Запах денег (СИ) - Ромов Дмитрий

— А ты чё, самый фартовый да козырный что ли? — раздаётся из глубины зала.

— Козырный, — отвечает ему из-за моей спины Джемо. — Если не ясно что-то, ты спрашивай, не стесняйся. Я тебе втолкую.

Я убираю ногу с поверженного врага, достаю из кармана пачку сотенных, срываю бумажную банковскую ленточку, но Джемал меня останавливает:

— Нет-нет, все расходы за счёт заведения.

— Я по чесноку лоха выкрутил, — хрипит Голлум. — Чё за кидняк, в натуре! И печать моя, всё по…

— Ко мне за выигрышем придёшь, — прерывает его Джемо, подпинывая носком ботинка. — Давай на выход, с братанами.

— Нет, — качаю я головой, — я сам. Должным быть не люблю.

Я вытаскиваю из пачки чуть больше трети и швыряю в каталу. Деньги разлетаются, и он начинает ползать и подгребать их.

Джемал оборачивается к своим шкафам и командует:

— Выбросить эту шваль и больше, чтобы я их здесь не видел.

Я едва заметно киваю Игорю, и он выходит наружу.

— А ты и впрямь кручёный, — хлопает меня по плечу Джемал, отводя к стойке. — Хочешь выпить? А… забыл, прости.

— Мне идти нужно, — киваю я. — Над предложением твоим подумаю и сообщу. Увидимся как-нибудь.

— Ладно. Машину дать?

— Давай, — соглашаюсь я. — Благодарю.

Я выхожу из катрана. Все здесь. Наташка бросается ко мне. Водитель Беллы уже уехал, не дождался, так что предложение Джемо оказывается кстати.

Потрёпанную шайку выводят и выталкивают из двери. Златозубый сплёвывает себе под ноги и шипит что-то под нос, глядя в мою сторону.

Как в «Бременских музыкантах», последним вылез петух, изрядно ощипанный, но не побеждённый.

— А шапка-то где твоя? — хмыкает Борис, провожая взглядом четвёрку неудачливых бандосов.

— Наверное, в другом месте забыл, — пожимаю я плечами. — Не нашёл. Сейчас поедем, Наташ. Машина подойдёт и сразу поедем.

Я подхожу к Борису.

— Отойдём на пару слов, — тихонько предлагаю я.

Он напрягается, но идёт со мной. Я отвожу его на несколько шагов и отдаю перстень.

— Ого, — удивляется он, забирая кольцо. — А тебя нельзя недооценивать.

— Тебя тоже, — киваю я. — Борис, ты меня прости, погорячился я сегодня. Не прав был.

— Бывает, — говорит он, пожимая плечами.

— Хорошо. Фридман теперь мой.

Борис усмехается и качает головой.

— Слушай, — говорит он. — Этот кент, с зубами, он на Наталью сразу глаз положил, как мы пришли только. И Марика целенаправленно вёл, я точно говорю. Игорь твой за Натальей смотрел, а я за этим, зубастым. Он с неё глаз не спускал. Я не сомневаюсь, это он Марику идею подкинул, типа если уверен в победе, рискни, поставь бабу. Сам бы Фридман не допёр до такого.

— Сука… Зря ты мне сразу не сказал.

— Так, а что бы я сказал? Это предположение, я не следил за их игрой, сам играл. Сотку проиграл и успокоился.

Я поворачиваюсь к Фридману:

— Марик, иди сюда!

Он опасливо подходит. Смотреть больно, на лице такая скорбь, что от одного вида рыдать хочется. Ну и крови немного. Я же ему по зубам от души прописал.

— Егор… — трясущимся голосом начинает он.

— Борису ты ничего больше не должен, — перебиваю я.

— Теперь ты его раб, — смеётся Буряце.

Фридман печально склоняет голову.

— Места в машине нет, — продолжаю я. — Поэтому в гостиницу пешком пойдёшь. Здесь минут пятнадцать. Двигай прямо, вон туда, до берега, потом повернёшь налево и там вдоль моря всё время. А от памятника героям уже видно отель наш. Понял?

Он кивает.

— Ну всё, давай, скройся с глаз.

Выходит Джемал и подъезжает его «Волга».

— Егор, ну заходи ещё, — говорит он с широкой улыбкой. — И с друзьями, и один. Всегда рад вас видеть. Наталья, я прошу прощения за инцидент. Больше этих бармалеев здесь не будет, так что в любой момент можете наведываться. Отныне для вас это будет самое безопасное место на Земле.

— Да уж, — качает она головой.

— Надо было меня предупредить, что придёте, ничего подобного и близко бы не произошло.

— В следующий раз предупредим, — обещаю я.

Боря садится вперёд, за ним я, посерёдке Наташка, а за водителем Игорь. До гостиницы доезжаем минут за пять. Борис уходит, а мы на некоторое время остаёмся в фойе.

— А как так вышло, — спрашиваю я, — что вы оказались без Галины и без охраны?

— Галина, — говорит Наташка, — страшно разозлилась на Бориса из-за того, что он стал там с девушками… общаться.

— С какими, с нашими или тамошними? — уточняю я.

— С ласточками тамошними, — поясняет Игорь. — Это ещё в первом месте. В баре. Да, она рассердилась и сказала, что мы уходим. Тогда, мы все поехали в катран.

— Галина тоже поехала?

— Да, — подтверждает Игорь. — И дружинники тоже за нами помчались.

— Хорошо, — киваю я. — А что потом случилось?

— Когда приехали туда, они начали ссориться. Какое-то время это продолжалось. Галина сказала, что всё, она завтра же уезжает. Новый год отменяется. Кто хочет может остаться, кто не хочет — возвращаться вместе с ней.

— Ого! Ты чего ответила? — спрашиваю я у Наташки.

— Да ничего не ответила, — качает она головой. — Как бы я без тебя что-то ответить смогла?

— Ладно. А что потом было? — продолжаю выяснять я.

— Потом Фридман начал играть, а остальные пить. Галина с Борисом опять стали ругаться. Наталья пошла в уборную, а я за ней. Там оказалась небольшая очередь. Минут пять-семь где-то мы отсутствовали. А когда вышли, женщин уже не было и охраны тоже. Я посмотрел, машин нет, решил дожидаться тебя здесь, но собственно, ждать не пришлось, потому что сразу вот это всё началось. Марк проиграл, и потом сразу ты появился.

— Понятно, — говорю я. — Понятно…

Появляется Марик. Красный, румяный, бежал, наверное, бандитов боялся. Он влетает в фойе и, увидев нас, останавливается. Нерешительно топчется на месте, а потом подходит.

— Наталья… — говорит он. — Я сейчас шёл… и думал. Мне невероятно стыдно перед вами… Не знаю просто, что на меня нашло…

Наташка не знает что сказать и опускает голову.

— Да-да, я понимаю, — кручинится он. — Я вот тут подумал… Мы с Никитой будем «Родню» скоро снимать. Ну, то есть, снимать он будет, но я там тоже не последнюю роль… И я вот, как раз, про роль… Если вы захотите, я могу устроить…

— И кого она там сыграет? — удивляюсь я. — Внучку что ли?

— Кого? — он тоже удивляется.

— Спасибо Марк Михайлович, мы подумаем, — отвечает Наташка.

— Да, — несколько раз кивает он, и скорбно улыбается. — Простите, простите меня, простите… А деньги… я всё до копеечки… Всё-всё, у меня сезон хороший ожидается…

Мы поднимаемся в номер. Наташка обнимает меня, прижимается и долго-долго не хочет отцепляться.

— Испугалась? — спрашиваю я и глажу её по волосам.

Она молчит и часто-часто кивает. Ещё бы не испугаться.

— Больше я тебя в такие местечки не пущу.

Сидела бы в гостинице и ничего бы не было. Да вот только не сидела бы она… Да.

Во время завтрака к нам подходит Галина.

— Я когда Марика увидела, обомлела. Кто это тебя? А он говорит, Егор. И плачет… Я думаю, ну, всё, Егорка, допрыгался ты у меня.

Нет, Марик тот ещё фрукт, честное слово. Наябедничал, гад.

— А потом Борис мне когда рассказал, что он учудил, я аж ахнула. Наташенька, бедная, как ты со страха не умерла?

Наташка пытается улыбаться.

— А ты что, правда, четырёх бандитов укокошил?

— Укокошил? — удивляюсь я. — Нет, а-та-та сделал и всё. Я же гуманный. А вот Марика надо укокошить было.

— Это точно. Змей он, Марик этот. Боря сказал, что видел четверых после твоего а-та-та, живого места, говорит, не было.

— Это преувеличение, — качаю я головой.

— Ну что, вы уезжаете или остаётесь? — спрашивает Галя. — Надо сказать, сколько нам билетов брать. Можете остаться, если хотите, но все возвращаются.

— И Борис с Марком? — спрашивает Наташка.

— А что им ещё делать? Возвращаются.