кивнула и сказала:
— Передам, конечно, но тебе с ним всеравно надо встретиться.
— Вот завтра и встретимся, как всегда на базаре, сегодня уже никак не получится.
Интерлюдия
— Сурхай, я предлагаю верное дело. Мои люди долго наблюдали и узнали все, что нужно, для успешного набега. Конечно, нападать рядом с городом опасно, но там охрана небольшая и все можно сделать быстро. Только подумай, два десятка детей, среди них не меньше половины из богатых семей. Выкуп можно будет требовать не просто большой, а огромный.
— Взять детей, может, и получится, но вот сможем ли мы уйти с ними, не потеряв их? Ведь будет погоня, и организуют её быстро. Не получится у нас уйти с детьми, Ахмет.
— Я всегда говорил, что ты умный, поэтому и предлагаю тебе идти в набег. Не переживай за отход. С нами пойдет Исмаил со своими людьми. После того, как возьмем детей, они налетят на окраины города и там немного пошумят, чтобы увести погоню в другую сторону. Он обещает привести полсотни бойцов. Если считать и наших с тобой людей, получится больше сотни. Захватив детей, отправим с Ахметом по десятку всадников, ему семьдесят человек с лихвой хватит, чтобы посеять панику в городе. Пока разберутся, что к чему, мы спокойно уйдём. Да и Ахмету ничего не помешает скрыться. Подготовим в укромном месте сменных лошадей, и в горы он уйдёт без проблем, а там, сам знаешь, его уже не достать.
— Я вижу, что ты все хорошо продумал, осталось договориться о разделе добычи, и я, пожалуй, в деле.
Конец интерлюдии.
Расставшись с тётей Тамарой, я отправился к себе в комнату с мыслью, что надо всё-таки, пока есть время, плотно подумать обо всем, что происходит, ведь я, прочитав отцовское письмо, действовал спонтанно, больше на интуиции и эмоциях, а это неправильно. Я до сих пор не уверен, что правильно поступил, рассказав деду Вахтангу о казино. Всё-таки это, как ни крути, перебор для княжеского сына. Нет, отмазаться и сказать, что я только дал денег для работы и сам этим не занимался, можно. Но это так себе, детский лепет. Последняя мысль заставила меня улыбнуться, ведь я и правда еще ребенок.
У себя в комнате, размышляя о своих дальнейших действиях, я неожиданно уснул. Наверное, слишком уж перенервничал во время разговора с дедом или, может, перенапрягся, не знаю. Но когда меня растолкали, я проснулся в настроении, которое можно назвать пофигистическим. Иди оно все лесом, надо действовать по принципу «вижу цель, не вижу препятствий» и решать проблемы по мере их возникновения. Не убьёт же меня отец на самом деле за это казино? Или убьёт?
Вот же понапридумывали ограничений и условностей будто специально, чтобы нагадить нормальному попаданцу.
Все это пронеслось в голове со скоростью света, пока я протирал глаза после сна.
Тётя Тамара, которая меня разбудила, дождавшись, когда я посмотрю на нее уже осмысленным взглядом, произнесла:
— Обыскались тебя все. Там твои подопечные скоро паниковать начнут от того, что их лишают развлечения.
Я улыбнулся, поблагодарил за то, что разбудила и начал по-шустрому собираться. Стрельбы — это ведь правда для пацанов сродни празднику.
Увидев возле оружейный комнаты столпотворение бьющих копытами от нетерпения пацанов, на миг даже смутился, что все это из-за меня, но виду, конечно, не подал. Рявкнул по привычке, чтобы навести порядок, и начал выдавать им оружие. Как бы в компенсацию за свое опоздание выдал каждому по два десятка патронов к винтовкам и ещё десяток для пистолетов. И да, патроны между собой различались: в винтовочных навеска пороха была побольше, соответственно, и патрон длиннее, хотя пули при этом были одинаковые. Естественно, подбирали навеску пороха методом тыка и в конце концов пришли к такому результату.
На стрельбище мы выдвинулись, как и всегда, в пешем порядке в отличие от нашего сопровождения, которое передвигалось верхом. Тоже ведь какая-никакая тренировка. До стрельбища идти примерно километров пять, и половину этого расстояния мы зачастую преодолевали бегом.
В этот раз в сопровождении из взрослых были только четыре человека, мои отставники практически на постоянку поселились у Сасуна Давидовича и охраняли накопленные капиталы. Поэтому уже чуть не два месяца на стрельбище мы ходили без них, вот как сейчас. Да двух грузин и пары казаков было вполне достаточно. Это поначалу за ребятами нужен был глаз да глаз, сейчас они уже опытные и особого пригляда не требуют.
Добравшись на места, мы только и успели, что обновить мишени и зарядить оружие, как прозвучал заполошный крик одного из казаков:
— Бегите, мальцы! Разбегайтесь кто куда, мы их задержим!
Обернувшись на крик, я на миг даже потерялся от открывшейся картины. К нам сразу с трех сторон как угорелые неслись три отряда горцев, так что бежать нам, по сути, было некуда.
Среагировал я мгновенно.
— Отставить бежать! В одну шеренгу лицом к противнику становись. Приготовиться к стрельбе с колена. Разобрать цели, как вас учили! — проорал я и, дождавшись, пока все изготовились к бою, скомандовал: — Огонь! — и после залпа снова заорал: — Заряжай, огонь по готовности!
Все происходило на такой безмуной скорости, что я даже испугаться не успел.
После второго совсем не дружного залпа последовал третий, а потом и четвёртый, после которого я понял, что перезарядиться мы не успеваем, и проорал команду бросать ружья и доставать пистолеты.
Так получилось, что в момент нападения я находился с левой стороны от наших ребят (если смотреть со стороны противника), а все взрослые сопровождающие были справа за линией нашего строя. Наверное, поэтому напавшие на нас всадники, нарвавшись на довольно плотный огонь, в последней фазе атаки начали забирать чуть больше в мою сторону. Мои ребята, надо отдать им должное, не дрогнули и из пистолетов стреляли уже чуть не в упор. Естественно, я тоже не стоял столбом и разрядил свои пистолеты, выбив из седла двух нападавших, а вот что было дальше, я не знаю, потому что внезапно свет потух.
Очнулся я как-то резко и с дикой головной болью. Мгновенно понял, что связан по рукам и ногам. Попытавшись повернуться, чтобы осмотреться, я тут же снова потерял сознание от прострелившей голову боли. Но перед этим я успел подумать: «неужели мы всё-таки проиграли?»
